Чабор
Шрифт:
— А ну… повернись, — попросил Вулкан. — Чего ломаешься, как красна девица? Эй!.. Да что у него там, крылья сзади выросли что ли?
Светозар медленно повернулся, предоставляя возможность царю увидеть то, от чего окружающие буквально умирали от смеха. Вся одежда на спине царского кудесника и ниже была разорвана пополам, а обнажённый тыл, исцарапанный в кровь, стал багровым от мороза.
— Вояка, — улыбнулся царь. — Видать, так сильно размахнулся из-за спины, что разрубил всё до портков. Вон, гляди, и поцарапался…
— То я в лесу, — оправдывался Светозар, — заигрался. Думаю: не укроетесь от меня, «желтобрюхие».
— Эхе-хе, — устало улыбнулся Вулкан. — Что ж теперь, так и будешь свой зад этим… временным посохом прикрывать?
— Ну, что ты, Пресветлый, — отдышавшись, вступил в разговор Кратор. — В обозе что-нибудь найдём, тряпья хватает, а то ещё, чего доброго, и во дворец твой так поедет щеголять.
В самом деле, в обозе нашли «что-нибудь». На быка трехлетнего такое одевать. Светозар не стал перебирать в одежке, чай, не девица, жалко было на это губить время. После обеда стали и делами заниматься.
Старший обозный по асурову приказу отыскал-таки в утвари какое-никакое клеймо, хоть и малое, а выбор в походе невелик. Оттиск хитросплетений железной проволоки являл собой изображение ч'eрты «непотреба». Этим клеймом метили утварь и бросовый скот, более не нужный в царском войске, мол, бери, кто хочешь, и распоряжайся. Кратор был доволен тем, что к месту эту железку нашли. Где-где, а в войске эти полонные «жёлтые» точно были не нужны. Кормить ещё этих злыдней... Пленных ведь кормят…
Клеймить собралось всё войско. Аримы стали проявлять беспокойство задолго до того, как пришло время привести в исполнение приговор царя. Они поняли, что древний обычай Славяно-Ариев в этот раз не будет приведён в исполнение. Как правило, Славяне оставляли полонных себе на три года для восстановления того, что те порушили на их землях, а после — отпускали на все четыре стороны. Хочешь — уходи, а хочешь — селись здесь, живи своим укладом, не нарушая требований местного Кона. Но в этот раз…
Заметив, как вои асура Вулкана начали греть на огне клеймо, аримы догадались, что подобного ныне не будет. Они тут же принялись вскакивать с мест, но плотное кольцо воинов веров, выставив вперёд копья, остудило самых «горячих», и «жёлтые», изрядно поранившись, смирились со своей участью.
— В какую часть клеймить? — поинтересовался укутанный в несоразмерную одежду Светозар.
— В ту самую, — под нарастающий хохот ответил царь, — только пойди проследи, чтобы клеймо не остывало, а я пока с войском побеседую.
Вулкан поднялся с саней и с помощью воеводы взобрался на коня.
— Веселитесь?! — громыхнул асур, и войско разом умолкло. — С каких это пор людская боль стала вам приносить радость? Ведь веры — славный народ, …мы не «жёлтые»! Каждый должен знать: нет здесь ни веселья, ни озорства.
Иные скажут, что аримы нанесли много бед нашей земле? Да, это так. Но многие из них мирно живут в наших весях и трудятся рядом с нашими жителями. То, что творят их войска, страшно и жестоко, но аримы, ведь не веры. Мы уже поквитались с ними в бою. Нам ворог — с оружием, а без него — полонный! Что проку в их смерти? Попробуй, узнай по их немытым рожам, кто из них юнец, а кто уж вдоволь пролил людской крови?
Я знаю Кон. Иных полонных мы, как и раньше, будем оставлять на три лета в семьях тех, чьих кормильцев убили. С этими же жёлтыми так более делать негоже. Посему вот мой указ: отныне коли брать пленных аримов — клеймить! А кто уже имеет клеймо и явился за вторым — тому смерть на месте!
Воевода, пусть обозные, кто торговал с ними, и знает язык, переведут для полонных мои слова. Войско, согласно? Что молчите?!
Вои зашевелились, загудели. Кто-то вдалеке крикнул: «Непотребные! Клейми их! Пусть убираются за свой китай[ii]». Другие подхватили. Упирающиеся, будто коты перед кадкой с водой, аримы все до единого были клеймены на мягком месте и отпущены, но, только после того, как обозные купцы с видом великих волхвов и пророков объяснили им, слова асура. «Жёлтые» слушали переводивших, открыв гнилозубые рты и почесывая свежие отметины на задницах, будто и вправду им в этот миг открывали великие тайны Небес.
Как только последние аримы, хромая и косясь на пылающий ожогом тыл, скрылись в лесу, войско асура Вулкана вошло в город и расположилось на ночлег. Вот тут-то, в первую же ночь, царский чародей Светозар и вспомнил о том, что обещал Вершине. За пылом битвы он совершенно забыл о Древе Времени. В тот час Светозар, которому отвели для ночлега небольшой покой в постоялом дворе, всеми мыслями уже отбывал ко сну. Уставшие руки и ноги требовали отдыха, да где там. Чародей царя Вулкана тяжко вздохнул, вышел из уютного полумрака, нашёл хозяина двора и выпросил у того сальный светильник.
Едва он вернулся обратно, в дверь постучали. Вставая из-за стола, Светозар оступился и, подвернув ногу, вдруг упал. Поднимаясь, он проклинал страшную усталость, из-за которой произошло это досадное падение. Острая боль досаждала ступне, и чародею пришлось скакать до двери на одной ноге.
Перед ним стоял хозяин дома, пожилой и мрачный человек с неприятными курчавыми усами.
— Это я, Надежда, — тихо сказал он, щурясь на свет сального светильника.
Светозар только собрался сказать, что завтра он заплатит за светоч и переживать по этому поводу не стоит, но Надежда поднял короткопалую круглую ладонь и смахнул со щеки скупую, невесть откуда взявшуюся слезу. Стало ясно, что явился он не за тем.
— Ты что ли молодой чародей асура Вулкана? — дрожащим голосом тихо произнес он.
— Что? — спросил Светозар. — Царь гонца прислал, зовёт?
— Нет, — замялся Надежда, — не царь… Помощь твоя нужна, добрый человек…
Светозар горько глянул на свою ногу и подумал: кто бы мне самому сейчас помог. Хорош же я как помогатый…
— Отец мой умирает…, - продолжал Надежда.
– Пока «жёлтые» наседали, уж трижды собирались хоронить, а смерть к нему всё не идёт. Он тоже, как и ты … волшбил в своё время. Говорит, что есть грех на нём, ещё смолоду, поэтому-то его с земли и не отпускают до тех пор, пока он его не искупит.