Цена спокойствия
Шрифт:
А Сычкова исчезла — Боровой отправил её неведомо куда, уверив мужчин, что с их подругой ничего плохого не случится. Если, конечно, она не ошибётся, выполняя своё задание.
— Ничего, Славка. Пять минут позора, и больше не придётся ходить по Выраю вслепую. Ты же знаешь, договор нечисть выполняет нерушимо. К тому же наш любитель грибов не злобный.
— Ага, не злобный…
— Я сказал, молчать! — шпоры снова впились в тело.
— Слышь ты, нечисть поганая. Я же специально медленно побегу.
— Ишь, напугал! А я тебя плёточкой…
— Да плевать. Ты про метод кнута и пряника слышал? Так вот — я сладкое люблю, а кнут не то, чтобы очень. Может и ответка прилететь, ты к этому готов, низкорослик?
Наездник прекратил ёрзать и даже словно меньше весить стал.
— Вот так-то, — довольно сказал Слава, — и вообще, поменьше выёживайся.
— Я больше не буду. Поможешь выиграть?
— Дорогие зрители! — специально приглашённый на роль ведущего бес гаденького вида не дал Вячеславу ответить. — Начинаются ежеквартальные грибные скачки! Коню, ой, человеку, ха-ха, который придёт первым, мудрый и добрый Боровой исполнит одно желание! А победивший наездник получит повышение и расширение квоты на использование Силы хозяина!
Зрители восторженно взревели, послышались аплодисменты. Максим прикрыл глаза, словно происходящее его не касалось. Вообще, мужчин исход скачек не интересовал — им было всё равно, кто окажется быстрее. А желание у них общее — найти Настю. Вот боровички-наездники ощутимо волновались — ёрзали и бросали друг на друга воинственные взгляды.
Единственное, что вызывало у людей опасения — трасса. Её обозначили плотной стеной полутораметровых поганок и мухоморов, на которых расположились зрители: прислужники Борового, кикиморы, лозовики, домовые, шишиги и прочие мелкие нечистики. Кое-кто притащил бутыли с самогоном, чипсы, сухарики и яблоки. Трасса петляла между сосен, спускалась к воде и поворачивала влево, поэтому то, что ждало «лошадей» дальше, видно не было. К тому же ямки, кочки, лопухи и прочие не слишком подходящие для гонок объекты никто с пути убирать не стал.
— На старт, внимание, марш!
Наездники пришпорили приреченцев.
Впервые с тех пор, как стало известно, что Настю украл Вениамин, Максим забыл о дочери.
Они неслись быстро, всхрапывая и пуча глаза. Грибы, ограничивающие трассу, слились в монолитную стену. Слава, бегущий рядом, выбрасывал вперёд руки, выпрямлял ноги, пружинисто отрывался от земли и приземлялся через три метра. Его можно было принять за долговязую, мускулистую лягушку. Сам Максим двигался так же, но из-за невысокого роста расстояние за один прыжок преодолевал гораздо меньшее, поэтому, чтобы победить, мужчина подпрыгивал чаще.
Он чувствовал, что просто обязан выиграть.
Наездник давно перестал свистеть кнутом надо головой, про шпоры несчастный тоже позабыл. Он судорожно вцепился в мокрый от пота воротник Бондаренко и только в ужасе рыдал в момент особо резких поворотов. Боровичок на спине Коваля плакал и вовсе безостановочно. Но приреченцам на всё было плевать. Они бежали вперёд, и каждый надеялся обойти соперника.
Поначалу мужчины везли нечистых довольно неспешно, на четвереньках, так, словно у них на спинах сидят маленькие дети, которым хочется поиграть в «лошадку». Нечисть недовольно морщилась, пришпоривала людей и размахивала кнутами, но Слава и Макс лишь огрызались и старательно выбирали, куда ставить ладони и колени при каждом шаге, чтобы не угодить в какую-нибудь ямку или колючку. Зрители всё больше раздражались, самые нетерпеливые стали швыряться огрызками яблок, и Слава окончательно разозлился. Впрочем, Максим тоже чувствовал, как его постепенно накрывает волна бешенства.
Но послать нечистую силу по матерному адресу они не успели — Боровой хлопнул в ладоши, и над некоторыми грибами-ограждениями взлетели тучки болотно-зелёного цвета. Это было последнее, что мужчины восприняли адекватно. Тучки оказались с секретом — едва их вдохнув, Слава и Максим превратились в бездумные тела, накачанные адреналином, жаждой соперничества и диким желанием двигаться вперёд. Толпа потусторонних зевак задохнулась от восторга и принялась делать ставки.
Хозяин балагана парил над всем этим в большой корзине, сплетённой из толстых веток. Он ухмылялся в бороду, зорко следил, чтобы чересчур возбуждённая шушера не свалилась на трассу и не помешала забегу, и попивал грибной бульон из глиняного кувшина.
— Я смотрю, ты справилась, чародейка, — довольный Боровой даже не обернулся, когда за его спиной материализовалась взъерошенная Сычкова. — И очень быстро, ещё и полюбоваться на гонку успеешь.
Марина выглянула из корзины, но не сразу сообразила, что происходит внизу. А потом разглядела своих друзей.
— Это… это что?! — женщина почувствовала, как ужас сжимает сердце. — Ты что творишь, старый хрыч?! Отпусти их!
— Но, но, глупая. Нечего хамить тому, кто старше тебя на тысячи тысяч жизней. — Боровой наконец-то оторвался от захватывающего зрелища и тяжёлым взглядом посмотрел на ведьму. — Ничего твоим мальчишкам не сделается. Почти. А будешь плохо себя вести, так поскачут до скончания времён или пока не упадут замертво.
Марина вновь осознала, насколько она беззащитна перед этим созданием. Весь её колдовской опыт, все, казалось бы, мощные заклятия, на самом деле не стоили ничего.
— Простите, дедушка. Просто вы говорили о небольшой услуге, а они бегут… Это я от неожиданности.
— Вот и правильно, вот и хорошо. Лучше смотри и любуйся удалью молодецкой.
Ведьма кивнула, прикусила нижнюю губу и стала напряжённо следить за друзьями. Прикладывая всю силу воли, чтобы не расплакаться.
— Ставочку сделать не желаете? — в корзине появился ведущий. Крысиный хвост ходил из стороны в сторону, тщедушное лохматое тельце скрючилось в подобострастном поклоне.
— Нет! Пшёл вон! — Марина всё же не сдержалась, но зато теперь, благодаря выплёскиванию излишков эмоций на беса, контролировать себя стало чуть легче.
Бесёныш испуганно пискнул и вывалился наружу. Где-то внизу раздался глухой удар и жалобный стон.
— Знаешь, почему тебя мелочь пузатая боится? — спросил вдруг Боровой.
— Они всегда колдунов боятся, — ответила Марина, ахнула, сжала бортики корзины и высунулась по пояс, потому что Максим вдруг подрезал Вячеслава, и мужчины покатились вперёд в едином клубке.
— Не-е-т, красавица. Не перед каждым чародеем нечисть разбегается. Чуют твои возможности. А опыт, кстати, не чуют. Знали бы ребятишки, что ты ещё многого не умеешь, порвали бы на клочки.
— Угу, понятно.
Услышанное прошло мимо сознания. Сычковой было не до того. Её друзья наконец-то расцепились, забросили на спины наездников и вновь побежали. Слава вырвался вперёд.
Глава 9.3
Трасса представляла собой замкнутое кольцо диаметром в два километра. При Марине мужчины сделали три круга, а сколько было до этого, она даже боялась представить. Теперь выигрывал Максим. Он спотыкался, падал, но упрямо вставал и снова нёсся вперёд прыжками. А Слава хромал, и женщина поняла, что он то ли сломал, то ли вывихнул ногу. Но, казалось, кузен ничего не чувствовал. Он рычал, как животное, так громко, что звук перекрывал шум «трибун» и доносился сюда, наверх, и пытался обойти друга-соперника.