Часовые Запада
Шрифт:
– Как любопытно, - прошептал он, и в глазах его появилось отстраненное выражение.
– Почему я их раньше не замечал?
– Я видел, как они плещутся, - сказал Эрранд, - но когда они лежат на дне, вода слишком мутная и их нельзя разглядеть.
– Да, наверное, в этом все дело, - согласился Дарник.
Он привязал к дереву конец плетеной изгороди и задумчиво побрел по снегу к выстроенному за домом сараю. Через минуту он вышел оттуда с мотком промасленной бечевки в руках, а еще через пять минут уже рыбачил. Эрранд улыбнулся и, повернувшись, побрел вверх по пологому холму,
Дойдя до вершины, он увидел незнакомую женщину в накинутом на голову капюшоне.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– вежливо осведомился он.
Незнакомка откинула капюшон, и он увидел, что это молодая женщина с темной повязкой на глазах.
– Это ты тот, кого называют Эррандом?
– спросила она. Голос ее был низок и мелодичен, и она по-старинному, нараспев выговаривала слова.
– Да, - отвечал Эрранд, - это я. У вас что-то с глазами?
– О нет, дитя мое, - ответила она.
– Я вижу мир в ином свете, чем тот, который дает это земное солнце.
– Вы не зайдете к нам в дом?
– предложил Эрранд.
– Вы сможете погреться у очага, а Польгара рада будет вашему обществу.
– Я преклоняюсь перед госпожой Польгарой, но время для нашей встречи еще не наступило, - сказала женщина, - и мне здесь не холодно.
– Замолчав, она наклонилась, как будто разглядывая его, хотя повязка у нее на глазах была очень плотной.
– Значит, это правда, - тихо прошептала она.
– На таком большом расстоянии мы не могли быть уверены, но теперь, когда я стою перед тобой лицом к лицу, я знаю, что ошибки быть не может.
– Она выпрямилась.
– Мы еще встретимся, - сказала она.
– Как вам будет угодно, сударыня, - ответил Эрранд, помня о правилах вежливости.
Она улыбнулась ослепительной улыбкой, которая, казалось, озарила ярким светом непогожее зимнее небо.
– Меня зовут Цирадис, - сказала она, - и я буду тебе другом, милый Эрранд, даже если наступит время, когда мы примем решение не в твою пользу.
– И затем она исчезла, растворившись в пространстве так быстро, что у него и сердце екнуть не успело.
Пораженный, Эрранд поглядел на снег, где она только что стояла, и не увидел следов. Он присел на санки и задумался. В том, что сказала эта странная молодая женщина, не было ни малейшего смысла, но он верил, что наступит время и смысл появится. Немного поразмыслив, он решил, что если скажет Польгape об этом странном визите, то она расстроится. Будучи уверен, что эта Цирадис не представляла никакой угрозы и не замышляла ничего дурного, он решил ничего не говорить.
Затем, поскольку на вершине холма становилось уже довольно прохладно, он подтолкнул санки и заскользил вниз по склону, через долину, остановившись в нескольких десятках ярдов от того места, где Дарник так самозабвенно рыбачил, что, казалось, не обернулся бы, даже если бы десять прекрасных девушек пели и танцевали у него за спиной.
Польгара не препятствовала увлечению Дарника. На нее производили впечатление длина, вес и серебристый цвет приносимой им добычи, и ей пришлось привлечь на помощь все свои обширные познания в кулинарном искусстве, чтобы каждый раз по-особому жарить, парить, варить, тушить и запекать рыбу. Хотя она неизменно настаивала на том, чтобы ее чистил сам добытчик.
Когда снова наступила весна, на ретивом чалом жеребце прискакал Бельгарат.
– Что случилось с твоей кобылой?
– спросил его Дарник, когда тот спешился во дворе усадьбы.
У Бельгарата вытянулось лицо.
– Я был на полпути в Драснию, когда обнаружил, что она жеребая. Я обменял ее вот на этого живчика.
– Он хмуро взглянул на гарцующего чалого.
– По-моему, сделка вышла удачная, - произнес Дарник, оглядывая жеребца.
– Та кобыла была такая спокойная и разумная, - возразил старик.
– А у этого молодца ветер в голове гуляет. Ему лишь бы повыпендриваться - побегать, попрыгать, погарцевать, копытами в воздухе помахать.
– Он неодобрительно покачал головой.
– Поставь его в конюшню, отец, - предложила Польгара, - и умойся с дороги. Ты успел как раз к ужину. Сегодня у нас запеченная рыба. Если хочешь, то можешь съесть целую сковородку.
После того как они поели, Бельгарат развернул стул к очагу, откинулся на спинку и вытянул ноги. Он с довольной улыбкой оглядел полированные плитки на полу, побеленные известью стены с висящими на крючках до блеска начищенными горшками и чайниками и весело потрескивающий в очаге огонь.
– Как хорошо немного отдохнуть, - сказал он.
– Кажется, я еще ни разу не останавливался с тех пор, как выехал отсюда прошлой осенью.
– У тебя были такие неотложные дела, отец?
– спросила Польгара, собирая со стола посуду.
– У нас с Бельдином был серьезный разговор, - ответил старик.
– В Маллорее творится нечто такое, что мне совсем не нравится.
– Какое, скажи на милость, отец, это может иметь значение? После Хтол-Мишрака и смерти Торака нам в Маллорее нечего делать. Тебя ведь не назначали на должность спасителя мира.
– Если бы все было так просто, Пол, - сказал он.
– Тебе имя Сардион что-нибудь говорит? Или, может, Ктраг-Сардиус?
Она выливала горячую воду из чайника и таз для мытья посуды, но при этих словах остановилась и слегка нахмурилась.
– По-моему, я от кого-то слышала, как один гролим что-то говорил о Ктраг-Сардиусе. У него была лихорадка, и он бредил на древнеангаракском.
– Ты можешь вспомнить, о чем он говорил?
– допытывался Бельгарат.
– Извини, отец, но я не понимаю по-древнеангаракски. Помнишь, у тебя же вечно не доходили руки меня научить?
– Она поглядела на Эрранда и поманила его пальцем.
Эрранд скорбно вздохнул, поднялся и взялся за кухонное полотенце.
– Не гримасничай, Эрранд, - сказала она.
– Ничего с тобой не случится, если ты сегодня поможешь мне прибраться после ужина.
– Она снова взглянула на Бельгарата и начала мыть посуду.
– Ну что же означает этот Сардион или как там его?
– Не знаю, - Отвечал Бельгарат, задумчиво почесывая бороду.
– Но, как заметил Бельдин, Торак называл Шар нашего повелителя Ктраг-Яска. Возможно, тут есть какая-то связь с Ктраг-Сардиусом, так мне кажется.