Буря Жнеца
Шрифт:
Он снова кивнул.
Капитан помедлила, взглядом отыскивая в темноте его лицо. – Что с Адъюнктом и флотом, Клюв?
– Не знаю, сэр. Если думаете, что они придут и вызволят нас, то нет. Ни шанса. Нам надо стоять и держаться, капитан. Из последних сил.
Фаредан Сорт оскалилась: – Надо уцепиться за эту деревеньку? Раскорячиться здесь?
– Они начнут давить. Будет четыре – пять тысяч Эдур. Таким количеством они смогут выдавить нас, как ни сопротивляйся. Но ведь разве Кулак не говорил, что хочет оттянуть на себя как можно
Она сверкнула глазами и пошла вперед. Клюв шагал на один шаг сзади.
От черной кучи дров на краю деревни раздался знакомый голос: – Рад видеть вас снова, капитан.
Фаредан Сорт не остановилась.
Капрал Тарр вышел из-за кучи, вешая арбалет на плечо и отряхиваясь.
– Кулак желает постучаться, прежде чем входить?
Капитан встала прямо перед коренастым капралом. – Мы движемся ускоренным шагом. Мы чертовски устали, но не желаем входить в деревню волоча ноги. Поэтому Кулак устроил короткий привал. Вот и всё.
Тарр почесал бороду, отчего зазвенели разнообразные косточки и амулеты. – Всё ясно.
– Ужасно рада вашей сообразительности, капрал. Кулак желает, чтобы взводы построились на главной улице.
– Мы это можем, – ухмыльнулся Тарр. – Мы много дрались и чертовски устали, так что сержанты устроили почти всем короткий отдых в таверне. Но когда кулак будет нас осматривать, мы будем смотреться бодрячками!
– Тащи зад в таверну, капрал, и буди всех ублюдков. Мы будем ждать, но не очень долго. Понял?
Тарр торопливо, неуклюже отдал честь и ушел.
– Видишь, что случилось оттого, что нет офицеров? Они много о себе возомнили, вот что случилось, Клюв.
– Так точно, сэр.
– Что ж, когда услышат все дурные новости, гонору поубавится.
– О, сэр, они знают. Лучше, чем мы. «Но это не совсем так. Они не знают того, что знаю я. И вы, любимая».
Тут они повернулись в сторону дороги, потому что расслышали звук приближающейся воинской колонны. Раньше, чем должны были…
Капитан высказалась лаконично: – Дерьмо! – Затем она добавила: – Иди, Клюв. Пусть все приготовятся!
– Слушаюсь, сэр!
Проблема сов в том, что они хотя и быстрые, но очень глупые. Даже заставить птицу повернуть голову – трудная работа, и не имеет значения, сколь крепко Бутыл схватил крошечную дергающуюся душонку.
Он весь ушел в борьбу, забыв обо сне – сон казался принадлежностью других людей, с которыми у Бутыла нет ничего общего.
Но оказалось, что уже не важно, куда именно глядит сова – повсюду фигуры передвигались, ползли по земле, между трупами, пробирались через поля, кишели на склонах старых карьеров и на дорогах. Сходились к деревне. Сотни, тысячи. Они двигались тихо, держа в руках
Бутыл потряс головой, слепо заморгал – снова увидел неровные стены общего зала таверны, следы от ударов метательных ножей, желтоватые потеки от соломенной крыши. Вокруг солдаты собирают амуницию. Кто-то – Хеллиан? – блюет и хрипит за стойкой бара.
К нему подсел один из новоприбывших солдат. Дальхонезский маг, у которого в глазах все еще светятся джунгли.
– Неп Борозда, – пробурчал он. – Помняшь мня?
– Помняшь что?
– Мня!
– Да. Неп Борозда. Ты сам сказал. Слушай, нет времени…
Узловатая рука сделала пренебрежительный жест. – Мыж знаем! Н’счет Эдур! Знаем! – Кривой палец уткнулся в Бутыла: – Не они. Ты. Вымтался. Эт’то худо! Худо! Мы усе помрем! И’за тбя!
– О, спасибо, корявый ты корень! Мы тут не парадом шли, вроде вас, ублюдков. Да уж, без меня никто не дошел бы.
– Влах! Все слабли! Сержант слаблый! Но песня, да-сс, песня еще не конч’на! Да-сс, еще не конч’на! Ха!
Бутыл уставился на мага: – Ты что, носом грязь вдохнул да назад не выдохнул?
– Выд’хнул! Хе-хе! Бутль, пока ты зришь, нам нос’м грязь не вдых’вать!
– А что за неоконченная песня?
Маг делал странные движения плечами. – К’гда будит, увид’ш. Увид’ш?
К столу подошел Скрипач. – Бутыл, не время для бесед. Ради Худа! Иди на улицу. Очнись, черт тебя! Нас выгоняют из деревни, будто стало бхедринов.
«Да уж. Гонят на край утеса». – Не я начал эту… беседу, сержант.
– Бери вещички, солдат.
Корик стоял с остальными – не было только Бутыла, который явно счел себя особенным. Видел, как головные ряды колонны вливаются на главную улицу – темная масса под покровом упрямой ночи. Ни одного всадника. Неудивительно. Кенебу и его растянувшимся отрядам трудно найти провиант, так что лошади пошли в котлы – вон несколько оставшихся, везут снаряжение. Но скоро их невкусное жилистое мясо станет добавкой к здешнему воняющему козьим дерьмом зерну.
Скрипач возник прямо перед Кориком, похлопал рукой по шлему: – Проснись, черт тебя!
– Я не спал, сержант!
И все же он спал. Понятное дело. Скрипач шел вдоль строя и хлопал каждого. Да, они слишком много пили. У всей деревушки мозги набекрень. Корику еще повезло. Он спал, пока остальные приканчивали фляги с элем. Спал, да. Он знал, что будет утром.
Пришельцы – морпехи Третьей роты – недолго оставались новичками. Солдаты быстро перезнакомились, привыкли друг к другу, знали всех и каждого… но в глазах сослуживцев Корика блестело что-то такое, говорившее: «Пришли на выручку? Хорошо, но недостаточно. Вот убейте еще сотню – другую Эдур, милки, и тогда наши женщины подарят вам улыбку – другую».