Царица амазонок
Шрифт:
Когда купание было наконец закончено, а Мирина закуталась в мягкие одеяла, она ощущала себя настолько ослабевшей, что едва держалась на ногах. Поддерживая Мирину за талию, Креуса повела ее к занавешенной двери в дальней стене комнаты, ведущей в другое помещение; оно оказалось куда больше, чем можно было бы ожидать, но в нем имелись только две вещи: очаг, в котором с треском пылали большие поленья, и низкая кровать, покрытая звериными шкурами.
Показывая на кровать, Креуса дала Мирине понять, что именно здесь
Подождав, пока Мирина попробует напиток и одобрительно кивнет, Креуса импульсивно наклонилась вперед и поцеловала Мирину в макушку, после чего вышла из комнаты, опустив глаза.
Вскоре после этого Мирина услышала, как Креуса выходит из хижины и дверь за ней мягко закрывается. Разрываясь между беспокойством за подруг и своими обязательствами перед Креусой, явно желавшей, чтобы Мирина оставалась в этом доме, девушка решила набраться терпения и допить чай, прежде чем прокрасться обратно и проверить, как там Лилли.
Но к тому времени, когда Мирина выпила весь напиток, представлявший удивительную смесь мяты и чего-то еще, она уже так расслабилась, что перспектива натягивания на себя одежды, лежавшей где-то на полу кухни, и выхода наружу выглядела настоящей пыткой. Глубоко вздохнув, Мирина откинулась на постель, чтобы немного отдохнуть…
И проснулась от звука плещущейся воды.
Мирина села, не имея ни малейшего представления о том, как долго она спала. Ее волосы почти высохли, а огонь в очаге давным-давно превратился в кучку тлеющих углей…
Встав с кровати, Мирина на цыпочках подкралась к занавеске и выглянула в кухню, ожидая увидеть там Креусу – неутомимую Креусу, опустошающую ванну. Но то, что она увидела, заставило ее отпрянуть назад, задохнувшись. Потому что там был Парис, полностью обнаженный. Он уже вымылся, и его влажная кожа отражала свет углей в кухонном очаге, пока он вытирал волосы.
Не представляя, что ей делать, Мирина закуталась в одеяло и застыла на месте. А стоило Парису отодвинуть занавеску и войти в спальню, полностью одетому, как она сильно смутилась и отвернулась. Но ее желание видеть Париса оказалось сильнее застенчивости, и она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
Как долго они стояли так, обмениваясь взглядами, Мирина не знала. Потом, словно он только и ждал ее разрешения, Парис пересек комнату и обхватил ладонями голову Мирины, целуя ее со сдерживаемой страстью, которую она видела в его глазах… Это были поцелуи, полные нежного обещания и нерушимых клятв, и они уносили Мирину через бесконечные поля в неведомую даль…
Но когда Парис попытался спустить одеяло с ее плеч, рука Мирины сама собой крепко сжала его запястье. В ответ на ее жест Парис
– Не надо сражаться со мной. Не сегодня.
Мирина медленно отпустила его руку:
– Но ты учил меня именно этому.
Парис поцеловал ее в шею, за ухом:
– Да, но есть и кое-что другое.
Мирина закрыла глаза, почти не в состоянии думать.
– И чему ты собираешься научить меня сегодня?
– Самому важному из всех уроков. – Парис крепко прижал ее к себе. – Как уступать с грацией.
Мирина задохнулась от изумления:
– И снова ты вооружен, а я – нет!
Парис улыбнулся, но не отпустил Мирину.
– Ну, обычно сдаются именно из-за этого.
– Будь я мужчиной, ты бы и говорить не стал об уступках.
– Верно. – Парис положил ладонь ей на шею и снова поцеловал, наслаждаясь нежностью кожи Мирины. – Но ты ведь не мужчина. Ты так чудесна, так загадочна…
Мирина едва дышала, наслаждаясь его искусными прикосновениями.
– Я не уверена, что знаю, как это – быть женщиной. Я никогда и не пыталась ею быть.
Парис улыбнулся:
– Если бы ты сейчас видела себя, ты бы подумала другое.
– Ты мне поможешь?
Глаза Париса потемнели.
– Разве Земле нужно просить Солнце, чтобы оно взошло?
Мирина покачала головой, желая, чтобы Парис ее понял.
– Земля – это нечто новое для меня. До сих пор моим миром управляла Луна.
– Я знаю. – Парис взял руку Мирины и поцеловал в запястье – в ту светлую полоску, что оставил браслет. – Но у Луны нет сил давать жизнь. Именно поэтому она так завидует нашим наслаждениям. – Он сжал в ладони пальцы Мирины, потом спохватился и отпустил ее. – Но сначала…
Мирина недоуменно наблюдала за тем, как Парис исчез за занавеской и мгновением позже вернулся, неся что-то, завернутое в ткань. Подбросив в очаг несколько поленьев, Парис опустился на колени перед огнем, чтобы развернуть ткань и показать Мирине два предмета, скрытые внутри. Одним из них оказалась скромная глиняная бутыль, запечатанная воском, а вторым – золотой кубок, украшенный драгоценными камнями. Видя то робкое почтение, с каким Парис касался кубка, она предположила, что это не обычная посуда для царского питья, но нечто, наделенное определенной магией.
– Вот. – Парис протянул кубок Мирине и сломал восковую печать на горлышке бутыли, а потом налил в кубок самую темную, самую вязкую из всех виденных Мириной жидкостей. После этого он торжественно произнес: – Ты – чаша, а я – вино.
Когда же Мирина открыла рот, чтобы спросить, почему не наоборот, Парис прижал палец к ее губам с предостерегающим видом:
– Пей.
Мирина отпила, но лишь глоток, а остальное выпил Парис, слегка скривившись.
– Извини, – сказала Мирина, – но мне бы не хотелось пить это еще…