Бурбон и ложь
Шрифт:
— Я наблюдаю за тобой, потому что ты чертовски хорошо выглядишь, когда бьешь по мешку.
Я не хочу, чтобы он заигрывал со мной. Я потею и выкладываюсь по полной, а он просто наблюдает. Джулеп тоже.
— Значит, я здесь только для того, чтобы доставить тебе удовольствие?
Я провожу два джеба и левый хук.
Когда он ухмыляется, это заставляет меня остановиться.
— Это не работает.
Я стягиваю перчатки.
— Скажи мне, что тебе нужно.
Он наклоняет голову набок, оценивающе глядя на меня.
—
Мои глаза прищуриваются, когда он прикусывает нижнюю губу, пытаясь удержаться от улыбки.
— Тебе нужен кто-то, кто бросит вызов твоему остроумному рту?
— Ты не думал, что это остроумный рот, когда он давился твоим членом.
Он разражается смехом, а я проглатываю свой. Я не планировала говорить это.
Представляю, как я сейчас выгляжу. Мои волосы выбились из поникшего хвоста, на одежде проступили мокрые пятна пота. И я затеваю драку.
— В последнее время ты был слишком мил со мной. В чем дело? Весь твой пыл направлен на то, чтобы понять, что делать дальше?
Даже когда мой живот начинает сводить, я снова с остервенением бью по тяжелому мешку.
— Что это вообще значит, Грант?
С каждой минутой облако правды сгущается над моей головой. Каждый удар — это как бой, который я веду сама с собой. Мы договорились больше не лгать, но мой секрет нужно сохранить, несмотря ни на что. Что бы с нами ни случилось. Это может подвергнуть его такой же опасности из-за того, что он узнает, как и меня из-за того, что я живу этим. Как я могу так поступить?
— Я говорю тебе, что, если тебе что-то понадобится, я буду рядом.
Он подходит ближе, и это успокаивает меня.
— Если ты хочешь колотить эту грушу все утро, чтобы справиться с каким-то дерьмом, хорошо. Или можем прогуляться до конюшни, лошади всегда помогают мне забыть о том, что слишком беспокоит. Если тебе нужно, чтобы я оставил тебя в покое, потому что ты нуждаешься в пространстве, то я и это могу сделать.
У меня сжимается грудь, и я хватаю его за предплечье, чтобы притянуть ближе.
— Только не это.
Из всех вещей, которые я перебирала в уме, чтобы понять, что мне нужно сделать, чтобы выбраться из этого кризиса, отдаление от него не было одним из вариантов.
Больше никакой лжи.
Я прочищаю горло и на мгновение закрываю глаза, прежде чем посмотреть на него.
— Ты уже знаешь, что я не из Колорадо.
Он тихо хмыкает и прислоняется к тяжелому мешку.
— Я знаю.
— Я оказалась не в том месте и не в то время. Я рассказывала тебе о той ночи на складе с Филиппом.
Кивнув, он переплетает свой палец с моим мизинцем. Ему хочется прикоснуться ко мне, но он дает мне пространство.
— Продолжай, детка.
И одних этих слов достаточно, чтобы я выдохнула то, что так долго сдерживала.
— Я была расстроена тем, что произошло. Но потом я услышала крик…
Я рассказываю
— Я не знаю, что будет дальше. Я даже не могу с уверенностью сказать, в безопасности ли я. — Я качаю головой. — Я просто знаю, что доверяю тебе свою историю.
— Я понимаю, что значит хранить такую тайну. Какое доверие ты должна испытывать ко мне, чтобы поделиться этим.
Он заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, и обнимает мою щеку ладонью. Пристально глядя в мои глаза, он обещает:
— Со мной безопасно. Ты в безопасности со мной.
С глазами, затуманенными непролитыми слезами, я выдыхаю:
— Я знаю.
Обхватив меня за талию, он притягивает меня к себе.
— Я вся мокрая, — смеюсь я, пытаясь отстраниться. Но он не дает мне этого сделать.
— Замолчи, — говорит он, прижимая меня к себе еще крепче. Затем облизывает мою шею. Подчеркнуто нежно, прямо там, где выступили капельки пота, и, клянусь, что чувствую это между ног.
— Думаешь, немного пота может меня отпугнуть?
Приподняв меня так, что мои ноги оказались в нескольких сантиметрах от земли, он целует меня в губы и проводит по ним зубами.
— Какая конфета твоя любимая?
Я смеюсь:
— Что?
— Скажи мне, какая твоя любимая.
— Это сложный вопрос.
— Все равно скажи.
Он улыбается и легонько щиплет меня за бок.
— Красная лакрица и мармеладные червяки с кислинкой, и, может быть, те штуки — Моджескас. О, и еще мармеладные мишки в шоколаде.
Он обратил на это внимание. Он уже знает, что мармеладные мишки — лучший выбор. На прошлой неделе я нашла нераспечатанные пакетики в его буфете и на прикроватной тумбочке. Он сказал мне, что они «на случай непредвиденных обстоятельств».
— Ты для меня — как все эти сладости. Мои любимые вкусы. — Он снова целует мои губы. — Твой рот. — Он целует мою шею. — Пот. Слезы. — Он проводит губами по моей челюсти. — Твоя киска. Когда она становится влажной для меня. Какой у нее вкус, когда она хочет меня. Какая она после того, как я был в ней. Все это.
Я не могу не улыбнуться, хихикая от его слов. Мое тело мгновенно разогревается, готовое к его прикосновениям, когда он опускает меня на пол и встает передо мной на колени.
— Спасибо, — мягко говорит он.
Я пытаюсь понять по выражению его лица, что он имеет в виду, но он смотрит на меня с таким обожанием, что у меня на глаза наворачиваются слезы.
— За что, малыш? — Я улыбаюсь.
Он поднимает мою руку, целует мое запястье и просто говорит:
— За тебя.
Из всего того дерьма, что привело меня сюда, даже если мне нужно напоминать об этом время от времени, мораль всего этого в том, что… Я оказалась здесь. Перед мужчиной, который хочет быть причиной, по которой я останусь.