Часовня "Кловер"

Перри Девни

Но, несмотря на мой заложенный нос и резкий кашель, я ходила на работу каждый день. Оставаться дома не было вариант. Мне нужно было, чтобы мои дети помогли мне пройти через это.

Теперь была пятница, и я была дома. Одна. Сняв одежду, я приняла горячую ванну, позволяя горячей воде успокоить мои ноющие мышцы.

У меня кружилась голова, и моя небольшая простуда приняла серьезный оборот. Дышать было трудно, и у меня был невыносимый жар. Лекарство от простуды, которое я приняла, начало вызывать у меня сонливость, но я все еще не могла отключить свой разум.

Он был поглощен мыслями о Нике и нашей ссоре.

Я полностью облажалась.

Я была единственным человеком, которого можно было винить в том, что я чувствовала. Больная. Одинокая. Подавленная. Это все была моя вина. Мне следовало давным-давно поговорить с Ником о разводе. И хотя его прощальные слова были резкими, я их заслужила.

Чем больше я прокручивала в голове наш спор, тем больше понимала, почему ему было так больно.

Он оставил меня в Вегасе, чтобы я могла быть в безопасности. Он пожертвовал своим сердцем ради моего, а я просила его игнорировать все это. И ради чего? Чтобы мы могли просто повторить все это снова?

Мне не нужна была еще одна свадьба. Наша церемония в часовне Кловер была мечтой. Что нам было нужно, так это время. Время устроиться в жизни с Ником. Время создать новые воспоминания, которые затмили бы годы разлуки. Время любить друг друга.

Мои действия, скорее всего, лишили меня возможности получить это время.

Вода в ванне начала остывать, поэтому я выскользнула, накинула одну из фланелевых рубашек Ника и сразу же отправилась в постель.

Если бы мои ученики не отвлекали меня, я понятия не имела, как собиралась пережить выходные. Мои перспективы были довольно мрачными.

Может быть, если бы я постоянно пичкала себя лекарствами от простуды, то смогла бы проспать все это.

?

Я услышала звон бьющегося стекла еще до того, как сработала сигнализация.

Моя голова приподнялась с подушки, но мой разум застыл, не зная, что делать. Коктейль Найквил/Терафлю, который я приняла, делал свое дело, и у меня кружилась голова.

Шум в ушах прекратился так же быстро, как и начался.

Странно.

Должно быть, мне приснился кошмар с первого взлома. Звуки бьющегося стекла и сигнал тревоги были всего лишь сном.

Мне было трудно держать глаза открытыми, поэтому я позволила им закрыться, откинувшись лицом на подушку. Я заставила себя бодрствовать еще несколько секунд, прислушиваясь к другим звукам, но в доме была мертвая тишина.

Мгновение спустя я почти снова погрузилась в сон, когда мой телефон на тумбочке начал жужжать. На этот раз я перевернулась и попыталась сесть, отчаянно надеясь, что звонок был от Ника.

Но прежде чем я успела дотянуться до телефона, в моей спальне зажегся свет. Я вздрогнула, закрыв глаза руками, чтобы защитить их от слепящего света. Моя голова повернулась к двери, и мое тело содрогнулось.

Сигнализация мне не приснилась. Ее отключили.

Двое одетых в темное мужчин неторопливо вошли в мою комнату. Оба были одеты в черные кожаные жилеты мотоклуба, но это были не Tin Gypsies.

Паника охватила меня, когда я попыталась выпутать ноги из простыней.

В мгновение ока один мужчина набросился на меня. Мои запястья были зажаты над головой, и его тело вдавило меня в матрас.

— Она хорошенькая, — сказал он.

От него разило несвежим пивом и сигаретами. Я извивалась под ним, надеясь освободиться, но он был слишком большим.

— Отпусти меня!

— Тихо, — сказал он, ослабляя хватку.

Он прижал мои руки к спинке кровати и начал ощупывать меня свободной рукой, дергая за пуговицы на фланели Ника, в которой я ложилась спать. Когда некоторые из них оторвались, он схватил меня за грудь и сжал так сильно, что я вскрикнула от боли.

— Нет! Пожалуйста, не надо, — взмолилась я. Я брыкалась и раскачивала бедрами, пытаясь освободиться, но у меня не было никаких рычагов давления. Мои ноги, обтянутые огромными шерстяными носками, не могли тереться о простыни.

— Джинкс, — огрызнулся другой мужчина. — Отвали от нее на хрен. Сигнализация сработала, когда ты разбил стекло, тупой ублюдок. Копы будут здесь через минуту. Хватай ее и давай убираться отсюда к чертовой матери.

— С тобой неинтересно, Рэка, — сказал Джинкс, затем снова сел на колени, все еще прижимая меня к кровати бедрами, но отпустив мои руки.

Затем, в мгновение ока, его рука опустилась, наотмашь ударив меня по щеке.

Боль пронзила мое лицо, когда оно метнулось в сторону. Мои руки взлетели к лицу, схватившись за щеку, когда острое жжение распространилось с одной стороны на другую. Белые пятна начали рассеиваться, и я только открыла глаза, когда рука Джинкса снова опустилась. На этот раз его кулак ударил меня по ребрам.

Воздух исчез из моих легких. Рывок за рывком, я изо всех сил пыталась вдохнуть немного кислорода, пока он смеялся надо мной.

Джинкс слез с кровати, разговаривая с Рэкой о моей шкатулке с драгоценностями, в то время как я перекатилась на бок и схватилась за живот. Слезы потекли по моему лицу, когда боль усилилась. Мне никогда не было так больно. Я понятия не имела, какую сильную физическую боль один человек может причинить другому.

Затем я начала двигаться.

Только что я корчилась от боли на своей кровати, а в следующую секунду Джинкс выносил меня из моего дома на плече.

— Нет! Помогите! — закричала я, пиная его в спину. Боль в ребрах и лице усиливалась с каждым моим движением, но адреналин, циркулирующий в моей крови, подстегивал меня к борьбе.

Телефонный звонок, должно быть, был из моей охранной компании, а это означало, что помощник шерифа был в пути. Может быть, если бы я смогла замедлить их, меня бы спасли. Но ничто из того, что я делала, не замедляло их бегство.

Джинкс поспешно вынес меня на улицу. Я прищурилась в темноте, надеясь увидеть огни, приближающиеся к моей подъездной дорожке, но все, что я увидела, был перевернутый черный фургон.