Царица Несчастий. Часть 1
Шрифт:
– Не… большую жертву не потяну. Лучше ещё разок попрошу малой благости, всяк полегче будет службу тянуть. А на знак дюже много жертвовать придётся…
– Ну и дурак! Малое оно потому и малое, что для всех и ни для кого. А знак на тебя завязан будет — он для тебя и только для тебя! Даже красть бесполезно. Так-то!
Тут наконец прозвучало последнее журчание выливаемой воды, шум каких-то тряпок и ко мне вновь подошли чьи-то ноги. Я до сих пор так и стояла, опустив голову, лишь бы не привлекать ничьё лишнее внимание, а потому не могла видеть людей выше колен… Но в этот раз ко мне подошли почти вплотную, обошли вокруг и в наглую ухватили сперва за попку, а потом бесцеремонно
– Хороша…! Жаль попользовать нельзя, — произнёс чуть хриплый голос совсем рядом, пованивая нездоровыми зубами и кислым перегаром. Вот где начнёшь ценить ежедневный душ, стоматолога, зубную щётку и хоть какую-то мужскую гигиену! Если мне придётся когда-нибудь целовать подобное смердящее чучело, вряд ли я смогу удержаться от рвотных позывов… Хотя, от меня, наверное, сейчас тоже не лучше пахнет… Фу!
– Чёй-то?
– Старшой запретил. Не слышал, что ли? Головой за неё отвечаем всей пятёркой!
– Хек!
– Вот те и «Хек»!
«Налог значит мной выплатить решили? Ох и врун вы, дед Мироха! С чего-бы такая опека? Судя по услышанному и увиденному женщины тут не выше скотины по положению (правда замужних вроде уважают в деревне, но вероятно только по причине наличия взрослого мужика за спиной, и ещё общины), и вдруг решили беречь? Ох Катенька не всё так просто с твоим донором тела — есть похоже какие-то страшные секреты у этой Бести…»
– Эй, девка, зовут тебя как? — тут же мой подбородок схватили стальной хваткой сильные мужские пальцы, подняв лицо вверх. Пришлось подчиниться…
– Бести я…
– Бестия?! Ха! Вот те на, ну и имечко! Дикая такая, да? Ну тогда тем более, давай, Бестия, полезай в клетку. Там тебе всяко поспокойней будет — ключ-то только у меня и старшого есть. Так что никто тебя не оприходует в дороге, зуб даю! Ха-ха! А уж по прибытию не обещаю — как дело пойдёт, а-ха-ха!
Меня бесцеремонно подтащили к клетке, обшитой изнутри деревом, чуть не вывихнув при этом плечо из сустава, и явно оставив на нём отчётливые синяки от грубых пальцев. Подсадили вверх, нагло потискав при этом за самые мягкие места, и вскоре захлопнули кованую решётку на грубых массивных петлях, с грохотом заперев замки.
В клетке этой до сих пор отменно воняло, однако вода всё же смыла большую часть нечистот — в одном из углов тюремной повозки как раз была дыра в полу, куда можно было гадить и куда сливалась самотёком вода, так что перетерпеть было можно. Заглянув в неё, я поняла, что тут без вариантов — решётка, наклёпанная чуть ниже, была весьма мелкой, такой что даже моя маленькая ручка через неё вряд ли пролезет.
Рухнув на кучу тряпья, отобранного скорей всего у местных, я наконец-то немного расслабилась, попытавшись успокоиться и привести свои мысли в порядок. Жизнь моя пока что казалась чуть ли не адом, и ближайшие перспективы вряд ли могли бы стать лучше. Меня (Бести конечно) растили всё это время в глухой деревне, теперь везут куда-то… под охраной… с какой-то конкретной целью. Какой? Неизвестно, но вряд ли эти люди мне желают добра. При этом я ценнее пятерых заключённых, которых вероятно хотели судить или везли куда-нибудь на рудники, а это уже что-то да значит!
В итоге вся извелась в своих мыслях, ничего не решила, но досидела до такой степени, что сама не заметила, как глупо уснула. А пока спала караван-то и двинулся дальше…
Однако выспаться мене было не судьбы — внезапно я проснулась от сильного удара, и того, что повозка как-то опасно накренилась на один бок. А по ту сторону стенки при этом кто-то жутко ругался, подгоняя галдящую толпу. Люди повозились немного, приподняли фургон, и видимо принялись наконец чинить колесо.
Прислушавшись к себе поняла, что ужасно хочется пить, а ещё природа снова зовёт, пусть пока что и по-маленькому. Только вот отчего-то садиться писать, покуда вокруг бродит куча мужиков, было мне ужасно неловко, хоть я и понимала, что меня здесь не видно, и вряд ли кто-то услышит журчание в таком шуме. А вот поди ж ты, никак не могла справиться с собой и пересилить дурацкое чувство. Глупая, глупая Катенька…!
С трудом дождавшись начала движения, наконец-то с облегчением присела над той самой зарешёченной дыркой. Попу пусть и холодило неприятно ночным ветром оттуда, но дело я своё сделала, порадовавшись что все звуки тонули в скрипе повозок и шуме копыт. Так что вскоре я снова оказалась на куче тряпья, провалившись через десяток минут в сон без каких-либо сновидений.
Второе пробуждение вышло ещё хуже предыдущего: друг за другом повозку встряхнуло аж дважды, отчего задняя часть фургона буквально рухнула вниз, начав скрести по земле. Даже отсюда было слышно, как снаружи ругаются раздосадованные мужики, о чём-то рьяно и увлечённо споря. Однако в один момент споры их оборвались, сменившись знакомым глубоким басом. И мне вскоре стало понятно, что происходит, когда в двери тюремной повозки заскрипели замки — похоже моё проклятье попросту доломало повозку!
– Бестия, выходи!
Ага! Как я и думала, моё проклятье отработало на все сто… Погоди, почему Бестия? Бести я! Вот ведь… приклеилось.
Выбравшись под ночное небо, кое начало чуть светлеть с востока в предрассветной мгле, я поспешила опустить глаза вниз, встав под светом факелов в ожидании приказов.
– Не знаю я, зачем простая девка понадобилась хозяину, но ты меня уже бесишь! Пять колёс сломались у трёх повозок, три лошади споткнулись на ровном месте, поломав ноги, при этом один всадник вообще шею сломал. И все, все(!) были рядом с этой повозкой… — командир конвоя ходил предо мной словно тигр перед загнанной в угол добычей, будто бы прикидывая куда ему вцепиться своими зубами. Однако ожидаемого мною удара всё-таки не последовало. И то хлеб…
– В общем так: Ланс!
– Я, старшой!
– Ты и твои парни остаются здесь, как и все возницы сломанных повозок. Перегрузить по возможности всё скоропортящееся на целые фургоны. Останетесь здесь присматривать за грузом — у тебя всё равно заключённых не осталось. Да и места тут тихие — людишки не сильно шалят.
– Понял, всё сделаю! Бего-ом! Третья четвёрка за мной!
– А ты, Бестия, поедешь со мной в голове колонны! Так что бегом, девка, не отставай.
«Вот ведь привязалось всё-таки… Один идиот услышал не то, а все остальные теперь повторяют…»
Так и не поднимая своей головы, я бросилась вслед за рассерженным конвоиром, надеясь, что больше не придётся получить новых побоев — очень уж это тело было чувствительным к подобным мерам внушения. До сих пор пресс побаливал, да и желудок посасывало пустотой, не говоря уже о привкусе рвоты во рту, что никак не желал уходить. А на левом плече синяки отдавались при каждом серьёзном движении левой рукой… ещё и кожу в районе промежности натирает из-за постоянной влажности… Ну почему наше женское тело настолько нежное?! Вон эти бугаи все в железе ходят и грубой коже, и хоть бы хны!