Чаровница для мужа
Шрифт:
– С какими двадцатью цифрами? — осторожно спросил Герка.
– Да с такими, — ответила Алена. — Сама не знаю. И не знаю, что они могут значить?
– Двадцать цифр могут составлять номер личного банковского счета, — вдруг сказала красивая девушка и покраснела. Смотрела она при этом не на Алену, а на Герку. — Я финансист, работаю в «Дальпромбанке», меня Лера Кузина зовут…
– Лера — это Валерия? — уточнил парень, и девушка просияла:
– Да.
Он подмигнул:
– Ну, девушка с таким именем не потеряется!
Лера бросила на Герку пылкий взгляд и заспешила в свой «Дальпромбанк», а он смотрел ей вслед. Алена тоже смотрела, как красиво ступают ее точеные ножки, как струятся по стройной спине русые пряди, спускаясь, как любит писать Татьяна Устинова, до попы…
И вдруг ее осенило. Судьба нынче была щедра на подсказки, да что такое, ну прямо не к добру!
– Гера, слушайте…
Парень отвел взор от удаляющихся точеных ножек и повернулся к Алене. В его глазах не было и намека на лирику. Только боевая готовность.
«Настоящий репортер! — подумала Алена, подавив усмешку. — А может, он боится, что я Александрине расскажу про эту Леру? Да ну, пусть цветут все цветы!»
– Помните, когда мы были на вашей байкерской тусовке, там одна девушка все время плакала? Такая с длинными волосами… Вы ее знаете?
– Конечно, — кивнул Герка, немножко удивившись, — это Лиза Краснова. Бывшая подружайка Лехи Семикопного, ну, того парня, которого застрелили, помните? Потому она и плакала.
– Вы знаете, как ее найти? — спросила Алена.
– Конечно. Она в «Iron Butts» работает барменшей.
– Она там сейчас?
– Наверное. А что?
– Вы можете меня к ней отвезти? — решительно спросила Алена.
Герка посмотрел на нее. Его темные глаза были совершенно непроницаемы.
– А очень надо?
– Очень.
– Что-то из той же оперы про двадцать цифр?
– Ну… ну да.
Герка помолчал. Он явно колебался.
«Он боится, что узнает Александрина и устроит сцену», — подумала Алена и не смогла сдержать ехидства:
– Или вы опасаетесь, что это отразится на вашей работе? Я имею в виду, что у вас, может быть, срочное репортерское задание, а вы тут со мной время теряете…
Он покраснел, в глазах сверкнуло бешенство:
– Поехали!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, в первую минуту разозлился, а потом вздохнул с облегчением. Все же ему жаль было ее убивать. К тому же хотелось узнать, что она еще задумала?!
* * *
Первым, кого Алена и Герка увидели, когда подъехали к клубу, был тот самый громила, который произносил поминальную речь по Лехе Семикопному. «В бандане и цепях», а также при прочих атрибутах настоящей «железной задницы» он сидел верхом на своем устрашающем железном звере — зверя звали «HARLEY-DAVIDSON» — и курил. Несмотря на зверя и цепи, вид у Федора был совсем не грозный, а его большое лицо имело выражение тихого блаженства.
– Ты кого тут пасешь, Федяка? — спросил Герка, поручкавшись с громилой.
Тот пожал могучими плечами, и Алена подумала, что к этим плечам больше подходит старинный эпитет «могутные».
– Да вот… Лизку на работу привез.
– О! Даже так! — сделал большие глаза Герка, и Федор с некоторым смущением кивнул:
– Ну типа да.
Гера покосился на Алену.
Алена в первую минуту растерялась, но почти немедленно смысл мизансцены сделался ей понятен. Сейчас — так бывало с ней часто, очень часто, когда в гиперпространстве ее догадливости вдруг что-то начинало высвечиваться , когда ответы на все вопросы не просто ей давались, а бросались щедрой рукой свыше… когда опасность, близкая, вплотную стоящая, словно бы дышала в затылок… неразгаданная опасность, незнаемая! — она все понимала не просто с полуслова, но даже с полувзгляда, а может, с полувздоха.
Да, как тут Шекспира не вспомнить? Башмаков еще не износила… как там дальше-то? А, не суть важно. Лиза тоже башмаков не износила, в которых оплакивала Леху Семикопного, а ее уже привез на работу Федор. С другой стороны, байкерские башмаки небось и за целую жизнь не износишь, что ж ей теперь, век одной вековать? А Федор — мущщщина авантажный и, пожалуй, добрый. Но вопрос: понравится ли ему, если с его подругой станут говорить о ее прежнем друге? А может, обойти его? Не тревожить добродушный разум? Меньше знаешь — крепче спишь…
Алена бросила на Герку выразительный взгляд и сказала:
– Ну я пойду попью, — и ввинтилась в дверь заведения, расслышав, как Герка буркнул Федору:
– Да мы ехали, ехали, а тут ей попить захотелось…
Понятливый парень, просто диво!
От восхищения понятливостью Герки Алена притормозила и нечаянно расслышала вопрос Федора:
– Ты фронт сменил, что ли? С этой теперь тусуешься? А брюнетку свою куда засунул?
Ответа она не стала слушать — снялась с тормоза и ринулась к бару.
Меньше знаешь — крепче спишь. Зачем ей знать, что ответит Гера Федору? А может, он вообще ничего не ответит. Может, он так растерялся, что даже не знает, что делать!
Человек, который должен был убить Алену Дмитриеву, растерялся до жути. Он совершенно не знал, что делать. Вот вошла она сейчас в этот подвальчик — и выйдет ли оттуда? Или через какой-нибудь запасный выход — фью!!! И ищи ее потом, свищи. Будет ли у него другая возможность? И сколько бед она успеет натворить прежде, чем он снова ее найдет? Может быть, вообще уже поздно. Может, она уже обо всем догадалась. Впрочем, надежда не умрет до тех пор, пока писательница не станет связываться с милицией. А как знать, вдруг она уже названивает куда не надо из недр «Iron Butts»?! Ему до смерти хотелось знать, что там происходит.
И, главное, не ринешься ведь вслед за ней, это покажется подозрительным…
– Какой-то ты сегодня не такой, — сказал в это время Федор. — Даже подозрительно. Словно тебя перемкнуло… — Ты на себя посмотри, — огрызнулся Герка. — Если кого перемкнуло, так это тебя. Лизку он на работу привез, главное дело! Из постели вынул и привез? Из своей постели, имеется в виду…
– Ну а что? — томно проговорил Федор. — Может, я только теперь узнал, что такое любовь! Лиза-Лиза-Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то! — Он утратил томный вид и захохотал. Потом рассердился: — Ну что ты на меня смотришь как на кретина?!