Час Самайна
Шрифт:
По дороге Блюмкин заехал в парикмахерскую, сбрил усы и подстригся, а заложница все это время «скучала» за его спиной, в зоне прямой видимости.
В чайную к Жене он заходить не стал, а подослал свою спутницу с запиской, приказав, чтобы та, получив чемоданчик, вернулась на квартиру Идельсон. Убедившись, что слежки нет, догнал ее у самого дома. Вернувшись в квартиру и удостоверившись, что все в точности выполнили его указания, Блюмкин повеселел, открыл при всех чемоданчик, поразив присутствующих количеством находившихся там долларов. Он опустошил чемоданчик, распихав деньги по карманам и
Ранним утром в приемную ОГПУ вошел полный мужчина с крупным носом, несмотря на прохладу постоянно вытирающий платком пот с лица.
— Я сотрудник журнала «Чудак» Борис Левин, — сказал он дежурному. — У меня заявление по поводу товарища… Извините… Мне не товарища… Словом, по Якову Блюмкину, троцкисту. Вчера видел его, и он угрожал револьвером!
Дежурный отмахнулся было от этого явно не в своем уме человека. Кто такой товарищ Блюмкин, он знал, как и то, насколько тот высоко стоит. Но все же позвонил в приемную иностранного отдела ОГПУ, где работал Блюмкин, и доложил о странном посетителе. К его удивлению, вскоре оттуда перезвонили и приказали сопроводить Левина на встречу с самим начальником отдела, товарищем Трилиссером.
Блюмкин ничего этого не знал, нежась в постели после бурной ночи. Вчера он подробно рассказал Лизе о Троцком, Радеке, о своих планах и долларах. Она восприняла все так, как он и ожидал. Вначале советовала все же пойти покаяться Трилиссеру, у которого, как и Блюмкин, работала, но затем, выслушав его доводы, согласилась действовать по плану. Решили, что утром, чтобы не вызывать подозрений, Лиза как всегда пойдет на работу в иностранный отдел ОГПУ, а вечером вернется домой и будет ждать его звонка. Потом они встретятся на вокзале, который он укажет. Блюмкин решил пробираться на Кавказ окольными путями.
Он встал, по привычке принял бодрящий холодный душ и начал одеваться. И тут его ожидал удар! Яков не обнаружил рубашки, в потайном кармане которой был спрятан амулет. Он вспомнил, как вчера, ужиная с Лизой, посадил на нее жирное пятно. По настоянию Лизы он поменял ее на другую, не догадавшись достать амулет. А Лиза отнесла рубашку в ванную комнату. Но и там ее не оказалось.
«Это все, — подумал он со странным равнодушием. — Я погиб!»
На работе Лиза сразу направилась в приемную. Узнав, что у Трилиссера посетитель, она попросила секретаря Клаву доложить, когда тот освободится, — у нее очень срочное и важное дело.
— Какое? — заинтересованно спросила Клава.
— Секретное, — отрубила Лиза и, развернувшись, пошла к себе. Секретарша не любила эту надменную красавицу, которая слишком о себе воображает и из-за которой мужчины теряют головы, лишая ее, Клаву, внимания. Поэтому даже когда начальник освободился, она не спешила сообщить о желании Лизы попасть к нему. Когда та снова появилась в приемной, Клава изобразила на лице живейшее участие.
— Михаил Абрамович до сих пор занят. Но ты не волнуйся! Как только освободится, сразу доложу.
К Трилиссеру Лиза попала около двух часов дня и сразу рассказала о разговоре с Блюмкиным, его планах бежать за границу, а также о крупной сумме, часть которой у него, а часть находится за границей.
— Молодец, товарищ Розенцвейг! [24] Многое из того, что ты сообщила, я уже знаю, но ты очень правильно и своевременно все сделала. Далеко пойдешь, товарищ Розенцвейг! Но это еще не все: требуется Блюмкина остановить, раз сам он не хочет сюда добровольно прийти. Надо сделать следующее… — И Меир Трилиссер изложил свой план.
24
Лиза Розенцвейг (Горская, Зарубина), профессиональная разведчица. Вместе с мужем В. Зарубиным работала в 30-х годах в Германии, во время Второй мировой войны — в США. Участвовала в получении секретных материалов об американской атомной бомбе.
Вечером, когда раздался телефонный звонок, Лиза нетерпеливо схватила трубку. Как она и предполагала, это был Блюмкин.
— Куда ты, черт подери, дела мою рубашку?! — сразу закричал он.
— Как куда? В прачечную сдала сегодня утром, с другим грязным бельем.
— Какая прачечная? Какое грязное белье? Ты что, не помнишь, о чем мы вчера говорили?! Мне нужна эта рубашка немедленно!
— Хорошо, зайду в прачечную и возьму ее.
— Я буду у тебя через пятнадцать минут, жди меня на улице. Ничего не бери с собой — мы все купим новое. Где прачечная?
— В соседнем доме.
— Хорошо, до встречи. Не задерживайся! К моему приезду рубашка должна быть у тебя.
Сразу после разговора Лиза перезвонила в отдел, сообщила о звонке Блюмкина и получила указание задержать его возле дома подольше — автомобиль с группой захвата уже выезжает.
Блюмкин приехал только через полчаса. Выскочил из темного автомобиля, который, остановившись возле Лизы, не заглушил двигатель.
— Рубашку взяла? — был первый его вопрос.
— Извини, Яша, нужно подождать минут тридцать-сорок. Я с Аней договорилась, она вынесет ее сюда. Уже немного осталось, подождем. А чем эта рубашка так ценна?
— Реликвия, — буркнул Блюмкин и посмотрел на часы. — Времени нет, поедем без рубашки. Садись в машину!
— Если она тебе так дорога, давай подождем. Я себя неудобно чувствую, ведь это все по моей вине, — тянула время Лиза. — Хочешь, я сама туда еще схожу, а ты здесь…
Но Блюмкин не стал ждать и чуть ли не силой затолкал ее в автомобиль.
— На вокзал! Как можно быстрее! — скомандовал он водителю — крупному широколицему мужчине в потертой кожаной куртке. Лизе казалось, что автомобиль несется по улице с сумасшедшей скоростью, только мелькают дома и люди. Блюмкин же считал, что они двигаются с черепашьей скоростью.
— Быстрее. Давай быстрее! — командовал он и, не обращая внимания на водителя, крутил в руках револьвер. Тот опасливо косился и выжимал из автомобиля все, что можно.
Лиза думала, как поступить дальше, ведь Блюмкин обязательно потащит ее в поезд. Может, броситься к милиционеру на вокзале и попросить о помощи? Но разумно ли это? Она слышала, что Блюмкин исключительно метко стреляет…