Час нетопыря
Шрифт:
— А я, — говорит вдруг начальник базы, задыхаясь от гнева, — ношу фамилию Шмидт. Мой отец был мясник, а дед батрачил у голштинских герцогов. Только в третьем рейхе я почувствовал себя человеком. Мой опыт мне говорит, что господа графы дважды в этом столетии продали интересы немецкого народа и только простые солдаты защищали его интересы.
— В СС?
— Да. И в СС тоже.
— Времена изменились, господин подполковник. Никто вас не попрекает службой в СС, но если единственным воплощением германского патриотизма вы по-прежнему считаете указания фюрера…
В этот момент к собеседникам подходит унтер-офицер Штур.
— Господин подполковник, разрешите доложить, все формальности улажены.
Фон Ризенталь смотрит на него как на пустое место.
— Унтер-офицер, — сухо и повелительно говорит он, — предъявите мне документы на груз, который вы привезли.
— Слушаюсь, господин капитан, — улыбаясь, говорит Штур и вынимает из кармана выписанную пять минут назад накладную.
Едва глянув на нее, фон Ризенталь возвращает бумагу Штуру.
— Вы совершили три преступления сразу, и за каждое вам грозит, помимо дисциплинарного наказания, также и тюремное заключение. Во-первых, вы умышленно вводите в заблуждение начальника, то есть подполковника Шмидта, предъявляя ему фальшивый документ. Во-вторых, вы виновны в подделке военного документа, потому что в нем ложно обозначены дальность перевозки и место погрузки, а также подделана подпись выдавшего накладную. В-третьих, вы умышленно препятствуете работе инспекции высшего военного командования, и это заставляет предполагать, что вы действуете не в одиночку, а в сговоре с другими лицами. Предъявите мне вашу солдатскую книжку.
Унтер-офицер Штур напоминает теперь бульдога, изготовившегося к прыжку.
— Дерьмо, — цедит он сквозь зубы. — Катись отсюда, пижон ты эдакий!
Фон Ризенталь тянется к кобуре, но тут же меняет намерение, так как Штур собирается его ударить. Той же правой ладонью он, размахнувшись, бьет Штура по лицу. Раз, другой, третий. Штур отскакивает назад, пригибается и головой бьет капитана в низ живота, потом — кулаком в висок. Фон Ризенталь как мешок валится на выстриженный газон.
— Что с ним теперь делать? — в смятении произносит Шмидт. — Штур, что вы натворили? Выхода нет, придется его куда-нибудь убрать. Какая-нибудь случайность… падение… мало ли что… Это же адъютант канцлера.
— Я им займусь, господин подполковник, — тяжело дыша, отвечает Штур. — Я его где-нибудь припрячу, будьте спокойны.
— Ладно, Штур. Головой ответите, если у меня будут неприятности. А теперь скажите своим парням, чтобы въезжали сюда со всем добром.
Через главные ворота, открывшиеся по сигналу изнутри, въезжают три тяжелые машины, а джип, за рулем которого сидит унтер-офицер Штур, покидает базу номер три. На заднем сиденье без сознания лежит капитан фон Ризенталь. Рядом мрачный и молчаливый капрал из команды Штура. Он не знает, за что нокаутировали этого красавчика капитана, но его не затем брали в часть особого назначения, чтобы задавать неуместные вопросы.
Майор Цопке смотрит на все это из кабины вертолета и никак не реагирует, хотя, в сущности, ему надо было бы разыскать предохранитель от радиопередатчика, который лежит в кармане у фон Ризенталя. Но он предпочитает не иметь с этим ничего общего.
Ровно в 17 часов джип сворачивает на лесную дорогу, где стоит большегрузная машина, в кузове которой находится боеголовка с повышенным уровнем радиации. Штур вручает капралу ключ, приказывает открыть кабину водителя и отпереть двери кузова. Внутри тускло поблескивает серебристый округлый предмет.
Штур сжимает челюсти, берет за ноги капитана фон Ризенталя, кричит капралу, чтобы тот держал его за локти, а не за кисти рук, а затем оба с размаху кидают капитана внутрь кузова, прямо к боеголовке. В этот миг фон Ризенталь приходит в сознание, пытается что-то крикнуть, но Штур молниеносным движением захлопывает бронированную дверь кузова. Капрал запирает кабину на ключ и отдает его унтер-офицеру.
Унтер-офицер Штур думает, что, если даже машину и найдут, вылощенный капитан успеет схватить такую дозу радиации, что через пару часов его вынесут ногами вперед. Тот, кто ударил по лицу унтер-офицера Штура, не должен рассчитывать, что это ему даром пройдет.
Двадцать минут спустя команда унтер-офицера Штура выезжает с Секретной базы № 3 и направляется обратно на запад, в расположение части особого назначения.
Штур включает радио и не без удовольствия слышит крики задыхающихся от волнения комментаторов. Кажется, мир затрещал по всем швам. Не зря в эфире такая истерика. Унтер-офицер Штур доволен, что так здорово справился с полученным заданием. Красавчик свое получил. А у Штура никто и волоска не тронет.
Комментатор одной из радиостанций сообщает, что президент Гаррисон выиграл первую схватку с общественным мнением и сенатское расследование ему, скорее всего, не грозит. Кто же, будучи в здравом рассудке, кроме, может, каких-нибудь безголовых пацифистов, станет добиваться отставки лидера, который в момент такого несчастья проявил истинное хладнокровие. Теперь, добавляет комментатор, очередь за канцлером ФРГ. В 19 часов вся Европа будет слушать, что скажет своему народу и союзникам Дагоберт Лютнер.
Подполковник Иоганн Шмидт, начальник Секретной базы № 3, вытирает вспотевший лоб и запирается в своем кабинете. Залпом выпивает стакан коньяку. Из скрытого в стене сейфа он вынимает нечто такое, что всегда помогает ему в моменты усталости и волнений. Это альбом со старыми фотографиями военного времени. В обложке альбома спрятаны старые документы, удостоверения, благодарности за подписью штандартенфюрера Обста, а также банкноты разных стран, куда судьба забрасывала Иоганна Шмидта. Самый любопытный — из одного города, который тогда назывался Литцманнштадт. [11] У Иоганна Шмидта там было множество занятий, а банкнот он извлек из шапки одного бородача с пейсами. Потом гетто ликвидировали, и забавные бумажки потеряли всякую ценность. Приятно все это вспомнить.
11
Так в период оккупации гитлеровцы назвали польский город Лодзь.
Подполковник Шмидт закрывает альбом, смотрит на часы и снимает телефонную трубку, собираясь доложить, что операция «Нетопырь» завершена. Его собеседником будет подполковник Хайнц Пионтек. Он, правда, из вермахта, но мыслит вполне здраво.
Капитан фон Ризенталь пришел в сознание через полчаса после отъезда унтер-офицера Штура. В машине было совершенно темно и ужасно холодно. Капитан нащупал около себя округлый металлический предмет, по поводу которого сомнений у него не возникло. Он знал, что это была ядерная боеголовка. Быстро понял, что она была украдена или нелегально перевозилась из одного места в другое. Капитан был убежден, что начальник Секретной базы № 3 и унтер-офицер Штур принадлежат к какой-то законспирированной организации.