Бурбон и ложь
Шрифт:
Я киваю, сглатывая эмоции.
— Как-нибудь.
Подняв мой подбородок, он прижимается ко мне губами. Это самый простой поцелуй, который он когда-либо дарил мне, но по какой-то причине он означает что-то другое. Что-то похожее на обещание.
— Я собираюсь выйти с Джулеп на быструю прогулку. Думаю, она забыла, что ты здесь, потому что я уже некоторое время не слышу, как она скулит у двери.
— Она действительно меня любит, — смеюсь я.
Он останавливается как раз в тот момент, когда собирается открыть дверь, и смотрит на меня так, будто хочет сказать что-то еще.
Я нервно улыбаюсь.
— Что?
Он качает головой.
— Да, это так. Я думаю, она сильно в тебя влюблена.
Мне нужно рассказать ему все. Что, возможно, мне снова придется уехать. Что я бы связала себя обязательствами перед ним, а он передо мной, рассказав ему, кто я такая.
Я сглатываю комок в горле, когда он закрывает за собой дверь, и обдумываю все, что он только что сказал, слушая, как он мило болтает с Джулеп, пока они не выходят за дверь.
У меня уходит всего двадцать минут на то, чтобы найти одну из его футболок, почистить зубы и расчесать спутанные волосы. Когда я бросаю последний взгляд в зеркало в его ванной, в отражении я словно свечусь от счастья. Когда я прохожу по коридору, мне кажется, что в его доме даже теплее, чем в моем маленьком коттедже. Стиль и светильники почти такие же, но у него повсюду фотографии племянниц и братьев. В прихожей к двери прислонены рыболовные удочки, в разных комнатах стоят огромные собачьи лежанки, повсюду развешаны картины в рамках, посвященные бурбону. Это мужской дом, но Грант имеет вкус, не слишком далекий от моего собственного — это дом, наполненный жизнью.
Когда он возвращается в дом с Джулеп за спиной, я уже взбиваю яйца на смазанной маслом и разогретой чугунной сковороде.
— Ты готовишь мне завтрак?
Я улыбаюсь, услышав это. Джулеп лает и несется ко мне, но вместо того, чтобы вскочить, она садится передо мной, виляя попой и ожидая, когда я обращу на нее внимание.
— Почти готово, Джулеп. Еще секунда, и я вся твоя.
Сунув противень в духовку, я устанавливаю таймер.
— Привет, красотка, — ласково говорю я, приседая перед очень взволнованной собакой. Я глажу ее за ушами и по коричневой шерсти, которая заканчивается на шее. Когда я поднимаю глаза на Гранта, он ставит на стойку две кофейные чашки.
— Ты принес нам кофе?
— У меня больше нет кофейника. — Он наклоняется и быстро целует меня.
— Но это из «Crescent de Lune».
— Я еще не знаю, какой тебе нравится, но подумал, что одна из девушек в пекарне вспомнит. Сегодня первый день, как я узнал, что такое флэт уайт.
Он отправляет в рот малину.
— Хэдли случайно не упоминала, что через пару недель у Эйса будет день рождения?
— Да, упоминала. Я приду. Чтобы помочь. Она знает, что я всегда рядом, когда бы я ей ни понадобилась.
— Вот как? — говорит он с ухмылкой. — А я-то думал, что ты будешь моей парой.
Я смотрю на таймер на плите, понимая, что до готовности «Dutch baby»48 осталось около шестнадцати минут.
— Так вот как ты приглашаешь девушку на свидание? Ты просто предполагаешь, что она составит тебе
Я все еще не могу прийти в себя от того факта, что этот мужчина сделал для меня все возможное, и я немного теряю дар речи от этого. Но мне нравится дразнить его.
Он прислоняется к стойке и секунду колеблется, прежде чем сказать:
— Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз приглашал девушку на свидание.
Это не должно меня удивлять, учитывая, что он, похоже, не очень-то интересуется большинством людей.
— Но на случай, если ты неправильно меня поняла, сладкая. Когда я проснулся с твоим вкусом на языке и твоим запахом в бороде, я решил, что ты моя.
Я моргаю, потому что то, как этот мужчина говорит со мной, похоже на прелюдию. И все, о чем я могу думать, это о том, что я хочу принадлежать ему. В этот момент я хочу заявить на него права так же, как он только что сделал это со мной.
— Может, Джулеп хочет поиграть во дворе несколько минут?
Он смотрит на меня, не понимая просьбы, пока я не подхожу ближе и не провожу пальцами по контуру, который начинает проступать на его серых спортивных штанах.
— Я бы тоже хотела считать тебя своим, но мне еще не довелось ощутить твой вкус на своем языке.
Улыбка, которая появляется на его лице, заразительна.
Я просовываю пальцы за пояс, и меня тут же встречает твердая головка его члена. Я поднимаю глаза и вижу, как его удивление сменяется таким же голодом, какой испытываю я.
Ухмыльнувшись, он наклоняет голову.
— Я уже был твердым, когда увидел тебя в моей футболке.
— И это все, что потребовалось?
— Ты недооцениваешь, насколько высокого мнения я о твоем теле.
Он проводит большим пальцем по моим губам, и я понимаю, что это его любимое движение.
— И теперь, когда я знаю, что находится под этой футболкой… — Он выдыхает.
— Хорошо, потому что я намокла, когда увидела, что ты принес мне кофе, — говорю я, опускаясь перед ним на колени.
— Черт, — выдыхает он со смехом.
Я стягиваю штаны, освобождая его член, такой твердый, что он практически вырывается на свободу. Нетерпеливый и готовый.
— Такой большой, ковбой, — говорю я игривым голосом.
Но на самом деле я еще не оценила его размеры и то, насколько он аппетитен. Наклонившись, я слегка облизываю его, словно пробую на вкус леденец.
Он стонет, когда я обхватываю его основание рукой, но прежде чем я делаю еще одно движение языком, я поднимаю глаза и смотрю на него из-под ресниц.
— Расскажи мне что-нибудь?
Откинув голову назад и приоткрыв губы, он говорит:
— Да. Давай. Конечно. Я расскажу тебе все, что ты захочешь, прямо сейчас.
У него перехватывает дыхание, когда я касаюсь губами головки его члена, заставляя его задрожать.
— Кто бы мог подумать, что из копа так легко вытянуть информацию?
Я улыбаюсь, обводя головку языком, и его глаза встречаются с моими.
— Сладкая, я больше не коп, — со стоном произносит он. — И я скажу тебе все, что ты захочешь, но ты же понимаешь, что это было бы принуждением, если бы я все еще был им?