Бусидо 5.0. Бизнес-коммуникации в Японии

Стоногина Юлия

В 2000 году Тёрнер с сожалением говорил: «Обычно культура и сопутствующая ей экономика (выделено нами. – Ю. С.) анализируются раздельно, дуализм, который все еще сопротивляется, несмотря на критику, направленную против него» (Turner. Оp. cit.). Однако за неполные двадцать последних лет в мире значительно усилилась тенденция к анализу бизнеса как культуры.

Крестьянский коллективизм трудовых традиций

Разговор о японских бизнес-коммуникациях необходимо начинать с японской философии труда в целом.

Исторически основные трудовые

усилия японцев концентрировались на сельском хозяйстве (рисоводстве). Рис как высокоурожайная культура подходил для ограниченных земельных пространств Японии, давая урожай до трех раз в год, но при этом требовал приложения общинных усилий в деле посадки и защиты от различных стихийных бедствий. Кроме того, зоной общинной ответственности в деревнях были также уплата налогов, заключение договоров, поиск преступников и тому подобное. Культурное измерение «коллективизм» предполагает, что долг перед обществом важнее частных интересов. Слово кё: рёку («объединение усилий», «оказание практической помощи в действиях») является одним из наиболее употребительных выражений при партнерстве или начале любого дела. Выражение Го-кё: рёку онэгаи итасимас («Прошу вашего сотрудничества!») постоянно используется в речи японских бизнесменов. Есть и другое выражение в деловом обороте: Корэкара отагаи гамбаримасё:! («Теперь взаимно постараемся!») Формальные выражения вежливости, применяемые японцами в деловом общении, с одной стороны, являются этикетными формулами, которые веками используются в своем неизменяемом виде, с другой – содержат глубоко укорененную концепцию общего труда, разделения трудностей и взаимопомощи.

Начиная с VII века крестьяне были самой многочисленной социальной группой (свыше 80 %), а сельское хозяйство – основной сферой деятельности. До развития товарно-денежной системы главная аграрная культура – рис – выступала эквивалентом денежной единицы. В казну платился «рисовый налог», самураи получали жалованье рисовым пайком. Впрочем, и размер состояния даймё оценивался в количестве коку риса.

В период Токугава сложилось понимание японского общества как состоящего из четырех сословий, так называемая система си-но-ко-сё: самураи, крестьяне, ремесленники и купцы. Занимая вторую позицию, крестьяне стояли в социальной иерархии выше ремесленников и купцов. Объективная роль крестьянина как кормильца страны подкреплялась уважительным отношением к крестьянскому труду в этике распространенного тогда в Японии конфуцианства.

В европейских странах смена аграрного строя индустриальным, разложение крестьянской общины шли с середины XVIII века. В Японии же в середине XIX века аграрный капитализм был в своем расцвете. Таким образом, процесс индустриализации страны замедлился фактически до начала XX века (когда социальная структура приблизилась к европейскому уровню). Соответственно, консервация традиционной общинной коммуникации также имеет более стойкую природу. В предыдущей главе уже говорилось о «бессловесной» коммуникации. Крестьянская община – это ограниченное число людей, живущих в едином жизненном ритме (природных циклов), сосредоточенных на общей задаче, поддерживающих устоявшиеся обычаи. Эти люди не нуждаются в долгих разговорах, их коммуникационная культура ориентирована на «своих» (то есть определяется общим высоким контекстом).

Но если Япония и не была индустриальной страной, она, тем не менее, была одной из самых урбанизированных стран мира. К концу XVIII века в городах жило 12 % японцев. Однако

рост городов в эпоху Токугава не снизил значимости крестьянского труда и деревни, а, напротив, повысил их: необходимость как в сельхозпродуктах, так и в сырье для ремесленного производства становилась все более насущной для городов.

Следует принять во внимание принципиальный исторический фактор: Япония не знала ни рабского труда, ни крепостного права. Характер зависимости был вассальный, то есть крестьянин или же работник феодала имел определенные права для выражения личной позиции в этих отношениях. Как объясняли автору японские респонденты, самоубийство подчиненного могло стать высшей формой протеста в ситуации конфликта, и феодалы-даймё принимали во внимание этот крайний фактор морального давления. Гражданская свобода крестьян, безусловно, сформировала трудолюбивого и ответственного работника.

Первые виды так называемой промышленности в Японии тоже были видами крестьянского производства: шелководство и ткачество, изготовление удобрений. Таким образом, именно японская деревня стала впоследствии базой для развития промышленного производства, а значит, в японской философии труда укоренен крестьянский менталитет. «Японский экономист Хаями Акира назвал процессы, происходившие в деревне эпохи Токугава, “революцией трудолюбия” (кимбэн какумэй). По его мнению, именно тогда начал складываться облик современного японского рабочего» (Лещенко 1999:135).

Исторический принцип коллективного труда, этика взаимозависимости предполагает высокую ответственность каждого звена в цепочке за безупречное выполнение своей функции, дабы не вызвать сбой на других производственных этапах. В конце 70-х – начале 80-х годов эта способность к функционированию целой страны как единого завода была выражена Западом в метафоре «Корпорация Япония» (Japan Inc.).

Семейная модель бизнеса

С крестьянской традицией напрямую связана наиболее распространенная в Японии модель бизнеса – семейная. Поначалу деревенская община представляла собой группу родственников-земледельцев, проживавших вместе. Постепенно «община из кровнородственной превратилась в соседскую, и на первый план выдвинулась семья» (Лещенко 1999:125).

Если в аграрной сфере семейный труд был более производительным, то в торговой сфере семейный бизнес считался более надежным предприятием. Торговцы и ремесленники тоже были выходцами из деревни, но с развитием специализации оставили крестьянский труд. Они занялись посредничеством, включились в рыночные отношения с городом и в конце концов сосредоточились на развитии внутренней торговли. Все основные купеческие фамилии Японии, создавшие с течением веков настоящие торговые империи, развились из небольшого семейного дела. К преуспевшему клану тянулись дальние родственники в надежде пристроиться самим или пристроить своих детей в расширяющемся «деле». Японские этические понятия ниндзё и гири (упрощая в русском варианте, «долг платежом красен») составляли приоритетную пару в межчеловеческих отношениях. Таким образом, родственные узы цементировались моральными требованиями. Если же к непосредственному участию в делах или управлению хотели привлечь одаренного чужака, в этом случае существовал специальный механизм – усыновление, и принцип семейственности сохранялся. Даже в современной Японии при отсутствии мальчиков, прямых наследников семейного дела, практикуется тот же метод усыновления. Так, муж дочери может официально стать ё: си

Конец ознакомительного фрагмента.