Бурундуков, Мамедов и др.
Шрифт:
– Но я действительно так сказала, – невинно моргала Рита.
– Так он показал тебе свойства монополя? – поинтересовался я.
– Да. Но вначале он захотел провести тест и спросил:
– Чем занимаются существа на вашей планете? Имею в виду – самые высокоразвитые.
– Люди? А чем они занимаются? Ну, едят, спят, решают проблемы, ссорятся, мирятся…
– А чем они занимаются перед этим или, если такое возможно, во время этого? Ты поняла?
– Конечно. Нет ничего проще. Они думают.
– А перед этим? Чем вызван процесс «думать»?
– Чем? Чувствами, конечно.
– Какова концентрация чувств для индивида?
– Концентрация? Нет никакой концентрации. Каждый чувствует, сколько хочет.
Тут пришелец ужаснулся:
– Вот, оказывается, в чём причина вашей нестабильности! Главный основофункционирующий механизм – чувство – у вас выпущен из-под контроля.
– А вы умеете контролировать свои чувства?
– Как иначе? Если перестать осуществлять за ними контроль, они могут быстро закончиться.
– Как это?
– Каждому нашему организму выдаётся одинаковое количество законцентрированных чувств, и их надо растянуть на всю жизнь. Конечно, есть ещё проблемы: спекуляция, сложная система наследства. Вначале предстоит решить, какое чувство вызвать, находясь в тех или иных обстоятельствах, а потом только чувствовать и принимать основное решение.
– Бедные вы, бедные…
– Ничего подобного. Это вы не понимаете своего убожества. И последний вопрос. Какое самое сильное чувство у ваших организмов?
– Естественно, любовь!
Пришелец вздохнул:
– Любовь… Везде любовь. Ну что же? Ты хотела испытать свойство монополя?
– Да, хочу.
– Ты понравилась мне, и я могу сделать приятное. Я подарю тебе свой индивидуальный концентрат любви. Он совсем новый, я не пользовался им ни разу… И не желаю пользоваться, если откровенно, – он протянул мне тёмно-бордовый шарик.
– А что мне с ним делать?
– Когда захочешь испытать чувство, надо просто положить концентрат на ладони и произнести: «Монополь». Но, – он предостерегающе повысил голос, – помни, что нельзя забывать о самоконтроле. Если ты единожды или однажды используешь большую дозу, то в следующий раз её может не хватить. Ты поняла, детёныш?
– Да, – меня разбирало любопытство, – а можно это попробовать… сейчас. А вдруг это потом не получится?
– Конечно, – разрешил пришелец, – но помни о том, что я сказал.
Меня охватила дрожь волнения, я тряслась, как осиновый лист, когда вытянула руку и сказала: «Монополь». Я хотела любить. Не важно кого, просто всем сердцем желала этого чувства. Боялась, что не получится… И это наступило. Трудно описать словами, что со мной произошло. Все чувства разом хлынули в моё сознание: восторг, опустошение, отрешённость, лёгкая грусть, жалость, ненависть, желание самопожертвования – и всё это на фоне ощущения полёта в мягких, блаженных облаках. Мне было так хорошо, мальчишки! Не знаю, как вам объяснить. Но здорово!
Когда я пришла в себя, надо мной возвышалось разгневанное лицо пришельца, но его глаза светились бесконечной грустью и состраданием.
– Что ты наделала? Ты использовала сразу весь концентрат! Ты теперь никогда не сможешь любить! Ты это понимаешь – никогда?!
Я поняла и заплакала. Ведь я сама просто так, без повода, выпустила весь запас любви и её уже никогда не вернуть.
Рита замолчала. Её красивые бездонные глаза стали влажными.
– Неужели никогда? – спросил я.
Она помотала головой, но внезапно оживилась:
– Хотя пришелец потом объяснил мне, что в наших земных условиях это, наверное, возможно. Надо просто наполнить шарик.
– Но как? – в один голос выпалили Влад и я, переглянулись и опять в один голос: – А где этот шарик?
Рита задумчиво разжала ладошку, на ней покоился тот бордовый шар, что я видел раньше. Он жутко напоминал покрашенный мячик для настольного тенниса. Она прикрыла глаза и, словно повторяя чьи-то слова, отчеканила:
– Земля – элемент водорода. В любом существе есть вода. На Монополе всё состоит из монополя, он же способен из всего перекачивать энергию. Возможно кинетическую энергию из живого организма перекачать в потенциальную энергию концентрата, но это повлечёт за собой уничтожение живого организма.
– Что это значит? – не понял я.
– Это значит, что как только мы поделимся с Риткой любовью, мы сразу же исчезнем. Нас перекачает этот дурацкий монополь, – разъяснил Владик.
Рита удивлённо посмотрела на нас:
– Мальчики, вас никто не заставляет…
– Да ладно, – перебил Влад, – невозможно же человеку существовать без любви. Ты же сама кричала, что мы набитые болваны и в любви ничего не смыслим…
– Нет! – Рита руками закрыла шарик, будто мы собираемся его отнять. – Вы мне не поможете. Для этого надо хотя бы любить меня.
– Рита, девочка, – уговаривал Влад, – ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, иначе не злила бы меня, не заставляла ревновать. А теперь посмотри на Стрика. У него же лицо влюблённого идиота. Он втрескался в тебя по уши ещё в пятом классе.
– Это правда, Стри… Женя?
Я опустил глаза.
– Ты скажи – это правда? Мне это очень важно знать.
– Да, – ответил я и, кажется, покраснел.
– И ты готов исчезнуть ради меня?
– Рита! Ну конечно же! Ради тебя я на всё готов!
– Спасибо, Женя, – она ладонью коснулась моей щеки и поцеловала в губы.
– Эй, так нечестно! – возмутился Владик. – Я, кажется, собирался исчезнуть первым?!
Рита повернулась к нему:
– А ты тоже любишь меня?
– Заладила: любишь – не любишь. Какая разница?
– Большая, Владик. А если вы врёте? Если вы не любите, а просто решили поиздеваться? Я же тогда не знаю, что со мной будет! А я так хочу хоть немного любви! Ещё раз испытать такое… – с её милых ресниц закапали слёзы.