Бывшие. Вспомни о нас

Ройс Мэри

– Догадываюсь, – ответ Стаса сухой, и я понимаю почему.

Но я решаю проигнорировать вредность друга.

– Господи, – я зажмуриваюсь, устало потирая лоб ладонью, – я повела себя, как долбаная трусиха и сбежала. Но я бы все равно не смогла и слова нормально сказать. Ты бы видел его… Стоит прямо передо мной после стольких лет, – шепчу я. – Весь одет с иголочки, деловой костюм, в прекрасной форме и, судя по всему, не последний человек во всей этой цепочке. А на меня смотрит как на чужую. Просто холодная глыба льда! И я не знаю, как вообще… – чертыхаюсь. – По

срокам он еще должен сидеть. Но, похоже, не только вышел досрочно, но и имеет какую-то часть бизнеса в строительстве. Как? Откуда?

– Не понимаю, почему он не попытался связаться с тобой, – задумчиво бормочет Стас. – Хотел эффектного появления?

– Я не знаю. – Пожимаю плечами и медленно сглатываю. – Он утверждает, что потерял память.

– Хм, – тянет Стас.

– Сейчас я встречалась с ним снова. Господи, Стас, ты даже не представляешь, как он изменился. Он… это совершенно другой Глеб…

– Тюрьма меняет людей.

– Я думаю, Глеб связался с кем-то, – продолжаю я, снова игнорируя сухие комментарии друга. – Он сказал, что если я не откажусь от этого дела, то жизнь моя и моего сына будет под угрозой.

– Он угрожал тебе?

– Нет, – поспешно выдыхаю я. – Точнее не совсем. Он сказал, что без его вмешательства я была бы уже мертва.

– То есть он тебя не помнит, но какого-то черта его заботит твоя безопасность?

– Это странно, да? – я массирую левый висок. Голова разболелась.

– Во что ты, блядь, опять вляпалась?

– Я ни во что не вляпалась. Это моя жизнь, Багров! И я не виновата в том, что призрак из моего прошлого вернулся! Не тебе меня осуждать!

– Не заводись, – бурчит он в трубку. – А что насчет Миши? Он знает о нем?

– Ничего, – тихо выдыхаю. – Глеб только упоминал о ребенке в своем предупреждении и никакого намека на то, что он знает что-то больше, чем факт его существования.

Долгая пауза, после которой голос Стаса обретает грубые ноты:

– Мне не нравится все это, Лена. Я думаю, тебе придется убедить своих клиентов на условия, которые им предлагают. А я пока выясню, что смогу.

– Я предам себя, если поведусь на его угрозу, – шепчу, отчаянно мотая головой.

– Тебе придется это сделать, по крайней мере, пока я не выясню, кто стоит за всем этим дерьмом. Если мои опасения подтвердятся, мне будет плевать на твои моральные принципы, ты проиграешь это дело. Можешь уже настраивать себя в эту сторону, потому что ничего хорошего я там не найду.

– Стас…

– Лена, ты не чужой мне человек, но Миша – мой крестник, даже не думай, что я не вмешаюсь. Ты сама-то подумай. Глеб должен был отсидеть восемь лет! Прошло пять, а он уже на свободе, в пиджачке и в акульем бизнесе. Ты должна быть осторожна с ним. И никаких личных встреч.

– Стас…

– Ты должна вести себя, как и полагается сильной и умной женщине, – продолжает он строгим поучительным тоном. – Судя по твоим словам, он больше не тот парень, в которого бы влюбилась. И тебе нужно понять, что он действительно может нести с собой угрозу.

– Стас! Я не смогу сидеть на месте и ничего не делать. Я хочу знать, что известно Глебу. И почему он говорит об угрозе.

– И как ты себе это представляешь?

– Он хочет узнать о своей прошлой жизни, а я хочу узнать о его новой.

– Это плохая идея. Если он держится холодно, то ты должна быть холоднее. Это он оборвал с тобой связь, а не ты. Но если он действительно потерял память, то ты должна использовать это как преимущество. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да. Но что, если я дам ему только часть правды, которую он хочет? Осторожно и дозированно. И получу ответы, которые нужны мне.

Я слышу приглушенное ругательство на другом конце провода.

– Мне ведь не удастся тебя убедить оставить все это?

– Нет.

– Не связывайся с ним, Лена.

– Если он действительно потерял память, это многое меняет. Понимаешь?

– Ни хрена это не меняет. Ты цепляешься за надежду, которая в конце концов утянет тебя на дно болота. Если у него такая глубокая амнезия, восстановление памяти практически невозможно. Ты не заставишь его полюбить тебя заново. Оставь это, Лена.

Почему у мужчин все так просто?

Один говорил: «Забудь меня».

Другой: «Оставь это».

И все это о человеке, которого я искренне любила и, кажется, все еще люблю.

Но что, если Стас прав?

Я знаю, что он переживает за меня и своего крестника, но должна попытаться.

Или нет.

Не знаю, черт возьми.

Головой я понимаю, что мне нужно прислушаться к Стасу, чтобы потом не было больно, когда он в итоге окажется прав. Но сердце… этот долбаный маленький кусок мышцы все портит и отключает разум.

Я не знаю, сколько правды в словах Глеба об угрозе. И, наверное, не узнаю, но уже дома, лежа в кровати со своим маленьким сыном, я не была уверена, что хочу проверять их правдивость. Как и не была уверена в том, что теперь Глебу вообще стоит знать, что Миша его ребенок.

Глава 5

Следующий день проходит как в аду.

Когда приходит врач, Миша становится до невозможного капризным.

Он их не любит, а в болезненном состоянии просто не переносит на дух. Каждый раз, когда педиатр трогает его, чтобы осмотреть, Миша плачет и изворачивается в моих руках, будто над ним проводят обряд экзорцизма, а не пытаются осмотреть горло или прослушать фонендоскопом.

Намучившись с капризным ребенком, Татьяна Георгиевна выписывает лечение, рекомендации и уходит.

Спустя пятнадцать минут Мишаня успокаивается, но его температура – нет. Она скачет вверх-вниз как на американских горках, и капризы снова возвращаются.

Все это изводит моего малыша настолько, что он ничего не ест, хнычет и не слезает с моих рук весь остаток дня.

Я даже не помню, как мы уснули с ним на моей кровати.

Я будто в один миг провалилась в непроглядный туман, сквозь который все громче стало пробиваться что-то похожее на мелодию. И эта мелодия постепенно вырывает меня из темноты, пока я не разлепляю веки.