Царский подарок
Шрифт:
– Да, батюшка.
– И как там?
– Прекрасная погода.
– И это все?
– Не совсем. – Мария почувствовала, как захлестывает ее волнение.
– Что еще? – насторожился отец.
– Я случайно встретила человека.
– Человека?
– Ну, да, он ехал в коляске.
–
– Я так и думала, но он вдруг закричал, что заблудился. Я не могла ему не помочь.
– Так, так. – Кустистые брови отца Марии опасно сблизились, так как она знала, что это является признаком нарастающего гнева.
– Ты молодая девушка, и не тебе помогать незнакомым мужчинам.
– Но там поблизости больше никого не было. Только я и Пуля.
– Это все?
Мария отрицательно покачала головой.
– Мне пришлось его проводить до дома. Знаешь, кем он оказался, сыном нашего соседа Николая Ильича Ланского.
– Александр?
– Да, он так представился.
– Николай мне говорил о нем. Повеса, проматывал его деньги. А он был весь в долгах. В том числе, занимал и у меня.
– Наверное, жизнь в Петербурге дорогая, – пробормотала Мария.
– Я сам одно время служил там и знаю не понаслышке. Тратить можно бесконечно, ума для этого не надо иметь. А можно жить экономно даже в царском дворце. Ты понимаешь? – Сурово обратился Петр Гаврилович к дочери.
– Да, папенька, – опустила голову Мария, но ненадолго. – Я пригласила Александра Николаевича сегодня на ужин к нам.
От этого известия Петр Гаврилович вскочил с кресла.
– Ты пригласила его?
– Мне показалось, что вы будете рады видеть сына своего старого друга.
– Не тебе судить, буду я рад или нет! – Яростно взмахнул рукой Петр Гаврилович. – Молодая девушка не может приглашать незнакомого мужчину на ужин.
– Почему?
– Так положено! – закричал отец. – И не тебе это оспаривать. Я сделал ошибку, предоставил тебе слишком много воли. В память о твоей матери, это она просила воспитывать тебя по-современному. Вот и до воспитался. С этим надо кончать, скоро все будет по другому. Ты меня поняла?
– Да, папенька.
– Иди в свою комнату и сиди там, пока я тебя не позову. Агафья, слышала, сегодня за ужином у нас будет гость. Не ударь лицом в грязь.
2.
Мария поставила точку в конце предложения и потянулась всем телом. Глаза слипались, очень хотелось спать. Она посмотрела на часы и ахнула. Стрелки показывали семь утра. Мария подошла к окну и отодвинула портьеры. В комнату хлынул свет.
Мария подошла к столу и взяла в руки, исписанные за ночь листки, еще раз пробежалась по ним взглядом и осталась довольна. Вроде неплохо получается. Мария понимала, что этой ночью начала писать новый роман. Вот так странно и неожиданно герои этого романа начали входить в ее жизнь. Она даже не знала точно сейчас, о чем будет этот роман. Одно она знала наверняка, что это будет история жизни девицы Марии Сабуровой. Но прежде, чем написать ее, ей следовало основательно изучить все эти дневники.
Мария снова взяла в руки старые тетради и бережно пролистала их. Последняя запись была датирована 1777 годом. Между первой и последней записью промежуток в 15 лет. Для того времени, когда средняя продолжительность жизни была не так уж и велика, это довольно приличный срок.
Мария с нежностью провела пальцами по кожаным переплетам старинных тетрадей. 15 лет жизни девицы Сабуровой были в ее руках. Оставалось только расшифровать их и изложить историю Марии в своей интерпретации. Мария почувствовала нетерпение. Ей захотелось, как можно скорее погрузиться в эти записи и извлечь из них максимально возможное. А если материала будет не достаточно, она что-нибудь придумает. На то она и писатель, чтобы, опираясь на факты, писать уже свою историю. Воображение Марии разыгралось и понесло ее в то время, в котором она оставила свою героиню. Она уже успела соскучиться по ней. Она забыла про сон. Ей хотелось вновь встретиться с этой бесстрашной девушкой… Но внезапно ее уединение было грубо нарушено.
– Доброе утро, – долетел до слуха Марии голос Херсонцева. Она вздрогнула и обернулась. Она совсем забыла о нем. Сейчас он стоял перед ней и улыбался, возвращая к действительности. Мария почувствовала досаду, которую ей не удалось скрыть. Судя по тому, с какой скоростью исчезла улыбка с лица Херсонцева, он понял, что она совсем не рада ему. Он угрюмо посмотрел на Марию, потом обвел взглядом комнату. Заметил заправленную кровать.
– Ты так рано встала? – Удивился Херсонцев.
– Я еще не ложилась, – на автомате произнесла Мария, и тут же пожалела о своих словах. Лучше бы она солгала.
– Что значит не ложилась! – Брови Херсонцева поползли вверх. – Тебе надо было хорошо выспаться перед дорогой. А еще столько дел предстоит, надо собрать твои вещи и упаковать их. Я удивляюсь твоей безответственности, – продолжал выговаривать Херсонцев, сердито глядя на нее.
– Успокойся, – прервала Мария поток его красноречия, – я никуда не еду.
–Как не еду, – осекся Херсонцев, – это шутка? Да?
– Это не шутка
– Но, позволь, я не понимаю, – Херсонцев растерянно смотрел на Марию.
– Что тут не понятного, – устало произнесла она. – Я остаюсь. Поезжай один, без меня.
– Постой. Да как же это. Ведь мы с тобой обо всем договорились вчера. Ты возвращаешься в Москву.
– Договорились. Но теперь все изменилось. Я остаюсь.
– Но что такого произошло за ночь, черт возьми! – Выругался Херсонцев.
– Произошло. Я пока не знаю что именно, но знаю, что мне надо еще задержаться здесь на несколько дней.
– Нет, – взревел Херсонцев. Это уже ни в какие ворота не входит. – Как можно не знать, что произошло. Что ты морочишь мне голову. Это все из-за него? Из-за него, да? Признавайся!