Часовня "Кловер"
Шрифт:
— Ник, — огрызнулась я.
— Ты злишься.
— Ты прав.
— Почему?
— Почему? — сказал я, вскакивая с дивана так быстро, как только могла двигаться моя пьяная задница. То есть совсем не быстро, потому что я споткнулась и чуть не врезалась лицом в кофейный столик.
— Полегче, — сказал он, протягивая руку, чтобы поймать меня. — Ты что, пьяна?
— Да! — крикнула я. — Мне пришлось напиться. Как еще я должна была справиться со всем этим? Не похоже на то, что я могла поговорить с тобой. Ты бросил меня, чтобы пойти побегать.
— Мне нужен был воздух.
—
Моя угроза сделала все еще хуже. Комната наполнилась звуком раскатистого смеха Ника.
— Агррррх! — зарычала я, сжимая кулаки по бокам. Очевидно, это тоже было забавно, потому что его смех стал таким громким, что у меня заболели уши.
— Спи на диване! — крикнула я, топая через комнату и поднимаясь по лестнице. Конечно, он меня не послушал. Когда я вышла из его главной ванной пять минут спустя, он сбросил штаны на пол и лежал, приподнявшись на кровати.
Моя верхняя губа дернулась от высокомерной ухмылки на его лице. Этот ублюдок знал, что я не выселю его из его собственной комнаты.
— Пора начать спать у меня дома, — сказала я, откидывая одеяло. — Тогда я не буду чувствовать себя виноватой за то, что вышвырнула тебя из постели.
— Этого не произойдет, — сказал он. — На тебе пижама.
— А ты наблюдательный. — Я фыркнула и плюхнулась на матрас, пока не устроилась поудобнее на животе, отвернув лицо от Ника.
— Не ложись спать разозленной, Эмми. — Его пальцы потянулись через кровать и начали вычерчивать легкие узоры на моем плече.
— Ты разозлился на меня за то, что я поступила правильно. За то, что я пыталась помочь ребенку. Потом, когда у тебя был шанс поговорить со мной об этом, ты ушел. Сегодня кто-то наставил на меня пистолет. Металл касался моей кожи, прямо здесь, — сказала я, дотрагиваясь до своего лба. — Сегодня были тридцать секунд, когда я думала, что умру. И ты бросил меня.
Мой голос надломился, когда новая порция рыданий разорвала мою грудь.
Ник притянул меня к себе на колени и баюкал, пока я плакала. И хотя я была зла, я вцепилась ему в шею. Реальность ситуации прояснилась, и я испугалась. Мое тело сотрясалось от подавляемого ужаса, а грудь вздымалась. Но в безопасности в объятиях Ника я дала волю эмоциям и поделилась с ним своими страхами. Это заняло некоторое время, но когда мои рыдания превратились в тихие всхлипы, он заговорил.
— Я разозлился, потому что мне было чертовски страшно, Эмми. Когда Джесс сказал мне, что этот ублюдок приставил пистолет к твоей голове, я захотел его смерти. Но я не мог подъехать к тому трейлеру и убить этого ублюдка, поэтому разозлился. И я выместил это на тебе. Мне жаль.
— Я не знала, что это произойдет. Я просто поехала туда, чтобы поговорить с тетей Мейсона. Сегодня он умирал с голоду. Он рылся в моем мусоре в поисках еды. Я должна была что-то сделать.
— Я понимаю. Понимаю почему ты туда поехала, — сказал он. — Мне не следовало уходить, когда мы вернулись, но мне нужно было выпустить немного пара. Дело было не в тебе. Простишь меня?
— Ты не можешь бросать меня каждый раз, когда плохи дела, Ник, — сказала я. — Это возвращает слишком много старых чувств. Может быть, когда-нибудь мы сможем поругаться,
— Я всегда буду возвращаться. Но я больше не уйду, когда мы ссоримся.
— Обещаешь?
— Обещаю, — сказал он. — Просто больше не выкидывай подобных трюков.
— Хорошо. — Кивнула я.
Он мог быть уверен, что я больше никогда не пойду в дом ученика без предупреждения. И я бы больше не стала вмешиваться в дела Службы защиты детей.
— И мы не носим пижамы в этой постели.
Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.
— Хорошо.
Глава 18
Ник
— Давай, Эмми. Прижмись к ней спиной. Хватит валять дурака.
Сохранять невозмутимое выражение лица, пока я наблюдал за ней, было почти невозможно. Ее ноги скользили назад по бетонному полу «Косто»20, когда она пыталась толкать тележку, нагруженную более чем тремя сотнями фунтов смеси для блинчиков, сиропом, шоколадной крошкой и арахисовым маслом. Ее лицо становилось почти таким же красным, как и волосы, каждый раз, когда она задерживала дыхание и нажимала на ручку. Тележка раскачивалась на дюйм, но дальше не двигалась.
— Прекрасно! Ты был прав. Я не могу этого сделать, — фыркнула она. — Я слишком маленькая.
Надув губы и скрестив руки на груди, она больше походила на одну из своих учениц начальной школы, чем на тридцатидвухлетнюю женщину.
Это было чертовски восхитительно.
Если бы у нас однажды родилась дочь, я бы хотел, чтобы она унаследовала рыжеволосый характер своей матери. Эмми обычно держала его в узде, но когда она выпускала этот огонь наружу, я был тверд в течение нескольких минут. Даже если я был зол на нее.
— Я же тебе говорил. — Я ухмыльнулся, надеясь заставить ее закатить глаза.
Она не разочаровала.
— Подвинься, жена. Позволь мужчине взять верх, — сказал я.
— Мне подождать, пока ты не ударишь себя кулаком в грудь и не издашь рев пещерного человека? Или ты готов идти прямо сейчас?
— Забавно. — Одной рукой я привел тележку в движение. Краем глаза я не упустил еще одного закатывания глаз.
— Как ты думаешь, ты сможешь управлять тележкой? — Закатывание глаз номер три. Сегодня я собирался попробовать семь, будет новый рекорд.
— Что еще есть в списке? — спросил я.
— Яйца. Бекон. Сосиски. Кофе.
— Давай сначала найдем кофе. Затем мясо. Ты можешь принести яйца.
Завтра был ежегодный завтрак пожарной службы Прескотта с блинчиками. Каждый год пожарная станция устраивает грандиозный завтрак по сбору средств в воскресенье перед Пасхой. Несмотря на то, что это была чертовски тяжелая работа, это была одна из любимых вещей в моей работе.
Все общество приходит поддержать станцию и наших волонтеров. И за последние несколько лет мы собрали кучу денег. Вырученные средства всегда шли на модернизацию, которую я не мог вместить в свой обычный бюджет, который и так был слишком мал. В этом году я надеялся собрать достаточно, чтобы приобрести четыре новых комплекта снаряжения и по крайней мере пять новых первоклассных раций.