Цель оправдывает средства. Том четвертый
Шрифт:
Посмотрев на стакан, перевел взгляд обратно на девушку.
— Так все и задумывалось, не правда ли? — спросил я. — Это ведь не только твое мнение?
— Это мнение всех нас, — заявила Кира. — Ни одна женщина, даже самая влюбленная, не будет терпеть рядом с собой тридцать пять конкуренток. У нас тоже есть самоуважение и гордость. Но мы готовы им поступиться — ради сильного мужчины. Тряпка нам не нужен. Никому не нужен. Империи не нужен. Разумным, что пошли за тобой — не нужен. Тряпка — не лидер. Тряпка нужна лишь для уборки помещений перед приходом хозяина. Так что, если намерен взять перерыв и отдохнуть — просто посиди здесь и попробуй
Не сказав больше ни слова, девушка повернулась и вышла. С тихим шипением за ней закрылась дверь, оставив меня в одиночестве.
Посмотрев на пустой, как мой внутренний мир, стакан, поставил его на столешницу.
Сколько уже раз я сидел вот так и размышлял над тем, что все пропало? С десяток, наверное. Каждый раз, когда запланированное шло не так, как хотелось и моглось.
Каждый раз, когда козни Вишейта рушили мои мысли о том, что вот-вот, стоит напрячься и все будет хорошо. Последний бой, последняя схватка… И небо в алмазах.
И каждый раз меня ждала выгребная яма. Стоило лишь выбраться из одной — и тут же падал в другую. Одни грабли сменялись другими. А лоб болел, болел, болел…
Устал я от всего этого. Не хочу больше. Не готов и не способен разрешать все это дерьмо. Да, заварилось по моей вине, но, какого рожна мне это разгребать?! Не маленькие! Сами справятся! Я дал им силу и технологии, пусть…
Стенка стакана — не просто стекло. Она еще и отражающая поверхность. Кривая, конечно, но…
Я взял стакан в руку, смотря на кривое отражение молодого мужчины. На изогнутый вниз рот, сложившийся в гримасе отвращения. На слившиеся воедино из-за формы посуды черты лица, в которых сложно опознать нос, брови, глаза… Чем-то мне это напоминает статуи в пустыне, которые стирает ветром и песком. Так, что через тысячи лет уже и не поймешь, было ли лицо или скульптор был не очень умелым.
Ветер и песок. Для статуи в пустыне — это проблемы. Статуя не может от них защититься и не может им противостоять. Может лишь терпеть. И через тысячу лет от статуи ничего не останется. Просто кусок камня. С какими-то рельефами.
Статуя сама себя разрушает — потому что не может противостоять ветру и песку. Это противоречит самой сути статуи. Статуя может лишь терпеть. А потом — превратиться в невообразимое нечто. Что уже не вызывает восторга — обезображенные камни не производят впечатления. Потому что статуя не может победить в таких условиях…
Выходит — выхода нет? Ведь песок и ветер в пустыне есть всегда. А значит, тот архитектор, кто возводит величественную статую в пустыне и мечтает о том, чтобы остаться в памяти потомков — враг сам себе. Его слава не будет вечна, и через одно-два, может три-пять, поколений, его имя будет забыто. И останется лишь истертый ветром и песком безобразный камень… Тысячи их раскиданы по пустыне.
Нет хуже врага, чем ты сам.
Нет хуже проблем, чем те, что ты укоренил в своей голове.
— Ты был прав, учитель, — негромко произнес я. — До конца своих дней я буду видеть в каждой своей проблеме твои следы. Ты породил меня таким, какой я есть. И сделал все, чтобы я таким и остался. Я победил тебя таким, каким ты меня создал. И думал, что хуже уже проблем у меня не будет… Я ошибался, — стакан улетел в стену, разлетевшись на мириады стеклянных искорок. — И ты ошибался, старый ублюдок, — подхваченный Силой, стеклянный сервиз разлетелся на части. — Как и всегда, ты ошибался.
Дверь
Ровно тридцать шесть прекрасных дам, всех времен и цвета кожи. Мой гарем, который, словно Вечная Империя, соткан из противоречий и разных мировоззрений. Оставленные без внимания и участия, они принялись делать то, к чему располагает их природа — сводить друг с другом счеты. Сколько раз я пытался победить этот беспредел? Не получалось. Скорее всего из-за того, что их сознания изменились из-за меня, получив некоторую часть моего собственного наплевательского отношения к правилам и приказам… Грустно.
Но, если не можешь победить — надо возглавить, не так ли? И напомнить, что «батя в здании».
— Что-то я блять не понял, — мой голос, с оттенком застарелой злости и раздражения, заставил вздрогнуть, сидящую в паре метров от меня Дарт Атроксу. — Какого хрена в этом курятнике никогда нет порядка?! Ашша! Сатель! Ебать вас с прогибом поперек звездного разрушителя! Минута на то, чтобы прекратить всю эту хуйню! Ветт, Сьюпи — тащите прохладительные напитки! Алани! Сделай на всех закуски! И не дай бог, они будут несъедобные — задница твоя станет красной, как флаг СССР!
Глава 78. Торреро
«Эй, тореро, сын вдовы,
Твой красный плащ, твой траурный покров.
Эй, тореро, ты будешь убит
Под песню мадридских часов.
Бог хранит тебя, смерть щадит тебя.»
Каждый охотник желает знать, где сидит добыча.
Это правило справедливо для любой охоты. Кроме той, когда охотишься за целью из засады.
Потому что в этот момент никто и никогда не даст тебе гарантий того, что охотник в этот момент именно ты. Конечно, в любой боевой операции можно попробовать запросить дополнительную информацию, попытаться провести разведку. Но не сегодня. Не сейчас. Не на имперских испытания.
Командир «Золотой эскадрильи» Корво размял затекшую от длительного ожидания шею. Засада… Словно насмешка. Ему, командиру одной из лучших эскадрилий во всем Имперском Флоте, приходится сидеть и ждать. В «крестокрыле», в котором напрочь отключена подача энергии, и лишь верный друг-астромех сидит и тихонько поскуливает, жалуясь Корво на то, что он, Корво, не самый добрый и словоохотливый разумный. Забавный дроид. Не жалуется на то, что ему запрещено общаться с другими астромехами эскадрильи, но продолжает капать на мозги своему пилоту. Память ему, что ли, почистить?
Так или иначе, но приходится ждать. Полетное задание предписывало выдвинуться «Первой эскадрилье» в один из районов необитаемой звездной системы и ждать там, удобно разместившись на нескольких астероидах покрупнее. Просто ждать и делать вид, будто они и сами часть этих огромных каменюк. Чего ждать? Командованием не сказано. Режим секретности испытаний. И пилоты, лучшие из лучших во всем Флоте, сейчас терпеливо ждали… И делали вид, будто не понимают, что они здесь забыли.
Словно им есть какое-то дело до необитаемой звездной системы, расположенной в нескольких парсеках от Ротаны. Словно здесь каждый миллион километров не напичкан сканерами и отслеживающими дроидами.