Цена обольщения
Шрифт:
— Я хочу, чтобы его казнили за все совершенные им грехи, Уэстлейк, но не стану прибегать для этого ко лжи.
— Ну конечно. Для вас это дело чести, не так ли? Просто мести недостаточно. К тому же вам нужно, чтобы вас оправдали.
Синджон выдержал прожигающий насквозь взгляд графа. Будущее Эвелин стало ему так же важно, как и его собственное. И он не мог позволить Крейтону улизнуть от правосудия со всеми его грехами.
— Вы растеряны, капитан. Вы продолжаете бороться против Крейтона. Даже осмелились потребовать
— И как это поможет снять с меня обвинения? — спросил Синджон.
— Вы уверены, что отношения Крейтона с Эвелин не стали более близкими? Может быть, они любовники? Он ее шантажирует? Возможно, знамя находится у него?
Это невозможно. Эвелин его любовница. И все же внутренний голос заставил Синджона действовать осторожнее. Он чувствовал себя мышью, за которой следит голодная змея. Одно неверное движение, одно бездумное признание, и Уэстлейк съест его на завтрак. Синджон не удивится, если узнает, что граф делает зарубки на рукоятке своей сабли — по одной за каждую жертву.
— Крейтону нужны деньги. Он много играет, но по большей части проигрывает. В Испании задолжавшие ему офицеры имели странную тенденцию погибать на поле боя, даже если сражались не на передовой. Эвелин попросила его передать письмо, в которое была вложена сотня фунтов. Деньги из письма пропали, и Крейтон заявил, что выложил вместо них пять сотен из собственного кармана. Теперь он ждет, что Эвелин…
— У вас есть это письмо?
Синджон покачал головой.
— Тогда откуда вам известно, что деньги пропали?
— Потому что я собственноручно вынул их из конверта, чтобы посмотреть, как будут развиваться события, — признался он. — Сегодня утром Эвелин попросила меня продать книгу, чтобы погасить долг. Полагаю, ей нужны деньги, чтобы заплатить человеку, доставившему по ее просьбе письмо. То есть Крейтону, — произнес Синджон, старательно обходя тему своих отношений с Эвелин. — Если вам нужны доказательства, проверьте приют, которому предназначались деньги. Спросите, получали ли они письмо Эвелин и слышали ли когда-нибудь о Крейтоне. Уверен, что не получали.
Цепь рассуждений Синджона немало порадовала Уэстлейка.
— Принимая во внимание то, что майор задолжал почти всему городу и продает фамильные ценности, чтобы покрыть долги, подобное предположение не лишено смысла. Но почему я-то должен потратить пять сотен?
— Считайте это капиталовложением.
— И во что же я вкладываю свой капитал? — поинтересовался Уэстлейк.
— В поимку Крейтона. В торжество справедливости.
В спасение чести леди. Не из-за этого ли Синджон навлек на себя столько неприятностей? Он мог поклясться, что изо рта Уэстлейка высунулся раздвоенный змеиный язык.
— Вы делаете это ради себя? Или ради Эвелин?
— Ради нас обоих.
Уэстлейк
— Но капиталовложение означает, что я получу свои деньги обратно. И как же вы намереваетесь вернуть мне их? Сомневаюсь, что жалованье лакея покроет этот долг.
Синджон улыбнулся:
— Получив эти деньги, Крейтон первым делом отправится в игорный дом. И мы выиграем их у него.
Уэстлейк недоуменно заморгал.
— Мы? Он убьет вас, едва только увидит. Кроме того, есть и другие игроки, желающие облегчить кошелек Крейтона.
— Потерять целое состояние можно и на званом вечере. Например, здесь, в Декурси-Хаусе, — сказал Синджон. — Вы ведь играете, милорд?
Губы Уэстлейка дрогнули.
— Никогда. Но это не значит, что меня не учили выигрывать в карты.
— А ваша супруга? — спросил Синджон, и Уэстлейк поджал губы.
— Она отчаянно жульничает, — ответил граф. — Но не ради денег.
— Значит, найдем кого-нибудь, кто сделает это ради денег. Кого-то, от кого Крейтон не ожидает подвоха.
— И кого же?
Уэстлейк заинтересованно посмотрел на Синджона.
Молодой человек улыбнулся:
— Эвелин Реншо. Я тоже учился выигрывать. Мы научим и ее, если она не умеет, и расскажем, к каким трюкам может прибегнуть Крейтон.
Уэстлейк откинулся на кресле.
— Нечестно, но эффективно. Это ничего не докажет, зато он не получит выгоды от моих — ее — денег. Марианна сможет научить Эвелин делать высокие ставки.
Синджон тоже добавит кое-что от себя. Ведь он прекрасно изучил манеру игры Крейтона. Прежде всего, майор умел очаровывать и отвлекать внимание.
— Я скажу Эвелин, что потребуется несколько дней, чтобы продать книгу. А вы пошлете Крейтону приглашение.
Глаза Уэстлейка вспыхнули недобрым огнем.
— Это прекрасный план, но если я соглашусь с ним, то должен получить что-то взамен. — Граф внимательно посмотрел на Синджона. — Мне необходимо, чтобы вы соблазнили Люси Фрейн.
Синджона охватил ужас.
— Я? Но ведь я… — он запнулся на слове, — …лакей Эвелин.
— Нанесите Люси визит в свой выходной. Очаруйте ее. Изыщите возможность пробраться к ней в спальню и выманите информацию в перерывах между поцелуями.
— Нет.
Синджон не мог предать Эвелин подобным образом. Он совершенно не желал спать с ее сестрой. Ведь он не Филипп Реншо.
— Стоит ли мне напомнить, что палач вас уже заждался?
— Я сказал — нет. Найдите для этого кого-нибудь еще. Наверняка есть и другие люди, обязанные вам спасением или жизнью. Люси любит мужчин с деньгами, тех, кто может дарить дорогие подарки. Или вы хотите, чтобы я использовал для этого ваши пятьсот фунтов?
Глаза Синджона горели непоколебимостью, и граф увидел это. Он отвел взгляд первым, а потом взял перо и протянул Синджону чек.