Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
– Плохи дела, Лесь… - Сибирская охотница, словно хорошая собачка хаски, едва не утыкалась носом в траву, и рыскала, от одного дерева до другого.
– Уходить нам надо отсюда, и поскорее…
– Что ты там унюхала, следопытша лесная?
– Ухмыльнулась Леся.
Но Капа была очень серьезна, и было заметно, что ее настроение с каждой секундой резко ухудшается. И вдруг она перешла на шепот:
– Здесь не простые немцы были, Леся… Это настоящие охотники!..
– Как это? Какие охотники? Немцы это! Солдаты!
– Да тише ты, дура!
– Зашипела Капа потревоженной змеей.
– Тише!!!
Она пристальным подозрительным медленным взглядом окинула сначала ближайшие кусты, потом те, которые были подальше. Затем перенесла взгляд еще дальше, а когда глаза стали бессильны, она прикрыла веки и замерла, как гончая, вслушиваясь в предвечерние лесные шорохи…
Это странное поведение, не слова, а именно поведение подруги, заставило и Лесю отбросить в сторону свою веселость.
Прошло несколько минут, когда она решилась все же спросить:
– Ты чего, Кап?
– Это или охотники, или егеря, Леся… - Проговорила Яровая свистящим шепотом.
– А может, и то, и другое… А может еще хуже… Это бешенные дикие звери…
– Ты что увидела, Кап?
– Следы… - Ответила Яровая.
– Ты посмотри на эти следы…
Она провела рукой по траве, отогнула немного в сторону ее стебли, и открыла смазанный, словно его специально затирали, но затирали в спешке, след кованого ботинка.
– И что?
– Их много, Леся… Я их много нашла!.. Они короткой цепью по лесу шли…
– Ну и что? Говори же, не томи!
– А то, что все следы пытались либо уничтожить, либо замаскировать травой, как этот… За основной группой, шла группа специальная, которая уничтожала следы!..
Словно молния ударила в мозг одесситки:
– Слушай!
– Она тоже перешла на шепот.
– Я помню!.. Нам же о таком Сиротин рассказывал! Помнишь? Так в Финляндии диверсанты ходили… Идут и следы за собой ветками затирают…
– Правильно… А еще они хорошо лес знают!..
– Подтвердила догадку подруги Капа.
– Смотри! Здесь овражки небольшие кругом, земля сырая, а ни одного следа на мокрой земле! И еще!.. Они не идут, как медведи напролом туда, куда им надо, но очень точно выдерживают направление! Они петляют, не боятся свернуть, но общее направление держат очень строго… Я знаю только одного человека, который умел бы так ночью по лесу ходить - мой дед, который и родился-то в тайге…
– И что теперь делать?
– Уходить надо, Леся… К нашим!.. Смотри, все следы идут от железной дороги, значит, их там точно нет! И они торопятся, Леся! Шаги больно широкие… Не будут эти гады ночевать в лесу… Они ночью пойдут!.. К девчонкам надо возвращаться, доложить Сизовой, и уходить! Глядишь, еще и успеем наших предупредить…
Они стояли на краю довольно большой поляны, даже, скорее, небольшого лесного поля или луга, и смотрели в ту сторону, куда ушли немецкие диверсанты. Там, вдалеке, на фоне лунного, но уже начавшего сереть, предрассветного неба чернела полоска леса, а над горизонтом завис ярко-желтый диск полной луны, который уже был готов нырнуть через несколько часов, а может и минут в этот самый лес…
– Нет!
– Резко произнесла Леся.
– Что «нет», дура? Уходить надо!
– Нет! Нам нечего рассказать лейтенанту, Капа!
– Девушка крепко сжала цевье своей «мосинки».
– Мы так и не знаем сколько их!
– Много!
– А сколько это «много», Капа? Это «очень много», и «чуть-чуть»? Что мы с тобой видели? Следы? И ни одного фрица!
– Она передернула затвор винтовки, досылая патрон в патронник, и решительно сказала.
– У нас есть еще примерно час, чтобы вернуться к девчонкам… Поэтому я пойду и посмотрю! На ту сторону луга! Пять минут туда, пять обратно! Если ничего не увижу нового, то тогда будем возвращаться!
– Я тебе приказываю не ходить!
– Проговорила Капитолина.
– Нельзя туда!!!
– А ты кто такая вообще, чтобы мне приказывать?
– Леся смело посмотрела в глаза подруги.
– Ты даже не ефрейтор! Ты такой же боец, как и я! Рядовая Яровая!..
– Сизова…
– Сизова сейчас далеко, подруга! И она спросит с нас разведданные! И что мы ей расскажем? Что видели много следов? А чьих? Немецких? А на них что, было написано, что они немецкие? А может это наши какие-нибудь, а? Какой-нибудь отряд секретных «смершевцев», которые здесь уже охотятся за теми немцами а? Мы же не знаем ничего!!!
Капитолина думала несколько секунд, понурив голову, а потом подняла глаза и проговорила:
– Леська… Не ходи… Не доброе чую… - Проговорила она уже просительным тоном.
– Когда отца в тайге росомаха насмерть порвала, я за сутки беду чуяла… И даже сердце болело… Как сейчас… И голова раскалывалась… Не ходи туда… Пожалуйста!..
Леся присела на корточки около подруги, погладила ее по голове и проговорила тихо:
– Да ты не дрейфь, сибирячка! Все хорошо будет! Я же бегом! Туда и сразу назад!
– А потом улыбнулась хитро.
– А чтобы ты меня так уж сильно не жалела, так я тебе скажу, как мне мой папка говорил, когда я рассказывала ему песню про то что у меня очень сильно болит голова и поэтому я не пойду в школу: «Это не страшно, Леська! Голова не жопа, на ней за партой не сидеть! Поболит и перестанет!»…
– Дура!
– Ага!
– Улыбнулась одесситка.
– Я хоть и спортсменка, Капа, но стреляешь ты лучше, чем я… Зато я быстрее бегаю! Сиди здесь, и прикрывай меня, если что… А я скоро!..
С этими словами Леся Мартынюк пригнулась в земле, и на полусогнутых, как их учили бегать еще до Присяги, на «Курсе молодого бойца», используя, говоря уставным языком «складки местности и естественные укрытия», а попросту от куста к кусту, стала перебегать луг…
«…Дура!!! Куда ж ты бежишь-то, дуреха!
– Капитолина залегла у ствола крайнего дерева, и теперь во все глаза смотрела в спину удаляющейся подруги.
– Вернись, Леська! Не надо! Не ходи!!!»
Да только разве ж можно было остановить мыслями эту бесшабашную одесситку…
Она хоть и пригибалась к земле, хоть и перебегала от куста к кусту, но делала это так стремительно, что со стороны казалось, что она просто-напросто бежит, как это делала не раз до войны, какую-то спортивную дистанцию…
Грациозная, изящная и легкая, как настоящая серна, на бег этой девчонки можно было просто засмотреться!.. И ее не портили не мешковатые галифе, ни гимнастерка надувшаяся парусом, ни грубые кирзовые сапоги, и ни даже винтовка в руке! Красоту, как говориться, ничем не испортишь!..