Царь-гора
Шрифт:
– За машину не боитесь?
– Здесь народу мало бывает, – сказал Толик. – Только пастухи.
– И медведи, – широко улыбнулся Олежек.
Перейдя каменный ручей, они зашагали по мелкотравью, местами сменявшемуся на ковыльный покров. Впереди и чуть внизу виднелся участок негустого кедрового леса. У самой границы его Федор приметил замершего лося, чутко и настороженно поводившего мордой. Уловив незнакомые запахи, зверь тряхнул головой с небольшими еще рогами и одним прыжком скрылся с глаз. Было жарко, несмотря на то что солнце закрывали облака, казавшиеся в горах очень близкими. Евгений Петрович со своей поклажей шел впереди, за ним трусили «беловодцы», тихо переговаривавшиеся. Федор двигался последним, рассеянно внимая окружающей красоте. Его интересовал вопрос, куда все-таки они идут и что ищут. Разумеется, не Беловодье было на уме у Попутчика. Может быть, размышлял Федор, он разыскивает ту самую базу Бернгарта, где тот скрывался от длинной руки советской власти. Возможно, Евгений Петрович надеялся найти там какие-то следы, знаки и шифры, в которых Бернгарт запечатлел свою тайну. Относительно же роли «беловодцев» в этом путешествии Федор не имел даже предположений. И сколько ни присматривался к Толику и Олежеку, вывод был один: эти недотепы тоже не догадываются, для чего они понадобились своему «достоверному источнику». Слишком уж наивной была их уверенность, что в этом походе им откроются тайные пути, ведущие в сокровенную землю белых вод, заповедную страну мудрецов.
– …Беловодье притягивает к себе имеющих духовную жажду, тех, кто неудовлетворен этим миром, профанной и пошлой реальностью.
– А? – Федор очнулся от своих мыслей. В глубокой задумчивости он не заметил, как Толик, повернувшись к нему, снова поднял излюбленную тему.
– Я говорю, человек однажды начинает осознавать себя ищущим, духовно жаждущим. Тогда он открывает свое сердце зову неведомого и стучится в двери сокрытого.
– Вот чего я не понимаю, – сказал Федор, – так это как он узнает, что стучит в двери Беловодья, а не, допустим, воображаемые двери женевского банка, где неким волшебным образом у него завелся солидный счет? – И пояснил: – Я это спрашиваю потому, что в некоторых случаях деньги, видимо, помогают унять духовную жажду.
– Ну, если ты так ставишь вопрос… – обиделся Толик. – На таком уровне я разговаривать не намерен.
– Он же не ищущий, а профан, – хмыкнул Олежек, обернувшись.
– Ладно, поставлю вопрос иначе, – уступил Федор, – на другом уровне. Откуда наш гипотетический ищущий знает, что это двери Беловодья, а не ворота, например, Асгарда? Или, уж не знаю, Царства небесного?
– Ну, это же просто, – сказал Толик. – Все религии мира имеют одну духовную сущность, это всего лишь разные пути, расходящиеся из одной точки – точки сокровенного знания. Беловодье и есть эта точка. Беловодье – не религия, это извечная мудрость, в которой содержится истинная суть мира и природа вещей. Человек должен стремиться к совершенству, отринуть все земные цепи, тяготящие его, освободить свой дух, пробудить духовное око. Вот это все и есть – путь в Беловодье. Только ищущий войдет в него, а профана оно не пустит.
Федор сейчас же ощутил себя самым невежественным и бездуховным профаном, радуясь, что Беловодье не откроет ему свои двери.
– Чего ухмыляешься? – спросил Толик.
– Да так, вспомнил одну знакомую. Вот ты тут говорил о земных цепях и так далее, а она мечтает нарожать кучу детей и всю жизнь убирать лошадиный навоз. Странная, правда?
– Да уж. – Толик вдумчиво почесал нос. – Безнадежный случай. Но вообще… кто знает. Может, и она когда-нибудь пробудится от своего темного сна.
– А вот еще, – продолжал Федор, – один мой приятель очень сильно не любит п…ров. Ну просто с цепи срывается, когда видит их. Странный, да? Настолько не думать о духовном и циклиться на такой ерунде.
– Этому бы приятелю да в морду, – громко фыркнул Олежек.
– Духовная закрепощенность, – кивнул Толик. – Но это поправимо.
До леса оставалось совсем немного, когда Евгений Петрович остановился, обнаружив в земле дыру, похожую на заброшенную штольню. В поперечнике она была метров трех, а глубину Толик определил, бросив камень.
– Метров пять-шесть.
Евгений Петрович посветил в дыру фонариком.
– Там могут быть боковые ответвления, – сказал он и сбросил со спины рюкзак, достал веревку. Посмотрев на Олежека, протянул ему конец: – Давай.
Олежек, в восторге от предстоящего, быстро обвязался веревкой и полез в дыру.
– Что вы хотите там найти? – недоумевал Федор. – Пещеры?
– Вот именно, – отозвался Попутчик, стравливая помалу веревку. – Очень меня интересуют пещеры, – промурлыкал он себе под нос.
– Значит ли это, – поинтересовался Федор, – что вам неизвестна точная цель похода?
– Цель мне совершенно точно известна. Неизвестно, где она локализуется, – ответил Попутчик, чем внес еще больше неясности во все предприятие.
– Ладно, говорите загадками сколько вам хочется, – сказал Федор и растянулся на траве, – в конце концов все равно не скроете.
– Верно. Так что любуйтесь видами, Федор Михалыч, дышите горным воздухом и не мучайте себя ненужными мыслями.
Толик смотрел на них удивленно, будто не понимал, о чем речь. На лице его было явственно написано: какие виды и какой горный воздух, когда все помыслы должны быть о сокровенном.
– Я же профан, – снизошел до объяснений Федор.
Толик, немного помрачнев, отвернулся.
Из дыры показалась голова Олежека, счастливо улыбающегося.
– Совсем ничего, – доложил он.
– Первый блин комом, – сказал Федор и первым направился к кедровнику, надеясь спрятаться там от солнца. За ним потянулись остальные.
В лесу устроили привал с обедом, говорили о разной чепухе, а Толик и Олежек устроили погоню с воплями за выбежавшим из-под корней дерева зверьком. Толик кричал, что это соболь, но в конце концов загнанный в дупло зверь оказался колонком.
– Из его хвоста делают кисточки для художников, – гордо сообщил Толик, как будто сам работал на фабрике кисточек.
Глядя на этих клоунов, Федор все сильнее убеждался в том, что Евгений Петрович личность куда более загадочная, чем сам Бернгарт, посвященный в мистические расклады мира.
Когда снова тронулись в путь, он вспомнил:
– Кстати, о пещерах. Не в этих ли горах в прошлом году нашли тайное поселение кержаков с этими… молельными черными квадратами?
– В этих, – с явным удовольствием ответил Олежек.
– Я думаю, эти кержаки – последние хранители истинного эзотерического древлеправославия, – с мрачным торжеством в голосе произнес Толик. – Неудивительно, что они скрылись в глубине гор и не желают выдавать свои тайны.
– Ну, если так, полагаю, за ними начнут охоту, – сказал Федор.