Центральная Азия и Южный Кавказ: Насущные проблемы, 2007
Шрифт:
Если ранее американские стратеги рассчитывали дать срок И. Каримову до начала 2006 г., то в новых условиях Вашингтон был вынужден полностью отказаться от поддержки его режима в какой-либо форме. Однако начиная с 2005 г. США уже были не в состоянии оказать серьезное давление на Узбекистан, в том числе и в силу позиции России по среднеазиатской проблеме. Сдерживающим фактором являлось также осознание масштабов возможной дестабилизации как самого Узбекистана, так и всего региона в целом.
Несмотря на резкое охлаждение американо-узбекских отношений, в стратегических кругах США раздавались предупреждающие голоса (Национальный оборонный университет Минобороны, Военный колледж США) о том, что Вашингтон делает стратегическую ошибку, покидая военные базы в Узбекистане и усиливая критику режима Каримова. Эти эксперты обращали внимание Белого дома на том, что режим Каримова доказал свою живучесть и готовность использовать силу для подавления оппозиции. С другой стороны, угрозы, с которыми Каримов сталкивается у себя в стране, – не просто выдумка его пропагандистской машины, а реальность. Эта группа экспертов, работающая на Пентагон, предлагала также в качестве альтернативы уделять больше внимания во внешней политике Казахстану, который вполне способен выступить для Узбекистана и других государств региона в качестве примера страны, успешно осуществившей экономические реформы (при поддержке
Однако было маловероятно, что под давлением прагматического крыла американского стратегического истеблишмента политика Вашингтона в отношении Ташкента может в очередной раз повернуться на 180 градусов (это затрагивало бы интересы России, Китая и всей Центральной Азии), но совокупность всех факторов указывала на то, что Вашингтон взял курс на ожидание смены политического режима в Ташкенте. Летом 2006 г. наметились признаки того, что Вашингтон начинает менять свою политику в отношении Ташкента. С визитом заместителя министра Р. Ваучера в августе контакты между двумя сторонами возобновились.
Россия уверена, что Узбекистан будет ее стабильным экономическим партнером в течение по крайней мере ближайших 35 лет. В июне 2004 г. в Ташкенте между РУ и РФ был подписан договор о стратегическом партнерстве. В тексте договора в числе прочего сказано, что Россия и Узбекистан обязуются не предпринимать каких-либо действий, наносящих ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности другой стороны. Документ также определяет, что приоритетными направлениями военного и военно-технического сотрудничества двух стран являются: поставки из России в Узбекистан продукции военного назначения, поддержание в исправном состоянии имеющейся в республике военной техники, включая средства военно-воздушных сил и противовоздушной обороны, в том числе с использованием существующей на территории Узбекистана производственно-технической базы.
Оживление узбекско-российских отношений шло по всем направлениям – военному, экономическому и политическому. Двустороннему сближению способствовала серия так называемых «оранжевых революций», совершенных с подачи Вашингтона, который уже практически не скрывал своих намерений провести в кратчайшие сроки зачистку СНГ от бывших коммунистических секретарей. После Украины для Каримова уже не оставалось иллюзий в отношении стратегии американцев. События в соседнем Киргизстане только укрепили его уверенность в необходимости сопротивляться революционному давлению. Поэтому к моменту восстания в Андижане он был морально и психологически готов к крайним мерам, так же как был готов и к критике со стороны своего американского союзника.
Москва использовала в полной мере сложную ситуацию, в которую попал Ташкент вследствие своего сложного внешне-, внутриполитического и экономического положения, чтобы укрепить свое влияние в Узбекистане и обеспечить российские экономические интересы. Тем самым логика развития событий подталкивала Россию к поддержке И. Каримова в случае нарастания давления на него со стороны Запада.
В 2005–2006 гг. двусторонние отношения РУ и США находились в самой низшей точке со времени существования Узбекистана как независимого государства. Не исключалось, что США предпримут дальнейшие усилия по свержению И. Каримова. И в то же время для Ташкента остается возможность пойти на сближение с США, если И. Каримов примет условия Запада по либерализации своего режима.
Отношения между КНР и Узбекистаном лежат в двух плоскостях: экономической и политической. На первом этапе независимости И. Каримов провозгласил ориентацию Ташкента на «китайскую модель» госкапитализма. Однако этот курс не привел к укреплению политических связей двух стран. Размещение американских военных баз на территории РУ в 2001–2002 гг. фактически привело к замораживанию отношений и появлению серьезного недоверия Пекина к Ташкенту. В то же время китайское руководство с пониманием отнеслось к борьбе Узбекистана с исламскими радикалами. После саммита ШОС в 2005 г. узбекско-китайские отношения активизировались по всем направлениям.
После кризиса в узбекско-американских отношениях многовекторная политика Ташкента приобрела новое измерение. Начавшееся сближение с Москвой еще более интенсифицировалось: Узбекистан присоединился к ЕврАзЭС и стал подавать сигналы о готовности вернуться в ОДКБ. Появился шанс, что интеграционные процессы в СНГ, в том числе и в Центральной Азии, будут продолжены с участием Ташкента. Параллельно Узбекистан сблизился с Китаем в экономической и политической сферах. Но испорченные отношения с Западом – США и Европой – делают многовекторность Ташкента однобокой.
Основными партнерами Киргизстана, от которых зависит его безопасность, развитие экономики и внутренняя стабильность, являются непосредственные соседи – Казахстан, Узбекистан, Китай, а также такие державы, как Россия и США. При таких условиях основной внешнеполитической задачей А. Акаева всегда было и есть балансирование между ними. Особенно остро проблема сохранения равновесия встала перед Бишкеком после событий 2001–2002 гг. и начала западного военного присутствия на территории республики. На первый план перед Акаевым выдвинулась задача сохранения хороших отношений с Москвой. Эта задача была успешно решена благодаря предоставлению России военно-воздушной базы в Канте.
В целом внешняя политика Киргизстана в общих чертах напоминает многовекторную политику Казахстана, только в менее последовательном варианте. Внешнеполитический курс Бишкека детерминирован рядом факторов, среди которых – соседство с нестабильными Таджикистаном и Узбекистаном, наличие в течение долгого времени исламской угрозы, существование развитого наркотрафика и т. д. Несмотря на крен в сторону Запада в 2001 г., Киргизстан пытается поддерживать добрые отношения с азиатскими и мусульманскими странами: Китаем, Пакистаном, Турцией, Индией и Ираном.
Константой внешней политики Киргизии является поддержка Бишкеком стабильно добрососедских отношений с Казахстаном, а также участие во всех интеграционных процессах в рамках Центрально-Аазиатско-го региона и СНГ.
Внешняя политика Киргизстана с самого начала имела все шансы стать многовекторной. Бишкек с первых дней был обласкан Западом, который видел в нем демократическую модель для всего региона. США, Европа, ОБСЕ, МВФ и Всемирный банк оказывали на начальном этапе существенную поддержку Киргизии. В то же время Бишкек поддерживал прекрасные отношения с Россией и Казахстаном и активно участвовал во всех интеграционных образованиях в Центральной Азии и СНГ. Китай также был заинтересован в развитии отношений с Киргизстаном, рассматривая его как транспортный коридор в регион. Однако дестабилизирующее влияние имели киргизско-узбекские отношения.
Отношения Киргизстана с Россией включают на сегодняшний день три основных направления: военное сотрудничество; положение русскоязычного населения и русского языка в республике; торгово-экономические отношения и интеграция в рамках ЕврАзЭс. В целом, пойдя на компромисс с Москвой по военно-стратегическим вопросам, Акаеву удалось укрепить свое внутри– и внешнеполитическое положение, восстановить свой балансПолитика КНР в отношении Киргизстана преследует три основные цели:
1) не допустить, чтобы территория республики стала базой для уйгурских сепаратистов;
2) способствовать строительству транспортных коридоров через Киргизстан. В целом не вызывает сомнений, что Китай использует Киргизстан для реализации грандиозного транспортно-коммуникационного плана, так называемого третьего, самого короткого, варианта Шелкового пути;
3) расширять китайскую торговую экспансию в Киргизстане и через него во всем регионе, а также активизировать проникновение граждан КНР через Киргизию в страны СНГ (между КР и КНР существует безвизовый режим).Китай придает большое значение военному сотрудничеству с Киргизстаном, который с учетом того, что Казахстан ориентируется на Россию, а Узбекистан на США, КНР рассматривает в качестве наиболее слабого звена в Центральной Азии для своего непосредственного военного проникновения. Обе страны активно взаимодействуют в военной сфере начиная с 1996 года.
Таким образом, не исключено, что Киргизстан до определенного момента занимал особое место в центральноазиатской стратегии КНР – и в качестве транспортного моста в регионе, и, возможно, в качестве полигона для военного сотрудничества и военного проникновения. Однако геостратегическая активность США и России в Киргизстане оставляет все меньше возможности Китаю для крупной игры здесь. Кроме того, в Пекине пришли к выводу, что самостоятельно Бишкек не сможет повлиять на улучшение стратегических позиций КНР в Центральной Азии.
США – один из крупнейших доноров Киргизии. В республике практически все учреждения и регионы включены в процесс сотрудничества с американской стороной. После 2001 г. Киргизстан представлял собой ценность в глазах Соединенных Штатов прежде всего благодаря своему стратегическому положению и военно-воздушной базе в Манасе. На территории международного аэропорта Манас близ Бишкека находится американская военная база «Ганси». Здесь размещены военно-транспортные самолеты, самолеты-дозаправщики, другая военная техника и различное оборудование, а также свыше тысячи американских военнослужащих. Военная база используется для тылового обеспечения и поддержки сил анти-террористической коалиции в Афганистане.
США и другие страны Запада ежегодно наращивали помощь Киргизии. В частности, в 2001/02 финансовом году объем военной помощи Киргизии, утвержденный конгрессом США, составил в общей сложности 11 млн. долл. В 2002–2003 гг. этот объем значительно возрос. Время от времени Запад использовал тему демократии для нажима на официальный Бишкек. Другой сферой для беспокойства Вашингтона являлась постоянная угроза со стороны радикального ислама.
Как известно, ситуация в республике радикально изменилась в конце марта 2005 г. В целом Запад приветствовал «цветную революцию» в Киргизстане, хотя и с оговорками. В июне 2005 г. президентом республики стал К. Бакиев, который высказывался за расширение сотрудничества с Западом. Однако в июле он присоединился к совместной декларации ШОС, содержавшей требование сворачивания американского военного присутствия в регионе.
Но уже через некоторое время Бишкек фактически дезавуировал свое участие в антиамериканском по сути заявлении ШОС и во время визита министра обороны США Д. Рамсфилда в регион подтвердил, что Киргизия сохраняет на своей территории американскую базу в Манасе. Осенью 2005 г. начались переговоры по пересмотру финансовых условий аренды Манаса, так как киргизская сторона выдвинула требование повысить арендную плату. Во время визита замминистра Р. Ваучера в Бишкек в августе 2006 г. американская сторона предложила компромисс: списание долгов Киргизстана международным финансовым институтам в обмен на сохранение прежней арендной платы. Этому предшествовало обострение двусторонних отношений, которое выразилось в высылке американских дипломатов из Киргизии, а киргизских – из США.
Предполагалось, что в силу слабости нового режима и экономических проблем Киргизстан будет сохранять присутствие США на своей территории. Для Вашингтона база «Ганси» в Манасе имеет важное стратегическое значение, выходящее далеко за рамки антитеррористической операции в Афганистане. Фактически речь идет о сохранении рычага геополитического давления на Россию, и особенно – на Китай. В этой связи США будут стремиться сохранить свое присутствие и оказывать поддержку новому режиму, невзирая на проблемы с правами человека и демократией в этой республике.
Очевидно, что с учетом положения и масштабов Киргизстана, его зависимости от соседей приоритетом номер один для Бишкека является поддержание хороших отношений с Казахстаном, Узбекистаном и Таджикистаном. Спектр заинтересованности Киргизстана охватывает такие сферы, как экономика, коммуникации, энергетика, миграция и безопасность. Фактически зависимость Киргизстана от своих соседей носит тотальный характер. Это объективный фактор, он будет воздействовать на внешнюю политику страны постоянно.
Естественно, что Киргизстан заинтересован в поддержании интеграционных инициатив по всем параметрам: в рамках ЦАЭС, ЕврАзЭс, СНГ, ШОС и т. д. Однако Бишкек вынужден постоянно балансировать между различными тенденциями регионального развития и центрами силы: между Россией и Западом, Москвой и Пекином, Астаной и Ташкентом, Узбекистаном и Таджикистаном.
В последние годы основной целью региональной политики Бишкека является реализация различных транспортно-коммуникационных проектов, которые связали бы все государства Центральной Азии с внешними рынками. Непременным условием этих проектов является участие в них Киргизии на правах ключевого партнера, по территории которого пролегает важный отрезок транспортных коммуникаций. Другой целью Киргизстана является формирование единого экономического пространства в Центральной Азии.
Отношения Киргизстана с Казахстаном носят многосторонний характер. Среди наиболее приоритетных для Бишкека аспектов этого сотрудничества следует назвать экономику, трудовую миграцию и политические связи на высшем уровне. Несмотря на внешне благополучный характер казахстанско-киргизских отношений и постоянное декларирование их «братского» характера, между двумя республиками регулярно возникали и возникают торгово-экономические проблемы.
В отличие от отношений КР с Казахстаном, киргизско-узбекские отношения носят более сложный и противоречивый характер. Они затрагивают не только весь комплекс двусторонних и региональных связей (этнических, экономических, транспортно-коммуникационных, культурных и т. д.), но и соприкасаются с большой геополитикой, затрагивая интересы США, России и Китая, а также тесно связаны с проблемами внутренней безопасности КР.
Внешняя политика Акаева всегда была направлена на подключение к региональным делам крупных игроков (России, КНР, Запада) как гарантов сохранения независимости КР. Чрезвычайно сложным направлением внешней политики Киргизстана является сохранение баланса между отношениями с Казахстаном и Узбекистаном. Это направление сохранило свой характер и при новом руководстве страны.