Чаровница для мужа
Шрифт:
– Возможно, госпожа Сяо об этом знает, возможно, их развод был фикцией, призванной вывести из-под налогообложения капиталы… — предположил Имамура.
– Очень сложно, — возразил начальник следственного отдела. — Кроме того, из-за этой фикции госпожа Сяо слишком много потеряла.
– Да, вы правы, — согласился Имамура. — Прежде всего, доброе имя. Пережить публичный позор… Вряд ли хоть одна женщина, пусть и китаянка, пойдет на такое даже ради денег. Кроме того, да позволено будет мне заметить… это не более чем мое наблюдение, но, мне кажется, оно точное… господин Вторушин был убит оскорбленной женщиной!
– Вы имеете в виду уборщицу, следов которой нам так и не удалось отыскать?
– Даже если бы я ее в глаза не видел, я бы сказал, что тут не обошлось без женской мести, — упрямо проговорил Коби Имамура. — Когда я увидел, что Вторушин-сан мертв, более всего я был поражен даже не самим фактом его внезапной смерти, а, да простят меня уважаемые господа, — тут он сложил ладони ковшиком и поклонился по очереди начальнику, консулу и Панкратову, потом чуточку подумал и поклонился еще и переводчику, который от удивления немедленно ответил тем же, — видом его сверхъестественно напряженного… э-э… детородного органа. Это была позорная, непристойная картина. Смерть невольно вызывает уважение… но о каком уважении может идти речь в таком случае?! Я не знаю, каким ядом был убит Вторушин-сан, но убежден, что выбор его не случаен. Веревка в виде змейки — я не могу расшифровать этот символ, возможно, в нем нет никакого смысла, но выбор яда…
Панкратов и его начальник быстро переглянулись. Да уж, даже судмедэксперты были шокированы, когда им удалось распознать яд. Так вот ядом снадобье, убившее Вторушина, не было! Оказалось, это весьма мощный афродизиак, который производят в Китае из слюнных выделений так называемой белой змеи, — в принципе не ядовитой! Вещество вызывало очень устойчивую эрекцию, стоило весьма дорого, однако не пользовалось особым спросом не из-за цены, а потому, что могло вызвать аллергическую реакцию у людей, подверженных сенной лихорадке. Тот, кто сделал укол Вторушину, несомненно знал, что он страдает таким видом аллергии. Кто, кроме его жены, мог об этом знать доподлинно? Но ее проклятущее и нерушимое алиби…
Панкратов не знал, что с ним делать, и это приводило его в ярость.
«А интересно, было ли известно Сунь Банань про секретный счет Вторушина?» — подумал он, чтобы не думать про алиби.
И тут у начальника зазвонил телефон.
Он извинился, поднес мобильник к уху, послушал…
– Так, — сказал, весело глядя на Панкратова. — Кажется, кое-что становится ясным насчет счета Вторушина…
И Панкратов снова пожалел, что не в меру разоткровенничался с писательницей. Вполне мог бы обойтись без нее! Ждет от нее помощи, а она небось где-нибудь на лавочке сидит и в ус не дует!
* * *
– Привет, — сказал Герка. — Вам что, плохо? Иду, вижу, вы тут сидите на лавочке, вся такая беззащитная…
В голосе его тоненько, словно струнка, звякнула жалость, а Алена Дмитриева не любила, когда ее жалели.
Она немедленно приняла вид высокомерной недотроги и независимым тоном сказала:
– Мне срочно нужно позвонить,
Герка сотню не заметил или просто сделал вид и ответил:
– Телефончик я вам охотно дам, но, боюсь, вы сможете за него только подержаться, потому что я зарядить его забыл, ну, он и… — И Гера выразительно развел руками.
– Черт, — зло сказала Алена, — мне в самом деле срочно нужно позвонить! А вы не знаете, где здесь можно заплатить за МТС?
– Да вон салон «Евросети» через дорогу, — усмехнулся Герка. — Площадь перейти — и все будет о’кей.
– Не будет, — вздохнула Алена. — У «Евросети» с МТС какие-то терки, не берут там плату с некоторых пор.
– Я не знал, у меня «Мегафон», но незаряженный… — развел руками Гера, и Алена усмехнулась: он говорил как будто о пистолете.
Что-то она чувствовала, конечно, что-то близкое и опасное… а как же, ведь если даже только раз в квартал смотреть в глаза смерти (своей!), воленс-ноленс станешь натурой чувствительной.
– И прямо срочный звонок? — спросил Герка.
– Прямо срочный, — кивнула наша героиня.
– Тогда поехали к нам в редакцию, у меня вон машина стоит, — махнул он рукой в сторону красивейшего старинного здания из красного, потемневшего от времени кирпича — научной краевой библиотеки.
– Главпочтамт ближе, — вздохнула Алена. — Но и это слишком долго…
– Ладно, — решительно сказал Герка, — ну чего я ради вас не сделаю?!
И внезапно, безошибочным движением выбросив в сторону свою длинную, мускулистую байкерскую руку, он поймал за талию какую-то девушку, проходившую мимо:
– Красивая, дай на минутку мобильник, нужно срочно позвонить, а у моего зарядка сдохла.
Он даже не повернул головы в сторону девушки, но Алена от изумления раскрыла рот, хотя это было, в принципе, не эстетично.
Во-первых, девушка в самом деле оказалась очень красивая, ну прямо-таки по-нижнегорьковски, хоть сейчас на конкурс какой-нибудь там Мисс: длинноногая, с дивной фигурой, с русыми волосами, струившимися по пряменькой спинке, с нежным профилем… Во-вторых, она ничуть не удивилась просьбе Герки и манере обращения, а покорно сунулась было в сумочку, но немедленно побледнела и, обратив на парня свои прелестные глаза, прошептала печально:
– Я телефон дома забыла!
И синеву ее очей, ну вот честное слово, даже заволокло слезами!
«Силен!» — с восхищением подумала Алена.
– Вот засада, — сказал Герка, разжимая ручищу и отпуская девушку на свободу, которой она, впрочем, никак не воспользовалась, а продолжала зачарованно таращиться на высоченного брюнета с яркими глазами, такого неотразимого в его вызывающе байкерски-кожаном облике.
– Да уж, — сказала Алена, с трудом сдерживая смех. — Что же мне делать с этими двадцатью цифрами?! Как мне выяснить, что это такое?! Мне нужно, нужно позвонить!
Она хотела позвонить Алине и спросить, что могут значить те двадцать цифр, которые так необходимы Сунь Банань и Терехову. Они нашли только шесть, а цифр должно быть двадцать… То есть Алена уже предполагала, что это такое, Алине предстояло или подтвердить, или опровергнуть ее догадку.