Центр
Шрифт:
Участники распрощались, пожали друг другу руки. Натянуто улыбались, заверяли друг друга, что эти два года в заморожённом состоянии промелькнут совершенно незаметно.
Аннэя сказала Эвану:
— Ведь ты пилот.
— Да. Совершенно верно. Ещё не потерял своих навыков, что и доказал вчера на симуляторе…
— Так ты ещё не в криогенную камеру идёшь?
— Нет.
— Так я с тобой.
— Аннэя, но ведь это приказ. А приказы не обсуждаются.
— Но подожди, Эван. Ведь мы ещё не на войне, и мы уже не на Нокте. То есть, никто меня отсюда вытаскивать не станет, если я просто посижу несколько минут рядом с тобой. Просто страшно засыпать на целых два года.
— Ладно…
Эван и Аннэя прошли в кабину управления. Эван уселся в переднее кресло, Аннэя — за ним.
Эвану пришлось ещё объяснять, почему Аннэя с ним, а не в криогенной камере. Невнятное объясние Эвана быстро приняли, ведь, в конце-концов, это было не так уж важно.
Несколько минут томительного ожидания, затем голос из динамика произнёс:
— Разрешаю взлёт.
И Эван нажал на нужные кнопки, затем — по старой привычке крутанул ручки управления вперёд.
И аэроцикл «Световод» понёсся вверх по шахте. Уже открылись толстые створки наверху, уже видно было чёрное небо.
При вылете из шахты к ним присоединилось ещё несколько не столь крупных, но ощетинившихся оружием аэроциклов законников. Их цель была — сопровождать «Световод» до Баджа.
А на поверхности Баджа заранее был установлен, ярким алым светом мерцал маяк. Согласно инструкциям, Эван подвёл «Световод» к Баджу, и полетел в сотне метров над его поверхностью. Внизу виднелись линии электричества, и несколько унылых, безмолвных селения. Никакого селения не заметил там Эван. Казалось, что вымерли те селения…
Ещё через пару минут он обогнул Бадж, и завис над ярко высвеченной возвышенностью, на которой лежал радужный камень. Возле этой возвышенности стояли боевые роботы, поварачивались из стороны в стороны — защищали от неведомых врагов.
Опять-таки, следуя инструкции, Эван опустился на радужный камень. Теперь ему только оставалось нажать на одну кнопку…
Посмотрел на экран, встретился с насторожёнными, ожидающими взглядами законников и учёных. Проговорил:
— Прощайте.
И нажал на кнопку.
Из днища аэроцикла выдвинулся молот, и ударил по радужному камню.
И вот уже на экране не видно ничего, кроме приятного, довольно яркого, но не режущего глаза, мерно пульсирующего радужного сияния.
Эван спросил:
— Как наше путешествие?
И уже компьютерный голос ответил:
— Все системы функционируют нормально. Скорость равняется скорости света — 300 тысяч километров в секунду. При такой скорости мы пролетаем через в среднем по 25 тысячам миров каждую секунду.
Аннэя вздохнула и произнесла:
— Всё же сложно в это поверить. 25 тысяч миров каждую секунду!.. Мне не мало довелось попутешествовать, но я и тысячи миров не посетила. Да что там — сотня едва ли наберётся. Да и то — столько впечатлений… А тут 25 тысяч. И уже столько секунд прошло. Вот одна… вторая… третья…
Эван посмотрел на приборы, и проговорил:
— Да, да. Совершенно верно, и вот приборы показывают, что за пределами этой радуги — по прежнему тьма.
— И никто из обитателей этих тысяч… милионнов миров не знает, что случилось с небесным светом.
— Никто не знает. Откуда? — пробурчал Эван.
— Их слишком много, таких разных. Ведь Ноктская наука не изучила и тысячной доли этих миров… Как думаешь, мы можем кого-нибудь раздавить?..
— Раздавить? — хмыкнул Эван, и вспомнил о том, как в первый раз увидел радужный камень.
Это было ещё при путешествии к скорлупе мирозданья. Тогда вокруг радужного камня собрались скелетообразные существа, и одно из этих существ било по камню молотом.
Конечно, подобные процессии могли собираться и на определённом (незначительном) проценте миров, к которым они теперь вынуждены были совершать прыжки.
— Может, и раздавим кого-нибудь. Может, и сами погибнем, — вздохнул Эван. — Такое путешествие сопровождено определённым риском. Но, довольно — пора в криогенную камеру.
— На два года?
— Ты же знаешь — на двадцать пять месяцев, шесть суток, восемнадцать часов, пятьдесят три секунды…
— Знаю… Ну, ладно, пошли.
Теперь аэроциклом управляла автоматика. Эван и Аннэя прошли в помещение, где располагались криогенные камеры. Прошли рядом с ними, глядя на побелевшие, словно из снега вылепленные лица участников экспедиции.
Они, недвижимые, насквозь промёрзшие, лежали за куполами из непробиваемого стекла, казались умершими, казалось — никакая сила не сможет их вернуть к жизни.
И Аннэя даже спросила:
— С ними всё нормально? Нам удастся их разбудить?
— Они будут разбужены автоматически, через двадцать пять месяцев. Датчики показывают, что заморозка прошла успешно — никаких отклонений…
Эван решительно прошёл к своей криогенной камере, снял верхнюю одежду, улёгся. Рядом с камерой стояла, вглядывалась в него Аннэя. Голос её был молящим:
— Эван, пожалуйста, поговори ещё немного со мной.
— Нет, Аннэя, довольно. Такие разговоры только растравляют душу. Поговорим мы с тобой через два года. Точнее через секунду…
— Вот секунда прошла! Не уходи, не засыпай, не оставляй одну…
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю — два года промелькнут для тебя в одну секунду, когда ты будешь заморожена.
— Мне страшно. Мне кажется, я уйду в темноту, в небытие, и никогда-никогда больше ничего не увижу, ничего не почувствую…