Царское дело
Шрифт:
— Мне скоро на службу, а я еще дома не был.
Маркел промолчал. Тогда подьячий вновь заговорил:
— Государь помер, а у них никакого смирения. Честных людей хватают.
— Кто тебя хватал?! — сказали от стрельцов. — Сам же сюда прибился.
— Я не прибился, а меня прибили! — уже громче продолжал подьячий. — Ироды! Государя толченым стеклом обкормили, а теперь над его верными слугами глумитесь? Ну да будет и над вами суд! Я вчера был в Заречье. Там вся ваша слобода за нас, все девять полков. А мы им здесь ворота откроем! Вот вы тогда…
Но договорить ему не дали — к нему кинулись и повалили его лицом в грязь. Подьячий ловко вырывался, его били, а он опять вырывался. Маркел отвернулся, чтобы не смотреть на это.
— Ироды! — выкрикивал подьячий. — Креста на вас нет!.. Мало вас покойный государь казнил!
А потом он стал просто хрипеть, это ему сдавили глотку, потом еще похрипел и затих. Когда Маркел обернулся обратно, подьячий уже лежал на спине, а во рту у него торчал кляп. Маркел вздохнул и подумал, что если при нем найдут шахмату, то ему будет намного больше. И, пока не явился Степан, ее еще можно незаметно выбросить. Но как тогда дядя Трофим, зачем его убивали? И вообще все зачем? Сидел бы в Рославле и беды не знал! И Маркел стоял, не шевелясь, и ждал, когда придет Степан. Время шло, небо светлело и светлело, а Степан все не шел. Маркел стоял и думал о разном, а иногда косился на подьячего. Подьячий лежал смирно, хоть он и не был связан. Ну так при таких только попробуй не будь смирным, понимающе думал Маркел. А еще ему вдруг стало думаться вот о чем: а что если Савва ему нарочно эту шахмату подсунул, никакая она не царская, а это ему сказали — Савва, сделай милость, придет Маркел, и ты ему… Ну, и так далее. Но думать о таком было противно, и Маркел не думал. А время шло! Небо стало уже почти совсем светлое, уже дворня стала выходить из служб, уже там-сям стали постукивать, потопывать…
И наконец раскрылась одна из ближайших дверей, и во двор вышел Степан — в белом шубном кафтане, с посохом, в высокой собольей шапке, увидел Маркела и удивленно поднял брови. После, подойдя, сказал:
— А тебе чего дома не спится? Или что?
Маркел покраснел. Нехорошо это, подумал он, что Прасковья про меня подумает? Или Степан не про Параску? И уже хотел было спросить, про что это Степан, как к Степану уже подошли и стали что-то быстро-быстро шептать на ухо и кивать в сторону лежащего подьячего.
— Ага, ага, — сказал Степан. — Конечно. — И переспросил: — Что?
Ему указали на Маркела. Степан усмехнулся и сказал:
— А пусть идет! Конечно! — И, уже обращаясь к Маркелу, прибавил: — От меня поклон!
Маркела тут же схватили и подтолкнули к воротам. А Степан повернулся к подьячему. Что там было дальше, Маркел не увидел, потому что перед ним открылась калитка в воротах, стрелец сказал «Алексин» и толкнул его в плечо. Маркел вышел за ворота. Где-то вдалеке пропел петух. Совсем утро, подумал Маркел, отходя от Куретных ворот, а как спать хочется, а жрать! Ну да нужно будет потерпеть, тем более сегодня постный день, пятница. Да только что пятница! А вот почему Степан его вдруг отпустил? А поклон кому передавал? А шахмата, она на самом деле царская или его просто хотят запутать? Можно Савве верить или нет? И где Параска? И, думая об этом всем сразу, Маркел перешел через дорогу и подошел к воротам князя Семена.
36
Там, не успел он еще даже постучать, сразу открылась калитка, и сторожа сказали проходить. Неладно это, подумал Маркел, переступая через подворотню, что у них тут такое, пожар, что ли, и быстро посмотрел вперед.
А там, впереди, на княжеском крыльце было черно от народу, в середине виднелся сам князь, а внизу перед крыльцом стояли сани, простая одноконка, и кто-то возле них — очень знакомый! Маркел прибавил шагу. Впереди все пока что молчали. Потом, было слышно, князь гневно и очень громко воскликнул:
— Я вам еще ноздри вырву, сволочи!
Кому он это обещал, было неясно. Маркел с шага перешел на рысь. Теперь он четко различал, кто стоит возле саней: Васька Шкандыбин, а рядом с ним его подручный, Влас. А еще в санях кто-то лежал, наполовину прикрытый рогожей. Возле саней толпилась дворня. И на крыльце ее было немало. Там же, на крыльце, в простой домашней шубе нараспашку стоял князь Семен. Лицо его было красно от гнева, глаза так и сверкали огнем.
— О! — громко сказал князь, выставляя вперед руку. — А вот и наш верный пес прибежал!
Все обернулись. Маркел смутился и остановился. Да и куда было бежать, когда он и так был уже рядом с санями. В санях лежал мертвый человек.
— Этот? — спросил князь, указывая на мертвеца.
Маркел молчал. Тогда князь уже понятнее спросил:
— Этот, что ли, Трофима зарезал?
Маркел еще раз, уже внимательнее посмотрел на мертвеца и теперь сразу признал: да, точно, этот. А что тогда здесь делает Шкандыбин? Он, что ли, его сюда привез? Значит, Шкандыбин его и убил! Сперва послал его убить дядю Трофима, а после самого убил. А теперь привез продать! Эх, тут же подумал Маркел, надо же было так брякнуть! Черт дернул! И как теперь быть? Маркел смотрел на мертвеца и молчал. Тогда князь опять спросил — уже совсем сердитым голосом:
— Ну, что?
Маркел ответил:
— Похоже, что этот.
— Похоже! — гневно рыкнул князь. И так же гневно позвал: — Филька!
Филька выступил вперед и, даже не глядя на сани, сказал:
— Этот, конечно.
Маркел посмотрел на Шкандыбина. Шкандыбин усмехался. Его Влас тоже довольно щерился. А князевы дворовые один за другим подходили к саням, рассматривали мертвеца и говорили, что этот. Так сказали, может, пятеро, а то и шестеро, Маркел их не считал, а потом заговорил Шкандыбин:
— Ну, если вы его признали, тогда пятьдесят рублей мои.
— Маркел, — сердито спросил князь, — какие пятьдесят рублей? Что он мелет?
Ну вот, подумал Маркел, началось! Или кривая вывезет? И, как ни в чем не бывало, ответил:
— А как же, князь! Да ты же сам мне говорил, что, если я найду того, кто этого злодея сыщет, тому ты пятьдесят рублей пожалуешь. Князь! Вчера у тебя в горнице! Когда ты еще орехи щелкал.
— Ты орехи мне не впутывай! — сердито сказал князь, но по его лицу было понятно, что он уже начал догадываться, что к чему.
И так оно и было, потому что князь тут же продолжил:
— Я пятьдесят рублей как обещал? Тому, кто злодея добудет, а не тому, кто его такого привезет — уже неживого. Что мне теперь с ним делать? Что он мне теперь ответит, как я с него допрос сниму?
И он посмотрел на Шкандыбина. Шкандыбин растерялся и молчал.
— Поэтому какие пятьдесят рублей? — сказал дальше князь. — Двадцать пять, вот красная цена. — И, повернувшись к дворскому, велел: — Мартын! Дай им двадцать пять.
— Помилуй, княже! — ответил Мартын. — Где при мне прямо сейчас такие деньги? Это пускай они уже приходят завтра.