Цена твоего молчания
Шрифт:
Но зря. Секундная заминка и Пашка в шутовском поклоне бросает пакет мне под ноги. И тут же выпрямляется в попытке уйти…
— Стой! — Владимир резко подается вперед, ухватывая брата за рукав куртки и останавливая, — Пашка…
— Да пошел ты!
Рывок — и парень убегает вверх по лестнице, а мы остаемся стоять на месте. Растерянные и удивленные.
Странно, но у меня в голове ни одной связной мысли, кроме совсем уж банальной:
«Что произошло?»
И настолько такое поведение было нехарактерным
Кто-то посторонний мог бы предположить, что это банальная ревность — ну, знаете, как это бывает, лучшие друзья, парень и девушка, все переросло в нечто большее…но это совсем не про нас! Пашка никогда ни словом, ни взглядом не показывал, что я ему нравлюсь! Да даже четверти намека ни разу не было! Да и были у меня уже отношения, хоть и недолгие, но друг все равно каждый раз узнавал о них едва ли не первым! Даже советы иногда давал…А тут…
А может, он Вову ко мне ревнует? Ну, мало ли. Может, никогда не сознавался, что мечтал о брате, а тут я. Влезла. Как пятая нога…
«Очнулась» только тогда, когда Вова сильным движением дверь все-таки захлопнул.
— Я не знаю, что на него нашло, — пробормотала, когда парень повернулся ко мне, — он никогда себя так не вел!
— Не волнуйся, — успокаивающе погладил он меня по плечу, — успокоится и вернется. День не задался, наверное, вот и вспылил на ровном месте.
Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал. Впрочем, желания рыться еще в своих подозрениях точно сейчас не имелось.
Тем более, что меня, как говорится, «осенило».
— Вов, так он, наверное, подумал, что я его не дождалась! — в безотчетной надежде не заметила, как вцепилась в ткань толстовки на руках брюнета, — что я неуверена в нем, как в друге! И, не дождавшись, написала тебе тоже!
— Что написала-то, Насть?
Владимир выглядел озадаченным, но попыток вырваться не делал.
— Да про лекарства! — а на поползшие вверх брови парня торопливо пояснила, — понимаешь, дома почти ничего нет. Даже жаропонижающее вчера последнее выпила. Вот и попросила Пашку купить чего-нибудь…
Слезы подкатили к глазам так внезапно, что я замолчала, чтобы неожиданно не всхлипнуть. Стало неожиданно жалко себя. Очень. И порыв из серии «догнать и объяснить» на несколько секунд трансформировался в «догнать и растерзать».
Тут же накатила усталость. Причем такая сильная, словно я не стояла и разговаривала, а разгружала фуру с гречкой. И мешки по 25 килограмм каждый. Минимум.
— Брось, Насть, — мягко попытался убедить меня Вова, — он взрослый мальчик, вспыльчивый конечно, но неглупый. Сейчас посидит, подумает, перебесится. И сам поймет, насколько глупо это выглядело.
— Думаешь? — с надеждой подняла я на него взгляд. Надеюсь, он не заметил слезы, а то видимость была все еще нечеткой.
— Уверен, — кивнул Владимир и тут же дернулся, обхватывая меня за плечи.
Тело, измученное болезнью, недосыпом и стрессом, покачнулось и предложило мне лечь. Прямо здесь. На пол. И лежать до тех пор, пока не выздоровею. Или не помру, тут как пойдет уже.
Но парень был категорически не согласен с любым их этих предложений. Аккуратно обхватив меня за талию, он повел нас на кухню, где позволил рухнуть на привычный стул.
— Ты как себя чувствуешь?
Он отворачивается, а я не могу сдержать улыбки. И тихого хихиканья, почему-то тоже не могу. Накрывает ощущение дежавю и от этого становится нереально смешно. Прям до истерики. Та же кухня, тот же шкаф, тот же парень ищет тот же градусник…
И только понимание неадекватности реакции останавливает меня.
— Насть? — голос парня удивленный, и это мягко сказано. Впрочем, винить его не в чем, и я стараюсь взять себя в руки.
— Нормально, — стараюсь уверенно, но, судя по Вове, получается не очень, — только спать хочу. И слабость. И горло болит.
Про последнее могла бы и не говорить — прекрасно слышно и так.
— Держи!
Со вздохом беру градусник и водружаю по месту назначения. Морщусь от прикосновения холодного стекла к коже, а затем смотрю, как парень привычно, словно всю жизнь тут жил, суетится на кухне. Он сбегал в прихожую и принес пакет Пашки и свой рюкзак. В пакете оказалось жаропонижающее, сироп от кашля, какая-то брызгалка в горло и капли в нос. В нем как раз и защипало при виде лекарств, но я усилием воли отогнала слезы. Хватит. Вова прав, надо подождать, когда рыжий одумается сам.
Из рюкзака на свет появился лимон, какие-то оранжевые небольшие пакетики с непонятным содержимым, знакомые упаковочки «ТераФлю» и две шоколадки — темная и молочная с орехами.
— Шоколад тоже лекарство? — слабо усмехнулась. Порадовалась, что у стула имеется спинка, на которую я сейчас с тяжелым вздохом и откинулась, расслабляясь.
— Конечно, — улыбнулся парень, доставая кружку и наливая в нее заварку, — самое лучшее!
Далее пришла очередь лимона и сахара с кипятком. И меньше чем через минуту, передо мной уже стоял напиток всех болеющих.
— Будешь? — спросил Владимир, пододвигая ко мне сладость.
— Нет, — покачала головой. Есть не хотелось, только пить, — не хочу. Аппетита нет.
— Угу, — как-то задумчиво кивнул парень, — сладкое мимо. А если кисленького? Клюквы там…или бруснички…толченой, холодненькой, с сахаром…
Рот мгновенно наполнился слюной, и я громко сглотнула. Не знаю, как у него получилось, но мне прям сейчас и срочно захотелось этой самой брусники. Чтобы челюсти сводило от смеси сладости и кислоты с легкой горчинкой. М-м-м…