Бурбон и ложь
Шрифт:
Она встает и начинает говорить:
— Мне нужно еще кое-что…
Я закрываю дверь.
— Все закончилось.
Она смотрит на дверь, а затем снова на меня.
— Что?
— С ним. Все закончилось.
Я не хочу, чтобы она еще хоть секунду думала об этой части своего прошлого. Она и так переживает из-за того, что произошло, и мне не нравится, что встреча с ним снова вскрыла это.
Прикусив губу, она изучает меня.
— Ты причинил ему боль?
— Пригрозил ему, чтобы он держался подальше. Хлопнул его по спине, чтобы убедиться, что он услышал все, что ты сказала.
Она
— Это ужасно — поблагодарить тебя за это?
Я подхожу к ней и приподнимаю за подбородок ее лицо. Я не воспринимаю как должное то, как она смотрит на меня. В ее красивых глазах видны голубые искорки и карие завитки, которые сейчас, в полумраке за столом, напоминают мне о моем бурбоне, и о том, что она как будто дуется, пока ждет, что я скажу.
Приблизившись к ее губам, я шепчу:
— Повернись.
Она ищет в моих глазах то, о чем я прошу, и как только видит это, поворачивается ко мне спиной. Я провожу руками по ее обнаженным плечам, по гладкой коже. Я испытываю непреодолимую потребность почувствовать ее, обладать ею.
Отодвинув ее волосы в сторону, я наклоняюсь и целую ее прямо под ушком, в то самое местечко, которое заставляет ее мурлыкать, когда я уделяю ему достаточно внимания. Она откидывает голову назад, прислоняясь к моему плечу, а я позволяю своим рукам блуждать по грубому материалу ее топа. Я провожу по швам и по кристаллам, которые скрывают ее кожу. Она выглядит так идеально в моих объятиях. Мне хочется защитить ее, обеспечить ее благополучие, видеть ее такой, какая она есть: сильной, сексуальной, именно такой, как я хочу.
Я наклоняюсь, чтобы провести носом по ее шее. От нее исходит нежный цветочный запах, как от полевых цветов за моим домом, а мои губы пахнут бурбоном.
— Я уехала не из-за него.
Я знал, что она рассказала не все, но я не собираюсь давить. Не сейчас.
Кивнув ей, я провожу рукой вниз по изгибам ее тела и между бедер. Я глажу ее киску через атлас нижнего белья, прижимая свой твердеющий член к ее заднице.
— Могу ли я стать причиной, по которой ты останешься?
Вот она, главная причина, почему я держал дистанцию. Почему я ненавидел саму мысль о том, что она ворвется в нашу жизнь и будет жить напротив меня. Это единственное, чего я боялся желать, не говоря уже о том, чтобы просить кого-то. Чтобы они остались.
Она проводит ладонью вверх по руке, которой я сжимаю ее талию, отрывает от своего тела и тянет к губам. Она целует мою ладонь и хрипло выдыхает:
— Да.
Я касаюсь губами ее затылка, позволяя им задержаться там, чтобы осознать, что это делает со мной. Я словно сбрасываю с плеч все эти годы неспособности по-настоящему заботиться о ком-то. В ответ она прижимается ко мне бедрами, и это чертовски приятно.
— Сделай это еще раз.
Наклонившись вперед, она кладет руки на стол, а затем снова прижимается ко мне.
Я провожу пальцами по тому месту, где ямочки на ее пояснице переходят в округлости идеальной задницы.
— Скажи мне, чего ты хочешь. — Мои большие пальцы опускаются ниже, чтобы подразнить ее.
— Тебя. Я хочу тебя.
От ее слов по моей коже пробегает жар, вызывая мурашки, и мой член натягивает джинсы. Я делаю шаг назад.
— Сними их, чтобы я мог увидеть, насколько
Она бросает на меня взгляд через плечо, на ее красивых накрашенных губах появляется ухмылка, затем большими пальцами цепляет трусики и стягивает чуть ниже изгиба задницы. Пояс с подвязками и бретельки остаются на месте, когда она спускает черный атлас. Я ничего не могу с собой поделать — она так и просится в рот, поэтому я без раздумий опускаюсь на колени, беру ее за ягодицы обеими руками и раздвигаю их. Ее киска блестит, она такая мокрая.
— Черт возьми, сладкая, это все для меня?
Она издает самый сексуальный звук, нечто среднее между судорожным вдохом и тихим стоном. Я прижимаюсь к ней лицом и провожу языком, пытаясь добраться до ее клитора. Я несколько раз провожу по нему языком, прежде чем вернуться назад, к самой попке.
— Пожалуйста, не дразни меня. Мне нужно, чтобы этот член трахнул меня прямо сейчас.
Я прикусываю одну из ее ягодиц, потому что, Господи, какой же у нее рот.
— У меня нет презерватива, детка.
Она все еще смотрит на меня через плечо, ее полный похоти взгляд встречается с моим, пока я скольжу пальцами по ее влажным губам.
— Я сказала, что хочу тебя. Теперь делай, что тебе говорят, ковбой.
Черт возьми, мне это нравится. Я потираю член через джинсы. Я такой чертовски твердый, что мне больно. По правде говоря, меня не волнуют никакие последствия того, что я им не воспользуюсь. Но я не хочу, чтобы она о чем-то жалела. Только не со мной.
— Да, мэм.
Она наклоняется вперед, приподнимая задницу.
— Сделай меня грязной.
Глава 33
Лейни
Я опираюсь локтями на стол Хэдли. Почти на каждой поверхности прикреплены стикеры с напоминаниями о поставках спиртного и о том, что нужно забрать подарок на день рождения ее отца. Я чувствую, как мое возбуждение вытекает из меня, пока я слушаю и предвкушаю, что будет дальше. Его ремень звякает, расстегиваясь. И я ничего не могу с собой поделать, мне нужно посмотреть еще раз. Я поворачиваюсь, когда он расстегивает пуговицу на своих джинсах и опускает молнию. Я облизываю губы, глядя, как он забирается в черные боксеры и достает свой член. Твердый и готовый для меня. Моя киска покалывает при виде того, как он дрочит себе одной рукой, а другой сжимает в кулак ткань на моей талии.
В тот момент, когда Филипп стоял передо мной, и я встретилась взглядом с Грантом, я почувствовала себя сильнее. В безопасности. Меня не волновало ни то, что было в моем прошлом, ни то, что я сделала, ни мужчина, которого, как мне казалось, я когда-то хотела. Единственное, в чем я нуждалась, — чтобы Филипп забыл, что видел меня. И я вернулась к своей новой жизни. О том, как сообщить об этом Би, я подумаю, когда смогу думать. Но сейчас единственное, что я могу делать, — это хотеть и чувствовать. Жить этим моментом. Я хочу Гранта так, как никогда никого не хотела. Если он скажет мне умолять, я сделаю это. От всей души. Если он снова спросит меня, в безопасности ли я, я выложу все до мельчайших подробностей.