Бурундуков, Мамедов и др.
Шрифт:
Сергей представил, как соглашается «снять стресс», невзирая на запрет спиртных напитков, официально утверждённый 12 мая 2021 года, вежливо приглашает визитёра составить ему компанию. Тот, конечно же, отказывается, ссылаясь на объём работы и профессиональную чистоплотность. Тогда Сергей Константинович приглашает его в номер с целью посмотреть товар. Затем достаёт пистолет и стреляет в голову. Представитель падает в кресло и застывает удивлённой тряпичной куклой. Сергей берёт сумку, выходит на улицу и раздаёт противогазы встречным и поперечным. Просто так. Потому что знает, каково чувствовать себя обделённым. Потому что ему вчера не досталось противогаза, не говоря уж о новейшей модели скафандра для подводного плавания. И купить на рынке или где-то ещё он позволить себе не мог. В кармане брюк окончательно сминались четыре жалкие десятидолларовые банкноты. Единая валюта, мать её за ногу!
Самое смешное, что он мог себе позволить поступить именно так, не боясь понести наказание. Ловкач представитель действовал на свой страх и риск: охраны действительно было не докричаться, и вообще само слово «охрана» напоминало щелчок лопнувшего мыльного пузырька, переставая что-то означать.
Одно печалило. У Сергея не было пистолета. А по-другому убивать он не хотел, с учетом того, что никогда раньше не убивал и смутно представлял себе, как это делается без пистолета. Даже не допускал мысли о ноже или удавке, поскольку содрогался от отвращения, представив, что может прикоснуться к этому высокому молодому человеку или к товарам.
– Не желаете? – шелестели губы, капельки слюны прыгали с них чуть ли не в лицо. – Кокаин? Нет? Возможно – с уколом…
– Пошёл вон! – рявкнул Сергей Константинович и хлопнул дверью.
С полчаса он нервно ходил по номеру, без причины трогая предметы и переставляя их с места на место. Фарфоровые безделушки, бра, пульты. Он раз восемнадцать включал и выключал свет, стереотелевизор передавал обычный набор новостей, только без изображения. Вместо него на трёх экранах плясали снежинки чёрно-белого происхождения. Сергей прошёл в ванную, от нечего делать намазал пеной подбородок и, выжидая положенные две минуты, смотрел на себя в зеркало. Он ещё застал те времена, когда бритьё занимало больше времени и требовало электрических приборов. Но тогда всё было иначе, он мог бесконечно наблюдать свою физиономию в разного сорта зеркалах. Теперь же ненавидел отведённые две минуты на окисление щетины. Конечно, можно было не смотреть, но – сила привычки. Невозможно оторвать взгляд от собственного лица, которое меняется. Морщины, залысины, мешки под глазами. Он стареет. Вот-вот и найдётся седой волосок. Ещё немного, и войдут в свои права артрит и остеохондроз. Он уже пьёт таблетки от гипертонии. И кровь не принимают на станциях переливания.
Тридцать семь лет. Сергей задумался о времени. Ровно сто лет назад родился его дед. Он скончался, не достигнув пятидесятилетнего рубежа, так и не увидев внуков. Отец, участник знаменитого движения «За разум», подхватил в камере воспаление почки (но Сергей Константинович подозревал, что не обошлось без милицейского вмешательства) и скончался, не узнав, что через два месяца многое изменится и введением сухого закона дело не ограничится. Ему было тогда двадцать четыре, отцу – сорок пять. Сколько ещё? При всём хорошем – лет десять-пятнадцать. От судьбы не скроешься. Как мало! Щеки защипало, Сергей ополоснул их тёплой водой и побрызгал одеколоном. Чего он достиг? Даже сейчас понапрасну теряет время. Сначала обрадовался, помнишь? Представился шанс поработать над диссертацией. Правильно, к чёрту! Сяду и поработаю.
Конец ознакомительного фрагмента.