Бусидо и русский путь
Шрифт:
Есть, конечно, и совершенно извращенные формы спорта, которые уродуют душу, создавая из людей живые манекены, как это происходит, например в бодибилдинге. Но это не может служить оправданием для тех, кто перестает контролировать свои жизненные привычки и превращает тело в оплывший, неряшливый кусок протоплазмы. Как отмечал крупнейший русский философ Алексей Федорович Лосев, "тело – не просто выдумка, не случайное явление, не иллюзия только, не пустяки. Оно всегда проявление души, ее след. В каком-то смысле сама душа". Мы помним: в здоровом теле – здоровый дух. Верно и обратное утверждение: здоровый дух создает здоровое тело, которое находится "в форме".
Физические упражнения становятся частою духовного воспитания, когда они носят спортивный характер – то есть, переступают через физический комфорт и дают чувство победы, прежде всего, над собой. Слово "спорт" в русском языке созвучно слову "спор". Это может быть "спор" с другими, а может – с самим собой. То же, что "агон" у греков.
Обоснованны претензии к спортивной политике государства, которое делает ставку только на спорт высших достижений, на поддержку лишь профессиональных спортсменов, своими победами поддерживающих престиж страны. Действительно, отсутствие массового спорта не может быть компенсировано никакими успехами в международных соревнованиях. В этом случае нация сидит на трибунах и у телевизоров, забывая саму себя в тех иллюзиях, которые разыгрывают для нее организаторы спортивных теле-шоу. Это картина гибели. Ведь нации остается лишь чувство сопричастности к победам других, но такой сопричастности, в которой нет никакой памяти о самих себе, никакого личного вклада. Личный опыт борьбы, преодоления, победы в ней отсутствует. А это значит, что жизненные испытания переносятся куда труднее – как каждым частным лицом, так и нацией в целом.
Уничтожение доступности спортивных сооружений, превращение их в рынки и офисы, ликвидация бесплатных детских секций, развал школьного и студенческого спорта, тотальная коммерциализация любительского спорта – все это пытались компенсировать успехами "большого спорта". Оказалось, что высшие достижения стали вымученными, спортсмены – чужими, живущими преимущественно за рубежом, командный дух пошел на спад, спорт стал больше напоминать шоу со всеми его обманками и зрелищными эффектами. Вред "большого спорта" – в том, что выставили напоказ образцовую группу, за которой нет ничего, пустота.
Сбросить бюрократический нарост, источающий ложь о состоянии "тела" нации, о ее спортивном уровне – важнейшая задача. Без массового спорта Россия могла прожить, когда массовым был физический труд. Теперь без спорта мы никак не можем сохранить себя такими, какими нас создал Бог – по Его образу и подобию. А без массового занятия боевыми искусствами и спортивными единоборствами мы не сможем ни поддержать воинский дух нации, ни воспитать гражданина, который устроит и защитит свое государство так, чтобы жить достойно и видеть свою страну среди мировых лидеров.
До и после каратэ
Не стоит считать, что боевыми искусствами называется только то, что занимает всю жизнь, не оставляя в ней ничего более. Мол, все или ничего: либо ты мастер экстра-класса, либо отойди в сторону и не мешай другим делать умный вид и занимать величественные позы. Любой человек с любыми кондициями может заниматься боевыми искусствами и получать от этого реальную пользу для своего физического и душевного состояния. Уникальными образцами мужества мы восхищаемся, когда видим борца, который продолжает совершенствоваться в своем виде спорта, несмотря на отсутствие ног. Или на колясочников, увлеченно играющих в баскетбол. В странах, где каратэ рассматривают как нечто полезное для нации, существуют целые методики занятий с инвалидами.
Жизнь есть и до, и после каратэ. Кто-то идет к каратэ своим путем, кто-то оставляет каратэ и уходит в сторону, кто-то вообще минует каратэ. В этой главе я хочу рассказать о том "агональном" духе, который сложился у меня до каратэ и который посредством каратэ укрепился в моей жизни.
Поиски приложения сил
В отличие от тех молодых людей, с которыми я сталкиваюсь в зрелых годах, моя собственная судьба в юности была сплошным "агоном" – состязанием и в спортивных дисциплинах, и в учебе. Чем-то надо было быть, особенно на глазах сверстников. Не скажу, что я был каким-то отчаянным "агонистом", скорее наоборот. Состязательность в моей юности была увядающей традицией. Для властей разного рода любительские соревнования были строкой отчетности. Вялость власти передавалось обществу, которое все скептичнее относилось к спорту, к физическим нагрузкам вообще. Тем не менее, духом соревновательности была пронизана атмосфера моего детства и моей юности – 70– 80-х годов ХХ века.
В пионерском лагере мы дни напролет играли в настольный теннис – плохими ракетками на плохих столах. Мы до умопомрачения играли в шахматы, хотя не были знакомы с шахматной теорией. И когда проходили соревнования, неказисто организованные пионерским начальством, мы даже не думали отлынивать – участвовали все.
Одна из моих детских агональных неудач – успех в соревнованиях на стометровке, которые я выиграл, но не был оценен. Все меня поздравляли с победой, но когда пришло время вручать грамоты (принято было делать это не в конце соревнований, а в конце смены, когда все готовились разъезжаться по домам), мой результат куда-то пропал, и грамоту получил другой мальчишка. Сотоварищи посмотрели на меня с недоумением, а я слегка обиделся, но даже не подумал "качать права". Слишком незначительным был этот эпизод. Да и одно дело – выиграть соревнования, и совсем другое – получить за это славу. Слава – это дело взрослых, не нашего детского ума. Так, вероятно, я рассуждал, не рискуя включаться в соревнование при раздаче дипломов, когда испытания на боговой дорожке давно закончились. Игра важнее, чем выигрыш. Мне и до сих пор непонятна "спортивная злость", готовность ради медали или приза пойти на все. Это уже "агон" иного типа – болезненное превращение радости спорта в престиж, богатство и непрочную славу. Представьте себе, что греки 12 веков раз в 4 года определяли своих чемпионов по многим видам спорта. Где их имена, где их слава? Осталась только слава Греции и очень небольшой перечень имен выдающихся героев состязаний.
Что взрослые не были особенно внимательны к детству моего поколения, свидетельствует такой эпизод: в соседней школе открылась секция настольного тенниса, и мы с другом тут же записались в нее. Народу в зале было полно, тренер только несколько раз предложил перекинуть шарик через сетку, и мы были зачислены. Но дальше свою роль сыграл случай и детская растерянность перед изменениями ситуации, которую определяли взрослые. Вдруг время занятий перенесли, а поспрашивать у взрослых, когда теперь приходить, или поискать объявления, как-то мозги не повернулись. И этот вид спорта был предан забвению.
Шестиклассником приятель затащил меня на конькобежную секцию стадиона "Наука". Занятия вела в прошлом прославленная чемпионка, которую по каким-то анкетным данным так и не выпустили на мировую арену. Теперь она была уже в достаточно преклонном возрасте (как нам казалось) и возилась с детьми. Вероятно, нереализованный потенциал физической мощи, так и не растраченный в соревнованиях, каким-то образом приводил к особой строгости к подопечным. Тренировки были тяжелыми и скучными. Мой приятель ушел из секции еще до зимы. А я остался. Как-то стыдно было все бросить. Но удовольствия от тренировок я не получал – слишком все было однообразно. Лишь однажды я уловил чувство полета, когда пришел на каток вечером во внеурочное время. Каток был открыт для свободного посещения, и я влился в негустую толпу, наматывающую круг за кругом по стадиону, покрытому гладким льдом. Скорее всего, повлияла атмосфера – приятная музыка, размеренный шелест коньков, волшебный блеск льда, отражающего огни прожекторов. Я ощутил легкость и свободу. Только через много лет такое же чувство возникло вновь – когда хорошая физическая форма позволяла бежать долго и быстро, и дорожка будто сама катилась под ноги. На коньках такое чувство у меня было лишь раз, и больше уже не повторилось. И даже проверить, что же мне дал целый сезон тренировок, так и не удалось. В намеченный день контрольных забегов разразилась ранняя оттепель, лед размок, и скользить по нему было невозможно. Через пень-колоду, практически без скольжения я пробежал дистанцию, кое-как дотянул тренировки до летних каникул, а в следующем году решил заняться чем-то "более серьезным" – борьбой.
Самбо
Приняв решение без какого либо внешнего мотива, скорее за компанию с кем-то из одноклассников, я поехал на стадион "Динамо" записываться в секцию вольной борьбы. Но там предложили сделать несколько кувырков и залезть по канату без помощи ног. К этому я готов не был – никто не учил кувыркаться и влезать по канату. Кувырки вышли коряво, а по канату я залез только до половины его длины. Помешала травма руки – пошедшим летом у меня был тяжелый перелом. И меня не взяли. А может быть и взяли бы, если бы я был настойчивей и пришел бы еще и еще раз. Просто не сказали ничего. Ну а для детских мозгов (мне тогда было 13 лет) "ничего" значит просто "конец".