Цельняпушистая оболочка 2
Шрифт:
— Типа того… Откуда узнала?
Девчонка хмыкнула, достала из сумки зубную щетку с пастой и намочила её под краном.
— Это же очевидно! Вы поссорились, и ты решил по тихому уехать в Эверлот! Ну а она хочет тебя остановить! Обычная ситуация… Любовные романы никогда не читал? — самодовольно ответила Колгейт, то и дело скашивая глаза на мое отражение в зеркале.
Пока полоумная зубофилка уже в который раз за день чистила зубы, я всё пытался придумать выход из сложившейся ситуации. Нет, можно, конечно, выйти, извиниться и объяснить проблему. Рассказать про фотографию
А мне только Солярки не хватало… Она же такой срачь поднимет — Лера добрым словом вспомнится. Черт, что же делать? Ну не сидеть же мне в сортире до восьми часов!? Блин…
— Ефлы фофешь, фа фафу фей фонифудь фофрафь… — невнятно пробубнила Колгейт, надраивая свои белоснежные зубы щеткой.
— Че? — раздраженно спросил я, вставляя сигарету в рот.
Не думаю, что у них принято курить в сортирах, но надеюсь — меня поймут. Оставаться наедине с этой ненормальной больше трех часов — наказание сродни пытке! У меня уже глаз дергается… Сплюнув и прополоскав рот, мурзилка вновь заговорила.
— Если хочешь, я могу соврать ей что нибудь… К примеру, скажу, что ты домой пошел или еще что–то. Хочешь?
Глядя на хитрые глаза, отражающиеся в зеркале, я с неохотой кивнул. Чую, что простым «спасибо» мне не отделаться… Ёбнутый день! Просто ёбнутый!
— Ясный хрен — хочу! — воскликнул я, уже ни на что не надеясь.
— Значит, договорились! — с озорством в глазах сказала Колгейт и, быстренько закончив свои дела с зубной щеткой, вышла из туалета.
Проводив её взглядом, я облегченно выдохнул. Пока глядел, как табачный дым поднимается к потолку, мне в голову снова полезли всякие ненужные мысли… Вот ведь Сивира, зараза такая! Небось только что письмо прочитала — и сразу на станцию! Блин, надеюсь, что кассир ей ничего не рассказал. Коммерческая тайна, ну или как её там? А, не важно!
Блин, лишь бы в сортир не зашла… И вообще, с чего это вдруг она так резко подорвалась меня искать? Приказали что ли? Да вряд ли — времени–то сколько прошло? Скорее всего, Сивирка только что узнала, что я уехал, и доложить не успела… Блин, получается — это она из–за меня подорвалась!? Твою мать, неужто её так моё письмо взволновало? Я же ничего такого не написал. Ну поехал к очкастой, помочь со съездом…
Дебил! Мать моя женщина, чем я только думал? Будто младлей поверила! Ага, щаз–з–з! Никто, водивший со мной знакомство пять минут, никогда не поверит, что я поперся хрен пойми куда, чтобы помочь какой–то кошатине с хрен знает чем! Блин… Небось напридумывала невесть что, сама себя накрутила и сразу на станцию рванула! Даже стыдно как–то. Она обо мне так беспокоится, а я с ней даже прощаться не стал. Может, всё–таки выйти, да объяснить ситуацию? Вдруг не расскажет!? А что, так и сделаю!
Стоп!
Отставить! Отставить, я сказал! Не хватало еще, чтобы из–за бабы ты всю операцию засрал! Лейтенант, мать твою, ты понимаешь, что где–то там бродит придурок, обвешанный броней и стволами по самые яйца? И это уже не говоря про «сороконожек» и тело Замуруева? На кон поставлено слишком многое, и не надо из–за мимолетных увлечений срывать все планы. Впрочем, не прошло и пяти минут, как надоедливая стоматологичка вернулась. С гордым видом, буквально светясь от собственной важности, она веселым голосом проговорила:
— Ну все! Дело сделано! Теперь твоя подружка уверена, что ты пошел на ферму к Энни!
— Заебись… — выдохнул я.
Ну хоть какой–то толк от этой чокнутой. Надеюсь, мне удастся сесть на поезд раньше, чем Сивира поймёт, что её накололи… Очень надеюсь! Из размышлений меня вырвала Колгейт.
— На, держи! — сказал она, передавая мне зубную щетку.
— Эм… Зачем? — удивился я, тупо переводя взгляд с мелкой на щетку и обратно.
— Как зачем!? Чистить! — воскликнула мурзилка, словно это было очевидным фактом.
Глядя на меня, как на дурака, она явно ожидала моей реакции. Но реакции не было.
Я не понял… Нахрена мне зубная щетка? И что мне тут чистить? Она чокнутая или… Стоп! Я у неё в долгу, мы стоим в общественном сортире и она протягивает мне щетку с приказом что–то там почистить… Она хочет, чтобы я тут очки пидорасил!? Нет, она мне, конечно, помогла и всё такое… Но я, блять, лейтенант, а не говночист какой–нибудь! Унижаться, да перед каким–то цветастым мутантом!? Да уж лучше пуля в лоб… Хотя нет, уж лучше я её замочу! Да, точно! Мочить в сортире самое то! Не успел я ничего сказать или предпринять, как Колгейт опять заговорила:
— Тебе зубную пасту дать? А ну да, у тебя же нет… Секундочку… Ага, вот! — воскликнула малявка, протягивая мне тюбик.
Автоматически взяв его в руки, я обнаружил, что на тюбике красуется знакомая улыбающаяся голубая морда с надписью «Колгейт — Чисти–чисти–чисти!». Нет, она точно издевается! Перед глазами предстала картина, как я буду зубной щеткой пидорасить сортир, а эта чокнутая будет стоять у меня за спиной и весело приговаривать: «Чисти, чисти, чисти…» Убью нахрен!!!
Видя моё замешательство, мелкая затараторила:
— Да ладно тебе! Не стесняйся! Давай, давай… — приговаривала она, подталкивая меня к раковине.
— Не понял… Мне еще и раковину, что ли, чистить!? Да ты охерела!!! — начал возмущаться я, но поехавшую мурзилку это не смутило.
— Какую раковину, дурачок? Зубы! Зубы чисти! Не стесняйся! — веселым голосом проговорила чокнутая дура.
Минутку, она хочет, чтобы я чистил перед ней зубы!? Ох, ёптить… Фетишистка что ли?
— Ну давай же! Я хочу видеть, как ты чистишь свои зубы! Ну пожа–алуйста! Я же тебе помогла? — продолжала настаивать мелюзга.
Блин, может её прибить? Нет, ну а что? Отличная идея! В сортире же никого нет, никто не узнает! Стоп! Что–то я опять заводиться начинаю… Нет, убивать её нельзя. Да и не красиво это, она ведь и вправду меня выручила! Так почему бы и не выполнить её дебильную просьбу? Зубы почистить, делов–то! Вздохнув я смочил щетку и выдавив на неё пасту, засунул в рот. Твою мать! Жжется!
Спешно выплюнув пасту прямо на зеркало, я открыл вентиль и принялся как умалишенный хлебать воду из под крана.