Ц 6
Шрифт:
Техничка гордо удалилась, переваливаясь, и сканер обступила Ванина команда.
— Налаживаем!
«Богатыри» полезли со щупами тестеров, а я подсел за пульт. Дисплей «Коминтерна-2» пока ничего не показывал — высвечивал дежурную цифирь.
«Устал, однако…»
Я откинулся на спинку стула, давая отдых гудящим мышцам, и виновато глянул на друзей. Стыдновато как-то… Вон, ползают, тискаются под глыбой МРТ, тестируют, а я сижу…
«Ничего, — подумалось бурчливо, — зато вся слава — им! Пущай погреются в лучах «юпитеров»…»
Нет, поработали
— Ага, вот они где!
Я вздрогнул, услыхав Ритин голос. Девушка заглядывала в комнату, держа в руках картонную коробку. Обойдя подругу, бочком проскользнула Светлана с двумя термосами в руках.
— Вы нас не ждали, — заулыбалась она, — а мы приперлись!
— Поесть вам принесли! — объявила моя невеста.
— О-о-о! У-у-у! — восхищенно заревели наладчики, мигом бросая приборы.
— Тут суп, гороховый с копченостями, горячий еще… — соблазняла Рита, выкладывая кастрюльку, обмотанную полотенцем. — Хлеб — вот… Свет, а тарелки где?
— У Маши. Маш! Маша-а!
— Иду, иду! — донес гулкий коридор.
— Спасительницы! — стенали парни, подлащиваясь. — Не дали с голоду помереть!
— Вы еще нужны Родине! — хихикнула Сулима, наливая мне супчику. — Кушай! А я тут посижу. Люблю смотреть, как ты ешь!
— Подавлюсь же, — улыбнулся я, вооружаясь алюминиевой общепитовской ложкой.
— Ничего-ничего! По спинке похлопаю.
В дальнейшем я выпал из пространственно-временного континуума, полностью поглощенный трапезой. Близняшки смеялись, спрашивали, что это за помесь саркофага со станком, а парни стучали ложками и едко комментировали пробелы в девичьем образовании.
— Тоже мне, бином Ньютона! — пренебрежительно фыркнула Рита. — Резистивные магниты создают гомогенное поле, а во-он те градиентные катушки меняют его, где надо, локализуя ЯМР-сигнал.
«Три богатыря» взирали на нее, изумляясь и благоговея.
— Истинная спутница физика! — театрально восхитился Скоков, тут же прогибаясь. — А добавочки?
Моя девушка лишь улыбнулась, зачерпнув гущи.
— Лопай, физик!
— А мне? — ревниво воззвал я.
— И тебе, — проворковала Рита. — Пожиже, и с ветчиночкой… Кушай, солнышко мое лучистое!
Воскресенье, 27 марта. День
Московская область, Ленинградское шоссе
Южной лучезарности, что сквозила в сочинском воздухе, до Москвы не добраться — климат не тот. Серые лохматые тучи смыкались над аэропортом, занавешивая синее небо. Голые деревья стыдливо жались за обочиной, а бурая, попревшая трава никла к сырой земле, черной и оттаявшей, но мало впитавшей солнечного тепла — нигде ни пятнышка зелени.
Расстегнув плащ, Брежнев откинулся на мякоть диванной спинки. Брыластые щеки дрогнули благодушием.
«Черноморский саммит», как выразились американские газетчики, оставил его довольным. Вроде всех замирил… Даже нагловатого — и трусоватого — Садата. А Жмайель, похоже, так и не поверил до конца, что его пригласили на встречу в верхах — зажался старикан, в глазах переполох… Но ничего, свою роль он отыграл, да и заварушка в Ливане сходит на нет.
Генсек качнул головой, припомнив кислое выражение на лице Асада — пришлось жать руку сдержанному Рабину…
«Дурак старый! — снисходительно подумал Брежнев. — Ему мир обеспечили, а он все о каких-то высотах жалеет! Радовался бы…»
«ЗиЛ-114» катил по пустынному шоссе, следуя за «сто семнадцатым». Капризный ветер отогнал тучи, комкая облачность, и лучи солнца высветили мокрые деревья — капли влаги на ветвях засверкали алмазным блеском…
Генеральный засмотрелся на мелькнувшую красоту, и мысли приняли иное течение. Все эти встречи да саммиты больше для «мировой общественности», для картинки на телеэкране и газетных заголовков. Никто же не видит, как мотаются за моря и океаны тайные посланники, как правители втихушку сговариваются и торгуются, выклянчивая лишний цент или квадратный метр спорной территории.
Зато публика скоро оценит «достигнутые договоренности». С первым же урожаем израильтяне завалят магазины «Овощи-фрукты» сладкими плодами рожкового дерева, а по гастрономам разъедутся фуры, забитые мороженными цыплятами с птицефабрик в ОЭЗ. Из Новороссийска, Одессы, Севастополя…
Ну, и его добрым словом помянут. Не все ж анекдоты сочинять…
Генсек заерзал, соображая. Главное все равно останется за кадром, и проявится очень постепенно, исподволь. Военно-морские базы в Латакии, Тартуссе, Тире и Сайде — это очень серьезная заявка. Мистер Форд еще толком не оценил новую реальность, однако забеспокоился. А чего вы хотели, мистер президент? Активная внешняя политика…
Прерывистый грохот ударил неожиданно, как подлый выстрел из-за угла.
«Крупным калибром бьют…» — мелькнуло в голове.
Очереди тяжелых пуль гвоздили машину с обеих сторон, дырявя сталь и расколачивая толстые стекла. Рев двигателя, грохот попаданий, визг шин — всё смешалось в адском коктейле, и плескало в уши, терзая слух.
Резкая боль взорвалась в боку. Леонид Ильич хрипло крикнул, подаваясь вперед, где маячило бледное, заляпанное кровью лицо офицера охраны, и тут ударило рикошетом, впиваясь в грудь.
Благостная тьма накатила, отнимая сознание.
Тот же день, позже
Москва, улица Грановского
Нет, не гожусь я в заговорщики! Три недели подряд меня мучали переживания, то затухая, то распаляясь. Спасибо Рите — девушка чувствовала мое состояние, и тормошила меня, отвлекая. Ну, или завлекая. Да я и сам находил себе занятия — вгрызся в учебу, вылизал до блеска программу музредактора, вспомнил, что облечен званием комсорга факультета, и устроил собрание в честь 8 Марта, плавно перетекшее в вечеринку…