Царь Дмитрий - самозванец

Эрлих Генрих Владимирович

В разные же земли и города русские что ни день летели грамоты царские да боярские. Вновь повторяли историю давнюю о Гришке Отрепьеве, уснастив ее новыми выявленными подробностями. Ссылались на свидетельства царицы-инокини Марфы, на рукописный извет старца Варлаама, который бежал с Расстригой в Литву и вернулся в Москву в свите Мнишека, на допросы секретарей Самозванца, братьев Бучин-ских, которые представили переписку царя с папой римским о введении на Руси латинской веры, на запись, данную Юрию Мнишеку, о пожаловании ему Смоленска и Земли Северской, а Марине Пскова и Новагорода. В грамотах тех Василий Шуйский именовался спасителем Церкви и державы, род его превозносился выше всех других родов русских и возводился к кесарям римским. Избрание Шуйского на царство представ^ лялось как единодушное решение Земского Собора, состоявшего из посланцев всех земель Русских, венчал же Шуйского на царство Патриарх Всея Руси.

История избрания патриарха такова. Удалив обманом из Москвы кандидата бесспорного, митрополита ростовского и ярославского Филарета, Шуйский предложил Собору Священному архиепископа казанского Гермогена, его и избрали, воздавая за страдания, что претерпел он от Самозванца.

Желая лишний раз утвердить народ русский в самозванстве свергнутого царя, Василий Шуйский повелел перенести в Москву из Углича тело убиенного царевича Димитрия. Вскрыли могилу заброшенную, никем не посещаемую и спасенную от разорения в правление Самозванца лишь заступничеством

инокини Марфы, в ней обнаружили тело отрока, почти не поврежденное тлением, таким, каким было оно найдено после убиения злодейского, с платком в левой руке и орехами в правой. Июня 3-го доставили в Москву раку с мощами, прикасаясь к которым, исцелились многие недужные. Посему постановили не предавать останки земле, а установили на помосте особом в храме Михаила Архангела и воззвали к святителям о причислении царевича к сонму святых Земли Русской.

Действо сие успокоило на время Москву, на окраинах же разразился бунт. Едва князь Григорий Шаховской прибыл к месту назначения в Путивль, так сразу объявил жителям, что изменники-бояре умертвили вместо царя законного какого-то стрельца безвестного, сам же Димитрий жив и скрывается до времени, ожидая помощи от верных ему подданных. Путивль возмутился, вскоре к нему присоединились Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Моравск, Белгород, Борисов, Оскол, Кромы, Ливны, Елец, весь юг и запад почти без изъятия. В другие города русские полетели грамоты, написанные от имени царя свергнутого, на которых красовалась большая красная печать государственная, украденная Богданом Суту-повым, также прибывшим в Путивль. Другой же изменник, Михаил Молчанов, скрылся в Самбор и там некоторое время выдавал себя за Димитрия, чудесно спасшегося, став самозванцем Самозванца.

В Путивль стекались тысячи казаков и беглых холопов, вскоре рать воровская, оснастившись знатно припасами воинскими, собранными около Ельца, двинулась к Москве. Предводительствовал ратью безродный Ивашка Болотников, холоп князя Телятевского, взятый в молодые годы в плен татарами, проданный в неволю туркам, выкупленный немцами в Царьграде, служивший венецианцам, вернувшийся на польскую украйну и, обольщенный Михаилом Молчановым, приставший к бунтовщикам. В земле Рязанской восстал Прокопий Ляпунов с братьями и соединился с Болотниковым. Орел, Мценск, Тула, Калуга и Кашира широко распахнули ворота перед новой ратью Самозванца, Вязьма, Ржев, Дорогобуж недолго сопротивлялись. Царь Василий Шуйский выслал против

них тридцатитысячное войско во главе с воеводами главными, князьями Федором Мстиславским и Дмитрием Шуйским, но они были нещадно биты у села Троицкого, что всего в пятидесяти верстах от Москвы, и с позором бежали.

Полностью повторялась история первого пришествия Самозванца, все вспоминали несчастную судьбу Бориса Годунова. Вспомнил о ней и Василий Шуйский. Повелел он достойно захоронить останки царя Бориса и убиенных по приказу Самозванца царя Федора и царицы Марии, надеясь торжественной церемонией подвигнуть людей русских на всеобщее примирение. Тесный Варсонофьевский монастырь с трудом вместил двор царский и высших святителей, в окрестных же улицах волновалось море народное. Открыли могилы, скромные гробы, не вскрывая, переместили в роскошные, раку с останками Бориса несли двенадцать монахов, ибо он скончался иноком, под гроб же с останками несчастного царя Федора подставил плечо сам Василий Шуйский вместе с другими боярами первейшими. Следом, стеная и проклиная Самозванца, влачилась несчастная царевна Ксения. Останки царские были доставлены в Троице-Сергиеву Лавру и там торжественно захоронены близ храма Успения Пресвятой Богородицы.

В начале октября рать воровская подошла к Москве и встала в селе Коломенском. В Москву были отправлены грамоты, в которых всем людям московским объявлялось, что царь Василий Шуйский низложен, Димитрий вновь на престоле и требует их новой присяги, что война кончилась и наступает царство милосердия. Народ московский посулам равно щедрым и лживым не поверил и, опасаясь неистовства казаков, изготовился к осаде. Прокопий же Ляпунов внял увещеваниям тайным Василия Шуйского и, не желая более быть союзником разбойников и бунтовщиков, перешел со своими рязанцами в стан царский, за что получил чин думного дворянина. Болотников еще несколько раз приступал безуспешно к Москве, но декабря 2-го полки царские под водительством боярина Ивана Никитича Романова и юного князя Михаила Скопина-Шуйского выступили за ворота Московские и в чистом поле в сече жестокой разгромили бунтовщиков. Болотников с не-

многими сотоварищами бежал в Калугу, прочих же, числом в несколько тысяч, поймали и по приговору Думы боярской утопили в Москве-реке как злодеев неисправимых. А боярин Иван Никитич Романов неудержимо стремился вперед, на реке Вырке разбил большой отряд бунтовщиков во главе с князем Мосальским, спешившим на выручку Ивашки Болотнико-вого, и декабря 30-го обложил бунтовщиков в Калуге. За доблесть великую боярин Иван Никитич получил от царя медаль золотую.

[1607 г.]

Воевода князь Федор Мстиславский и другие, сменившие боярина Романова, были менее удачливы. Болотников сделал вылазку из Калуги, разбил войско царское, захватив обоз и пушки, пятнадцать же тысяч ратников царских, изменив присяге, перешли на сторону бунтовщиков. Болотников укрепился в Туле, ожидая подхода новых орд казацких, которые вел к нему князь Григорий Шаховской, и громко призывая Самозванца возглавить, наконец, поход, — он еще верил в сказку о чудесном спасении царя! Но Самозванец не мог возродиться из пепла, а зачинщики бунта не сумели найти никого, сколь-нибудь похожего. Поэтому вспомнили о другом самозванце, Петре-Илейке, призвали его в Путивль, объявили истинным сыном святого царя Федора и племянником Димитрия, выставили его как знамя, повлекли за собой в Тулу.

Тут Василий Шуйский сделал то, чего не рискнул сделать в свое время Борис Годунов, препоясался мечом, сел на коня и мая 21 -го во главе рати двинулся на бунтовщиков. Июня 30-го обложили Тулу и октября 10-го с Божьей помощью ее взяли. Болотникова в цепях отправили в Каргополь и там тайно утопили, а самозваного царевича повесили в Москве на воротах Серпуховской заставы в назидание другим самозванцам.

Но самозванцы не переводились и появлялись в самых разных городах русских, царевичи Иван, опять же Петр, Федор, Семен, Василий, Гаврила, Август, Ерофей, Клементий, Савелий, Мартын, несть им числа. Не дремали и поляки, которые ждали лишь повода вмешаться в дела русские и отомстить за понесенные в Москве обиды, а для того без устали искали в пределах своих нового самозванца. Наконец, некоему пану Меховецкому, приятелю первого Самозванца, бывшему с ним вместе в Москве, удалось встретить в Пропойске одного бродягу, похожего немного лицом и фигурой на Самозванца. Имени его не сохранила история, был он, как многие рассказывают, жидовин и жил из милости в доме православного священника, уча грамоте его малолетних детей. Сговорившись с Меховецким, назвался он сначала Димитрием Нагим, бедным сыном боярским из-под Путивля, сказал, что участвовал в походе московского царевича, в Литве же спасается от мести боярской. Когда же приставы литовские приступили к нему, с показной неохотой открылся в своем царском происхождении.

Случилось это августа 1 -го, а уже через месяц вокруг нового Самозванца собралась рать немалая. Поляки являлись не поодиночке, а сразу сотнями, каждая со своим командиром, среди которых выделялись паны Лисовский и Тышкевич. Прибыли и знатные вельможи, Адам Вишневецкий с двумя тысячами ратников, князь Роман Рожинский с четырьмя тысячами всадников. Последний вступил в спор за первенство с паном Меховецким и, зарезав его, провозгласил себя гетманом войска польского. Полки царские еще штурмовали Тулу, когда поляки во главе с Самозванцем вступили на Землю Русскую.