Былины. Исторические песни. Баллады
Шрифт:
А-ой да, поседела в него,
Вот доброго молодца,
Буйная его голо… да головушка,
А-ой да, побелела его,
Раздоброго молодца,
Седая его боро… вот бородушка
А-ой да, с вечеру-то тюрьма,
Она тюрьма темная,
Тюрьма рано затворя… затворяется,
А-ой, да, кы полу-то ночи
Вот тюрьма-злодеюшка
Крепко она замыка… замыкалася,
«А-ой да, я сижу-то в тюрьме,
Удал добрый молодец,
Крепко вот я призаду… призадумался.
А-ой
Раздобрый я молодец,
Вот свою судьбу злоде… вот злодеюшку, -
А-ой да, ну она-то, она,
Раздоброго молодца,
Мене судьба заключи… заключила.
А-ой да, не Лексей-то судья
Ездит он по городу,
Да по тюрьмам разъезжа… разъезжает,
А-ой да, из тюрьмы-то бы он,
Из тюрьмы невольничков
На Дон жа всех выпуща… выпущает,
А-ой да, одного-то мене,
Раздоброго молодца,
В тюрьме мене оставля… оставляет.
А-ой да, ну, ты выпусти,
Раздоброго молодца,
Из лихой мене нево… из неволюшки,
А-ой да, как из той-то мене,
Из той из неволюшки,
Из темной мене тюре… из тюремницы!»
Песни XVII века
Смерть царевича Дмитрия
Не вихрь крутит по долинушке,
Не седой ковыль к земле клонится,
То орел летит поднебесью,
Зорко смотрит он на Москву-реку,
На палатушки белокаменны,
На сады ее зеленые,
На златой дворец стольна города.
Не лютая змея воздывалася,
Воздывался собака – булатный нож,
Упал он ни на воду, ни на землю,
Упал он царевичу на белу грудь,
Да тому ли царевичу Димитрию
Убили ж царевича Димитрия,
Убили его на Углищи,
На Углищи на игрищи.
Уж как в том дворце черной ноченькой
Коршун свил гнездо с коршунятами!
Уж как тот орел Димитрий-царевич,
Что и коршун тот Годунов Борис,
Убивши царевича, сам на царство сел;
Царил же он, злодей, ровно семь годов
Не вихрь крутит по долинушке,
Не седой ковыль к земле клонится,
То идет грозный Божий гнев
За православную Русь.
И погиб коршун на гнезде своем,
Его пух прошел по поднебесью,
Проточилась кровь на Москве-реке.
Борис Годунов
Ох, было у нас, братцы, в старые годы, в давние веки,
В давние веки, при старыих при царях, Было время злое, пагубное.
Уж настало то время злое при старом при царе
Федоре Ивановиче; Как преставился-то наш православный царь
Федор Иванович. Так досталась-то
Злодейским рукам, боярам-господам.
Появилась-то из бояр одна буйна голова,
Одна буйна голова, Борис Годунов сын;
Уж и этот Годун всех бояр-народ надул.
Уж и вздумал полоумный Россеюшкой управлять,
Завладел всею Русью, стал царствовать в Москве.
Уж достал он и царство смертию царя,
Смертию царя славного, святого
Димитрия-царевича.
Как собрал-то себе разбойник Годунов сын,
Собрал проклятых людей, злых разбойников,
Собравши их, прокляту речь им взговорил:
«Вы разбойнички, удалые молодцы,
Вы подите, вы убейте Дмитрия-царя!
Вы придите и скажите, убили ли царя.
Сослужите вы мне эту службу, сослужу я вам
златом-серебром».
Уж пошли прокляты люди, злы разбойники,
Пошли во святое место, в Углич – славный град,
Уж убили там младого царевича – Дмитрия святого;
Уж пришли-то и сказали Борису Годуну,
Как услышал-то Борис, злу возрадовался.
Уж и царствовал Борис ровно пять годов;
Умертвил себя Борис с горя ядом змейным,
Ядом змеиным, кинжалом вострыим.
Гришка Отрепьев
Ты Боже, Боже, Спас милостивой!
К чему рано над нами прогневался -
Сослал нам Боже прелестника,
Злого Расстригу Гришку Отрепьева;
Уже ли он, Расстрига, на царство сел?
Называется Расстрига прямым царем,
Царем Димитрием Ивановичем Углецким.
Недолго Расстрига на царстве сидел,
Похотел Расстрига женитися,
Не у себя-то он в каменной Москве,
Брал он, Расстрига, в проклятой Литве,
У Юрья пана Седомирского
Дочь Маринку Юрьеву,
Злу еретницу-безбожницу.
На вешней праздник Николин день,
В четверг у Расстриги свадьба была,
А в пятницу праздник Николин день.
Князи и бояра пошли к заутрене,
А Гришка-Расстрига он в баню с женой.
На Гришке рубашка кисейная,
На Маринке соян хрущетой камки.
А час-другой поизойдучи,
Уже князи и бояра от заутрени,
А Гришка-Расстрига из бани с женой.
Выходит Расстрига на красной крылец,
Кричит-ревет зычным голосом:
«Гой еси, клюшники мои, приспешники!
Приспевайте кушанье разное,
А и постное и скоромное:
Заутра будет ко мне гость дорогой,
Юрья пан со паньею!»
А втапоры стрельцы догадалися,
За то-то слово спохватилися,
В Боголюбов монастырь металися
К царице Марфе Матвеевне: