Чаровница для мужа

Арсеньева Елена

– Возможно, госпожа Сяо об этом знает, возможно, их развод был фикцией, призванной вывести из-под налогообложения капиталы… — предположил Имамура.

– Очень сложно, — возразил начальник следственного отдела. — Кроме того, из-за этой фикции госпожа Сяо слишком много потеряла.

– Да, вы правы, — согласился Имамура. — Прежде всего, доброе имя. Пережить публичный позор… Вряд ли хоть одна женщина, пусть и китаянка, пойдет на такое даже ради денег. Кроме того, да позволено будет мне заметить… это не более чем мое наблюдение, но, мне кажется, оно точное… господин Вторушин был убит оскорбленной женщиной! А госпожа Сяо сама его оскорбила. Это он должен был ей мстить, а не она ему. Здесь замешана какая-то другая дама, с которой он обошелся низко.

– Вы имеете в виду уборщицу, следов которой нам так и не удалось отыскать?

– Даже если бы я ее в глаза не видел, я бы сказал, что тут не обошлось без женской мести, — упрямо проговорил Коби Имамура. — Когда я увидел, что Вторушин-сан мертв, более всего я был поражен даже не самим фактом его внезапной смерти, а, да простят меня уважаемые господа, — тут он сложил ладони ковшиком и поклонился по очереди начальнику, консулу и Панкратову, потом чуточку подумал и поклонился еще и переводчику, который от удивления немедленно ответил тем же, — видом его сверхъестественно напряженного… э-э… детородного органа. Это была позорная, непристойная картина. Смерть невольно вызывает уважение… но о каком уважении может идти речь в таком случае?! Я не знаю, каким ядом был убит Вторушин-сан, но убежден, что выбор его не случаен. Веревка в виде змейки — я не могу расшифровать этот символ, возможно, в нем нет никакого смысла, но выбор яда…

Панкратов и его начальник быстро переглянулись. Да уж, даже судмедэксперты были шокированы, когда им удалось распознать яд. Так вот ядом снадобье, убившее Вторушина, не было! Оказалось, это весьма мощный афродизиак, который производят в Китае из слюнных выделений так называемой белой змеи, — в принципе не ядовитой! Вещество вызывало очень устойчивую эрекцию, стоило весьма дорого, однако не пользовалось особым спросом не из-за цены, а потому, что могло вызвать аллергическую реакцию у людей, подверженных сенной лихорадке. Тот, кто сделал укол Вторушину, несомненно знал, что он страдает таким видом аллергии. Кто, кроме его жены, мог об этом знать доподлинно? Но ее проклятущее и нерушимое алиби…

Панкратов не знал, что с ним делать, и это приводило его в ярость.

«А интересно, было ли известно Сунь Банань про секретный счет Вторушина?» — подумал он, чтобы не думать про алиби.

И тут у начальника зазвонил телефон.

Он извинился, поднес мобильник к уху, послушал…

– Так, — сказал, весело глядя на Панкратова. — Кажется, кое-что становится ясным насчет счета Вторушина…

И Панкратов снова пожалел, что не в меру разоткровенничался с писательницей. Вполне мог бы обойтись без нее! Ждет от нее помощи, а она небось где-нибудь на лавочке сидит и в ус не дует!

* * *

– Привет, — сказал Герка. — Вам что, плохо? Иду, вижу, вы тут сидите на лавочке, вся такая беззащитная…

В голосе его тоненько, словно струнка, звякнула жалость, а Алена Дмитриева не любила, когда ее жалели.

Она немедленно приняла вид высокомерной недотроги и независимым тоном сказала:

– Мне срочно нужно позвонить, а деньги на счету кончились. Дайте, пожалуйста, телефончик на минуточку. И — вот… — Она протянула Герке сотню в знак того, что не попрошайничает.

Герка сотню не заметил или просто сделал вид и ответил:

– Телефончик я вам охотно дам, но, боюсь, вы сможете за него только подержаться, потому что я зарядить его забыл, ну, он и… — И Гера выразительно развел руками.

– Черт, — зло сказала Алена, — мне в самом деле срочно нужно позвонить! А вы не знаете, где здесь можно заплатить за МТС?

– Да вон салон «Евросети» через дорогу, — усмехнулся Герка. — Площадь перейти — и все будет о’кей.

– Не будет, — вздохнула Алена. — У «Евросети» с МТС какие-то терки, не берут там плату с некоторых пор.

– Я не знал, у меня «Мегафон», но незаряженный… — развел руками Гера, и Алена усмехнулась: он говорил как будто о пистолете.

Что-то она чувствовала, конечно, что-то близкое и опасное… а как же, ведь если даже только раз в квартал смотреть в глаза смерти (своей!), воленс-ноленс станешь натурой чувствительной.

– И прямо срочный звонок? — спросил Герка.

– Прямо срочный, — кивнула наша героиня.

– Тогда поехали к нам в редакцию, у меня вон машина стоит, — махнул он рукой в сторону красивейшего старинного здания из красного, потемневшего от времени кирпича — научной краевой библиотеки.

– Главпочтамт ближе, — вздохнула Алена. — Но и это слишком долго…

– Ладно, — решительно сказал Герка, — ну чего я ради вас не сделаю?!

И внезапно, безошибочным движением выбросив в сторону свою длинную, мускулистую байкерскую руку, он поймал за талию какую-то девушку, проходившую мимо:

– Красивая, дай на минутку мобильник, нужно срочно позвонить, а у моего зарядка сдохла.

Он даже не повернул головы в сторону девушки, но Алена от изумления раскрыла рот, хотя это было, в принципе, не эстетично.

Во-первых, девушка в самом деле оказалась очень красивая, ну прямо-таки по-нижнегорьковски, хоть сейчас на конкурс какой-нибудь там Мисс: длинноногая, с дивной фигурой, с русыми волосами, струившимися по пряменькой спинке, с нежным профилем… Во-вторых, она ничуть не удивилась просьбе Герки и манере обращения, а покорно сунулась было в сумочку, но немедленно побледнела и, обратив на парня свои прелестные глаза, прошептала печально:

– Я телефон дома забыла!

И синеву ее очей, ну вот честное слово, даже заволокло слезами!

«Силен!» — с восхищением подумала Алена.

– Вот засада, — сказал Герка, разжимая ручищу и отпуская девушку на свободу, которой она, впрочем, никак не воспользовалась, а продолжала зачарованно таращиться на высоченного брюнета с яркими глазами, такого неотразимого в его вызывающе байкерски-кожаном облике.

– Да уж, — сказала Алена, с трудом сдерживая смех. — Что же мне делать с этими двадцатью цифрами?! Как мне выяснить, что это такое?! Мне нужно, нужно позвонить!

Она хотела позвонить Алине и спросить, что могут значить те двадцать цифр, которые так необходимы Сунь Банань и Терехову. Они нашли только шесть, а цифр должно быть двадцать… То есть Алена уже предполагала, что это такое, Алине предстояло или подтвердить, или опровергнуть ее догадку.