Центр роста
Шрифт:
– Расскажите мне, пожалуйста, какой он был, этот энэло?
– Не знаю я, какой такой энэло, летит себе, пропеллером круть-круть-круть…
Балансиров какое-то время наблюдал за стариком, потом решительно ударил себя по коленям. Дедушка дословно повторил описание, которое сам же и дал в телепередаче, увидевшей свет полугодом раньше. И тогда Балансиров, отродясь не работавший ни в какой газете, немедленно взял старика на заметку. А заодно и нанес на секретную карту очередной кружок.
– Пьете, дедушка?
– неожиданно спросил он, делаясь все фамильярнее и наглее.
Старик неопределенно мыкнул. И сразу
– Что же не выпить, когда для дела.
– Понятно, понятно, - кивнул Балансиров. Вспомнив вдруг, что ему следует изображать из себя журналиста, он вытащил стерильно чистый блокнот. Занеся ручку, осведомился: - А вас самого, дедушка, не навещали?
– Что меня навещать, - сумрачно ответил дедушка.
– И чего это мы все без имен?
– опомнился приезжий.
– Иванов, - он протянул деду руку.
– Как прикажете величать?
– Блошкины мы, - старик нехотя дал ему вялую в движении, но твердую на ощупь ладонь.
– Нет ли в селе городских?
– допытывался Балансиров.
– А? Гос… товарищ Блошкин? Никто тут в последнее время не появлялся?
– Не мое это дело, - бесстрастно проскрежетали Блошкины.
– Стоят какие-то на краю села. Не местные.
– Давно приехали?
– Да кто их знает. Вроде, недавно.
– Угу. Вы мне очень помогли. Ну а когда же вы в последний раз видели энэло?
– Круть-круть-круть, - дед рефлекторно завел прежнюю песню.
– Да-да, круть-круть, - подбодрил его Балансиров.
– Третьего дня летал, - убежденно сказал тот.
– Не путаете?
– Да пока в своем уме.
– Может быть, он приземлился где? Может, из него кто выходил?
– Может, кто и выходил. Мое дело сторона.
– Думаете, вернется?
– Чего ж не вернуться. Каждые три дня отмечается.
Балансиров, не зная, о чем еще спросить, задумчиво пригладил редкие волосы. Поднажать? Припугнуть? Он подосадовал на себя и отказался от этой мысли. Ведь спрашивать не о чем, все известно. Он просто страхуется, боится упустить верную добычу, дует на воду. Непростительная слабость, чреватая срывом дорогой операции. Старик начнет болтать, спугнет неприятеля, и пятая колонна рассредоточится.
Балансиров был штатным сотрудником особого силового подразделения, специально созданного спецслужбой для налаживания недружественных контактов с иными мирами. Какая это была спецслужба, уже никто и не знал, потому что, во-первых, спецслужб образовалось очень много, а во-вторых, она несколько раз меняла название. На пятой или шестой смене служба-родительница внезапно отреклась от своего детища, повинуясь засекреченному иррациональному соображению. Ходили слухи, что весь отряд перешел в подчинение к новой структуре, которая, претерпев очередное переименование, в действительности была все той же спецслужбой; так это было или нет, не могли сказать даже самые отпетые разведчики. Этого не знал даже глава подразделения, неясного корня Медор Медовик, состоявший в чине майора; этот чин, однако, неофициально приравнивался к генеральскому в общевойсковом понимании. Балансиров не однажды был свидетелем тому, как перед Медором заискивал не только заурядный генералитет, но и руководители мелких республик. И крупных, как случалось ему заподозрить в минуты особенного наития.
Сейчас Балансиров ощущал себя рядовым лазутчиком в стане врага. Он был один,
– Сколько же там городских, на краю села?
– небрежно спросил Балансиров, искусно - как ему мнилось - меняя тему.
Дедушка Блошкин ответил уклончивым сквернословием. Это прозвучало неожиданно и пресно: должно быть, именно так старый Блошкин - по извинительной, многократной случайности - терял стариковский кал.
Но Балансиров догадался, что дед не жалует незваных гостей; что он, нисколько не разбираясь в происходящем, улавливает их чуждую натуру природным чутьем, и это примечательно, это говорит о живости и сохранности в нем здорового общенародного начала. А значит, подтверждает правильность генеральной линии, которую Балансиров, давая волю воображению, сравнивал с красной нитью лазерного целеуказателя. Предатели, доверившись неземному и войдя с ним в сговор, лишили себя основы, и дед это чувствует замечательно.
Между тем ему надоело расспрашивать бестолкового патриарха. Балансиров радушно попрощался с Блошкиным, и тот ему тоже вымученно хрюкнул, рассматривая солнышко. Балансиров покинул лавочку, пошел по деревне. Он заглядывал во дворы, с достоинством шарахался от собак, вступал в переговоры с местными жителями. Его, подобно палому листу, несло по кривеньким улочкам; казалось, он метет дорожную пыль полами своего агентурного плаща. Ничего нового Балансиров не узнал. Он и не стремился к этому, все зная заранее; ему было нужно ознакомиться с окрестными настроениями, лично понюхать предгрозовую атмосферу, сгустившуюся над селом. Никто, кроме него, не ощущал многообещающей духоты, никто не ждал грома и молний. Отлично. Балансиров не стал заходить на окраину, опасаясь спугнуть контактеров.
Обход уже заканчивался, когда в его голове раздался голос Медора Медовика:
– Докладывайте, не молчите.
Балансиров машинально лизнул зубную шестерку со встроенным микрочипом.
– Ничего тревожного. Население огородничает.
– Визит подтверждается?
– Местные ждут.
– Хорошо, возвращайтесь.
Балансиров подумал, до чего же нелепо он выглядит здесь, в навозной глубинке, одетым в цивилизованный плащ, при галстуке, с бессмысленной шляпой в руке. Эта мысль ничего не меняла. Не думая о жаре, он демонстративно надел душную шляпу и пошел, срезая углы, на главную улицу. Посвистал там дурную собаку и вообще старался держаться беспечно.
Спустя какое-то время он превратился в шахматную фигурку, бредущую по безбрежному лугу в сторону леса, которого не видать. Шагая, фигурка бесстрашно пересекла огромную кольцеобразную плешь, оставленную двигателями внеземного летательного устройства.
…Ночью инопланетный аппарат был сбит прицельными залпами лазерных пушек. Пилоты попали в плен, остальные члены экипажа успели слиться в пирамидальный светящийся конгломерат и взорвались, распространяя вокруг тугую ударную волну. Приезжих контактеров, явившихся на очередные переговоры, поразили в правах и вертолетом доставили в область, где окончательно арестовали для дальнейшей отправки в главный центр пресечения полетов.