Бувар и Пекюше
Шрифт:
Однажды в январскую ночь Пекюше повел его в открытое поле. На ходу он расхваливал астрономию: мореплаватели пользуются ею в путешествиях; не будь ее, Христофор Колумб не сделал бы своего открытия; мы обязаны благодарностью Копернику, Галилею и Ньютону.
Стоял сильный мороз, и на темной синеве неба мерцали бесчисленные огоньки. Пекюше поднял вверх глаза.
— Как, Большой Медведицы нет!
Когда он видел ее в последний раз, она обращена была в другую сторону. Наконец он ее разыскал, затем показал Полярную звезду, которая всегда
На следующий день он поставил посреди гостиной кресло и пустился вальсировать вокруг него.
— Представь себе, что это кресло — солнце, а я — земля; она движется вот так.
Виктор смотрел на него ошеломленный.
Потом он взял апельсин, проткнул его палочкой, обозначившей полюсы, провел углем ободок, чтобы отметить экватор, и стал перемещать апельсин вокруг свечи, обращая внимание Виктора на то, что не все точки поверхности освещены одновременно, чем обусловлено различие климатов; а чтобы показать различие времен года, он наклонил апельсин, ибо земля не держится прямо, что влечет за собою равноденствия и солнцестояния.
Виктор ничего не понял. Он подумал, что земля вертится на длинной игле и что экватор — кольцо, которое сжимает ее по окружности.
При помощи атласа Пекюше описал ему Европу. Но мальчика ослепило такое множество линий и красок, и он забывал названия. Котловины и горы были несогласованы с государствами, политический строй перепутывался с физическим. Быть может, все это уяснится при изучении истории.
Было бы разумнее начать с деревни, затем перейти к округу, департаменту, провинции, но так как Шавиньоль не имел своих анналов, то приходилось придерживаться всеобщей истории.
Ее содержание столь обильно, что следует брать из нее только ее красоты.
В греческой истории: «мы будем сражаться в тени»; завистник, осуждающий Аристида на изгнание, и доверие Александра к его врачу. В римской: капитолийские гуси, треножник Сцеволы, бочонок Регула. Ложе из роз Гватимоцина существенно для Америки. Что касается Франции, то у нее есть суассонская ваза, дуб св. Людовика, смерть Жанны д'Арк, Беарнец и его суп из курицы. Материала сколько угодно, не считая «Ко мне, Овернь!» и гибели «Мстителя».
Виктор перепутывал людей, века и страны. Однако Пекюше не собирался окунуть его в тонкие рассуждения, а масса фактов — настоящий лабиринт.
Он ограничился перечнем королей Франции. Виктор их забывал, потому что не знал хронологии. Но если даже им не принесла пользы мнемоника Дюмушеля, то чем она поможет ему? Вывод: изучить историю можно только много читая. Он заставит их читать.
Рисование полезно при очень многих обстоятельствах; и вот Пекюше смело взялся сам за его преподавание, с натуры, сразу же начав с пейзажа.
Книготорговец из Байе прислал ему бумагу, резинку, две папки и карандаши для произведений, которые в рамках и под стеклом должны были украсить музей.
Поднявшись на рассвете, они отправлялись в путь с ломтем хлеба в кармане,
Его сестра, такая же ленивая, зевала над таблицей умножения. У Регины она училась рукоделию и так мило подымала пальцы, когда метила белье, что Бувар после этого не имел мужества терзать ее уроками арифметики. Как-нибудь они займутся ею, в ближайшие дни. Конечно, счет и рукоделие необходимы в хозяйстве, но жестоко, — возражал Пекюше, — воспитывать девочек исключительно для будущего супруга. Не всем суждено замужество. Чтобы дать им возможность обходиться в будущем без мужчин, нужно учить их многим вещам.
Можно знакомить их с самыми обычными предметами; рассказать, например, из чего состоит вино; и выслушав объяснение, Виктор и Викторина должны были его повторить. Так же поступил он с конфетами, с мебелью, с освещением. Но свет представляла для них лампа, и она не имела ничего общего с искрою от кремня, с пламенем свечи, с лунным сиянием.
Однажды Викторина спросила:
— Отчего горят дрова?
Ее учителя оторопело посмотрели друг на друга, так как теория горения была им незнакома.
В другой раз Бувар, начав свою речь за супом и кончив ее за сыром, говорил о питательных элементах и ошеломил детей фибрином, казеином, жирами и клейковиной.
Затем Пекюше пожелал им объяснить, как обновляется кровь, и запутался в ее циркуляции.
Дилемма нелегкая: если исходить из фактов, то самый простой среди них требует слишком сложных объяснений, а устанавливая прежде всего принципы, приходится начинать с абсолюта, с веры.
На чем остановиться? Сочетать оба преподавания — рациональное и эмпирическое? Но двойной способ, ведущий к одной цели, — это метод наизнанку. Ах! Ну и пусть!
Чтобы посвятить детей в естественную историю, Бувар и Пекюше попробовали совершить несколько научных прогулок.
— Видишь, — говорили они, показывая на осла, лошадь, быка, — животные на четырех ногах называются четвероногими. Вообще говоря, у птиц — перья, у пресмыкающихся — чешуя, а бабочки принадлежат к классу насекомых.
У них была сетка для ловли бабочек, и Пекюше, осторожно держа в пальцах мотылька, обращал их внимание на четыре крылышка, шесть ножек, два сяжка и хоботок, который вдыхает цветочный нектар.