Цена спокойствия
Шрифт:
Вячеслав послушно замолчал, но продолжил торчать из машины. Максим последовал его примеру — высунулся из окна почти по пояс и завертел головой.
Постепенно стало ясно, что никакого здания нет — посреди голого поля высились камни. А рядом с ними обнаружилось несколько помятых автомобилей и потухший костёр, над которым, впрочем, всё ещё вился дымок. Но стрелка продолжала подрагивать, предлагая двигаться дальше.
— Марин, вон там, у самой границы, две фигуры. Видишь? Кажется, одна из них Настёна, — напряжённо сказал Бондаренко.
— Вижу. Стрелка на них и показывает. Это точно она. — Сычкова вдавила педаль газа в пол.
— Ёперный театр! Они ж в Вырай идут! — Слава забыл о предостережениях колдуньи и снова завопил: — Настя-а-а!
Максим без раздумий к нему присоединился.
Когда до Тумана оставалось пройти несколько шагов, Вероника остановилась.
— Зайка, ты знаешь, как вести себя на опасной территории?
— Мы это ещё не проходили, — шмыгнула носом девочка, — но кое-что дядя Слава рассказывал. И папа. Нужно спать по очереди и не верить тому, что видишь.
— Ну, вроде того, — кивнула женщина, — главное, делай всё, что я скажу, хорошо?
Настя не ответила. Она к чему-то прислушивалась.
— Тётя Ника…
Женщине показалось, что она тоже слышит. Какие-то протяжные крики, но слов было не разобрать. А потом рассмотрела красный автомобиль, который нёсся в их сторону.
— Быстро в туман!
Схватила за руку ребёнка и потянула за собой. Ей не хотелось встречаться с теми, кто так целенаправленно и агрессивно пытался догнать двух путешественниц. Но Настя вырвалась и повернула назад.
— Стой, ты куда!
— Это за мной! Это тётимаринина машина!
Девочка бежала что есть сил. Один раз упала, но тут же вскочила и полетела дальше.
Выругавшись, Молотова припустила за подопечной. А потом резко замерла, словно наткнулась на стену — она, наконец, разобрала, что кричали «преследователи».
Машина остановилась, из неё выскочил невысокий мужчина и помчался навстречу ребёнку. Ника услышала тоненькое «папа-а-а» и ошарашенно прошептала сама себе:
— Неужели такое всё-таки возможно?
С безмерным удивлением она наблюдала, как девочка виснет на шее мужчины, как тот крепко прижимает дочь к себе и счастливо смеётся.
После сумбурного знакомства с Вероникой приреченцы решили устроить привал перед долгой дорогой и припарковали машину на стоянке оборотней. Еды в «Ниве» было с запасом, поэтому оголодавший ребёнок и Молотова смогли, наконец, нормально подкрепиться.
Настя трещала без умолку, рассказывая о своих приключениях. Максим не спускал с неё глаз, словно она снова может потеряться, и либо держал за руку, либо усаживал к себе на колени. Девочка не фыркала, не кричала, что уже слишком большая для таких нежностей, а старалась прижаться к отцу как можно сильней. Поэтому, когда после перекуса Марина решила найти странный амулет и попросила Настю показать, куда его выбросили, Макс пошёл вместе с ними. Между оставшимися у костра повисло неловкое молчание. Ника скармливала котёнку остатки вяленого мяса, а Слава преувеличенно внимательно рассматривал равнину, периодически бросая взгляды на сидящую напротив женщину.
— Может, прекратите таращиться? — не выдержала Молотова. — Вас не учили, что так делать не слишком-то вежливо?
Она не любила преувеличенного внимания — рваная бледная линия тянулась от нижней челюсти по щеке вверх, проходила в миллиметре от уголка глаза, на лбу становилась ещё шире и заканчивалась у самой линии роста волос. Когда-то Ника пыталась скрывать правую половину лица длинной чёлкой, но, в конце концов, смирилась с тем, что женская красота — не про неё, и ради удобства стала зачёсывать волосы назад. Шрам всегда притягивал чужие взгляды, но с таким бесцеремонным любопытством Молотова встречалась впервые. А если учесть, что помимо шрама лицо сейчас было разукрашено синяками и ссадинами, этот Вячеслав Коваль переходил все границы.
— Такое ощущение, что мы уже встречались, — Слава не обратил внимания на грубый тон, — вот только где — не пойму.
— Вряд ли, — буркнула Ника, — такого наглеца я бы точно запомнила.
Переход на «ты» произошёл легко и сам по себе.
— Я не наглец, — обезоруживающе улыбнулся искатель, — а непосредственная личность. И чего кипятишься? Тебе же не я фэйс разрисовал. Хочешь, покажу свои шрамы? Даже на заднице есть. И на голове, видишь? Целых три, твой рубец и рядом не валялся!
Это прозвучало настолько по-детски, что женщина рассмеялась. Вся злость куда-то испарилась.
— Ладно, непосредственная личность, скажи, у вас в машине лопата есть?
— Хочешь по башке мне настучать? Или клад искать пойдём? В первом случае я против, во втором — только за.
— Нет, — посерьёзнела женщина. — Там, в холодильниках, три тела. Надо их похоронить по-человечески. А лопату в вещах оборотней я не нашла.
Сычкова окинула взглядом развалины:
— Неужели это правда?
— Конечно. Я не вру, тётя Марина.
— Что ты. И мыслей таких не было. Просто ситуация невероятная…
— А что такого? — пожал плечами Максим. — Стоунхендж всегда будоражил умы учёных и охотников за чудесами. Насколько я помню, даже с возрастом строения долго не могли определиться. Про функцию и говорить нечего.
— Да, я тоже помню. То кладбище, то друидский круг, то здравница.
— Ага. А ещё древняя обсерватория, часть навигационной системы инопланетян и календарь.
Настя удивлённо переводила взгляд с отца на колдунью, потом не выдержала:
— Вы что, знаете это место?
— Конечно, доча. Его все знают. Вернее, знали. Вот только о том, что это может быть болван, никто не предполагал.
— Болван?
— Более известное название — голем, — ведьма мягко улыбнулась ребёнку, — только не спрашивай у меня ничего — я пока плохо разбираюсь в колдовстве не нашего региона.
— Я, конечно, вообще ни в каком не разбираюсь, но вспомни подвал школы. — Бондаренко покосился на дочь. — В общем, знаешь, о чём я. Вырай забрасывает куда угодно. Ты, конечно, вольна путешествовать там, где хочешь, но ведь всякое бывает. А если придётся в Австралии оказаться или в Южной Америке? На правах бывшего классного руководителя рекомендую начать заполнять пробелы в знаниях.