Час близнецов
Шрифт:
Увидев, что Танис стал еще мрачнее, Крисания вздохнула:
– Хорошо, я обещаю, что подумаю над твоими словами. Возможно, ты прав, Танис. Скорее всего, эта поездка действительно чересчур опасная затея...
– Да и пустая к тому же! – пробормотал Танис. Усталость и печальные известия о друге заставили его без обиняков высказывать все, что он думал о ее безумном плане.
– Если бы Пар-Салиан мог уничтожить Рейсшина, он сделал бы это давным-давно...
– Уничтожить?! – Крисания изумленно посмотрела на полуэльфа. – Я вовсе не хочу его уничтожить. Теперь впору было изумиться Танису.
– Я ищу способ вернуть его, – холодно объяснила Крисания и без всякого перехода добавила:
– А теперь, если кто-нибудь из вас окажется настолько любезен, чтобы проводить меня, я хотела бы отправиться в свою комнату.
Дэзра с готовностью вызвалась это сделать. Крисания прохладно пожелала всем спокойной ночи и вышла из зала вслед за служанкой. Не находя слов, Танис молча проводил ее взглядом. Краем уха он слышал, как Речной Ветер бормочет что-то на кве-шу. В это время Карамон снова застонал.
Варвар слегка подтолкнул Таниса. Вместе они наклонились над телом товарища и не без усилий поставили его на ноги.
– Да он тяжелехонек, провалиться мне в Бездну? – ахнул Танис, едва удерживая оседающую тушу гиганта.
Огромная рука легла ему на плечо, и он чуть не упал. Несносный запах «гномьей водки» заставил Таниса поморщиться.
– Как он может пить эту дрянь! – изумился полуэльф, когда они с варваром волокли бесчувственного Карамона к двери. Тика, помогая в меру сил, следовала за ними.
– Я знавал одного война, который пал жертвой этого дешевого зелья, – проворчал Речной Ветер. – Он спрыгнул с утеса, преследуемый чудовищами, существовавшими только в его воображении, и разбился насмерть.
– Мне, наверное, следует остаться... – подумал вслух Танис.
– Ты не можешь выиграть эту битву за него, брат мой, – твердо сказал Речной Ветер. – Нельзя заменить человека в бою, который идет между ним и его собственной душой.
Было далеко за полночь, когда двое друзей наконец доволокли Карамона до комнаты и без церемоний бросили на кровать. Танис про себя отметил, что ни разу в жизни так не уставал. Плечи его ныли, а колени подрагивали от напряжения.
Внутренне он тоже был вымотан – воспоминания о прошлом превратились в саднящие, сочащиеся кровью раны. До рассвета ему еще несколько часов предстояло провести в седле.
– Жаль, что я не могу остаться, – еще раз сказал Танис, стоя возле дверей Тикиного дома вместе с ней и Речным Ветром и глядя в темноту на безмятежно спящий город. – Я чувствую ответственность...
– Нет, Танис, – тихо возразила Тика. – Речной Ветер прав: это не твоя война. Теперь у тебя есть иная жизнь. Кроме того, ты ничем не сможешь помочь, ты можешь невольно сделать только хуже.
– Пожалуй. – Танис нахмурился. – Как бы там ни было, я вернусь сюда через неделю и поговорю с Кара-моном.
– Это было бы очень хорошо.
Тика вздохнула и после небольшой паузы сменила тему:
– А О каком кендере говорила госпожа Крисания? Неужели о Тассельхофе?
– О нем, – почесывая заросший подбородок, кивнул Танис. – Это как-то связано с Рейстлином, но я не знаю подробностей. Мы столкнулись с кендером в Палангасе. Он обрушил на нас град своих бесконечных историй, но я успел предупредить Крисанию, что в лучшем случае лишь половина из его россказней правда, а остальное – ерунда. Тем не менее он сумел убедить Посвященную послать его за кем-то, кто, по ее мнению, может помочь ей вернуть Рейстлина.
– Эта женщина может быть священной жрицей Паладайна, – угрюмо заметил Речной Ветер, – но я думаю, что она безумна. Да простят меня боги за злые слова об их избранниках.
Сказав это, он закинул за спину лук и пошел к конюшне. Обняв Тику за плечи, Танис поцеловал ее и задумчиво склонил голову.
– Боюсь, что Речной Ветер прав, – сказал он. – Присматривай за жрицей, пока она тут, хорошо? Когда мы вернемся, я побеседую о ней с Элистаном.
Интересно, насколько он хорошо осведомлен о ее безумной затее? Вот еще что: если Тассельхоф действительно появится, задержи его под любым предлогом. Я не хочу, чтобы он появлялся в Квалинести. Мне и без него хватит проблем с моими эльфийскими родственничками во главе с Портиосом.
– Конечно, Танис, – пообещала Тика. На миг она крепко прижалась к нему, словно пытаясь найти успокоение в том сострадании, которое переполняло полуэльфа.
Танис колебался: ему не хотелось оставлять ее в таком состоянии.
Оглянувшись на дверь, он расслышал богатырский храп Карамона, время от времени прерываемый тревожными вскриками.
– Тика... – начал он.
Но она сама отстранилась от него.
– Уезжай, Танис, – твердо сказала Тика. – У тебя впереди долгий путь.
– Я просто хотел... – Но он так и не придумал ничего такого, что могло бы ее подбодрить и утешить.
Медленно повернувшись, Танис пошел в темноту вслед за Речным Ветром.
Тика вослед ему улыбнулась.
– Ты мудр, Танис Полуэльф, но на сей раз ты ошибаешься, – прошептала она, оставшись на крыльце в одиночестве. – Крисания вовсе не безумна. Она всего-навсего влюблена.
Глава 4
Армия гномов, печатая шаг, маршировала вокруг его кровати, и их подбитые железом башмаки немилосердно грохотали по полу: БУХ-БУХ-БУХ! При этом каждый гном вооружился молотом и, проходя мимо изголовья, изо всей силы бил им Карамона по темечку. Карамон жалобно застонал и с трудом пошевелился.
– Пошли прочь! Прочь! – пробормотал он. Гномы вместо этого подхватили его кровать, подняли на плечи и, торопливо перебирая ногами, закружили ее по комнате. Башмаки их продолжали греметь: БУХ! БУХ! БУХ!
Карамон ощутил, что живот его сводит судорогой. После нескольких неудачных попыток он ухитрился соскочить с бешенно крутящейся постели. Чудом удержавшись на ногах, он метнулся к стоявшему в углу ночному горшку, и его вырвало. Только после этого он почувствовал себя немного лучше, да и гномы исчезли, хотя Карамон подозревал, что они коварно спрятались под кроватью, ожидая, пока он снова ляжет.