Частный детектив. Выпуск 2

Чейз Джеймс Хедли

Керриден тут же пожалел о своем легкомыслии. Он всегда поддавался диким порывам. На прошлой неделе, к примеру, дал пять фунтов старушке, которая продавала цветы, — для того лишь, чтобы увидеть ее лицо в момент, когда она обнаружила свое богатство. В тот же вечер возле театра на Странде он заметил бедно одетую пару, тоскливо разглядывавшую фотографии актеров. Он купил им два билета в партер и удалился, широко улыбаясь при виде двух ошеломленных людей. Но на этот раз ему нельзя было поддаваться!.. Благодарность и преданность, которые он читал в глазах Эффи, увеличивали его смятение. Керриден вспомнил, что девушка всегда безоговорочно верила ему. Во время войны, когда его часть квартировалась в Лондоне, он часто коротал свободные часы в клубе и всегда заглядывал на кухню,

чтобы поболтать с Эффи, помогая ей мыть посуду. Он делал это из жалости, а также потому, что гордился своим милосердием. Но все обернулось неожиданно. Керриден обнаружил, что всерьез нуждается в Эффи, вернее, в ее обожании. Как–то она призналась ему, что каждый вечер молит Бога, чтобы с ним ничего не случилось; тогда Керриден лишь посмеялся над ней. Но, как ни странно, именно мысль о том, что за него молятся, поддерживала Керридена, когда он попал в лапы гестапо. Эта девочка была единственным человеком на свете, который бесконечно верил ему… А какой мужчина может без этого обойтись? Какой мужчина не испытывает потребности быть любимым? Керриден мог сколько угодно посмеиваться над ее молитвами, но рано или поздно он должен был привязаться к ней. Доверие этого юного существа будило в его душе глубоко запрятанные, почти забытые чувства.

Эффи смотрела на него напряженно, с преданным самоотречением собаки, которая видит возле себя кость, но не может ее взять без разрешения хозяина.

— Месяц или два! О, нет, это невозможно!..

— Точнее не скажу. Все зависит от того, когда у меня будут деньги.

Керриден произнес это с некоторым раздражением, очень недовольный собой. Сколько Же может стоить подобная операция? Сто фунтов, двести? Он не имел ни малейшего понятия Надо быть сумасшедшим, чтобы дать такое обещание! Но слово вылетело, теперь уже не откажешься…

Эффи заметила нотку досады в его голосе.

— Вам самому нужны деньги. А мне не к спеху, поверьте… С вашей стороны очень любезно предложить такую помощь, — сказала она.

— Ладно, ладно, поглядим, — ответил Керриден. И неожиданно почувствовал радость. Он действительно в силах ей помочь, хоть как–то отблагодарить ее за молитвы. — Пошли, проводишь меня наверх. Об этом поговорим в другой раз.

Довольная тем, что Керриден улыбнулся, девушка проворно взбежала по лестнице. Керриден поднимался медленнее.

“Я в лепешку разобьюсь, — думал он, — но сдержу обещание. Она этого стоит”.

— Сюда, — сказала Эффи, открывая дверь.

Комната была маленькая и темная. Керриден тут же наткнулся на кровать.

— Не включай свет, — быстро предупредил он. — Мне надо кое–кого высмотреть.

— Кого? — с беспокойством спросила девушка.

— Вот это я и хочу узнать.

Из окна открывался вид на Фрит–стрит. Улицу освещал фонарь, но никого не было видно. Керриден, не шевелясь, стоял несколько минут, напряженно всматриваясь в ночной мрак.

— Они наверняка здесь, — проворчал он сквозь зубы.

Он открыл окно и высунул голову; на лицо стал капать холодный дождь. Ниже окна находилась покатая крыша.

— Что вы делаете? — вскричала Эффи, когда Керриден перекинул ногу через подоконник.

— Хочу посмотреть поближе.

— Но вы упадете! — Девушка схватила его за руку. — Не надо! Говорю вам, вы можете упасть!

— Ерунда! — нетерпеливо бросил Керриден. — Не беспокойся, я привык к таким упражнениям.

Одной рукой держась за подоконник, он стал скользить по выступу, пока не нашарил водосточную трубу. Эффи показалось, что он сейчас упадет. Не в силах наблюдать за ним, она отвернулась от окна и спрятала лицо в ладонях. Керриден был поражен, увидев ее отчаяние.

Черепицы были мокрыми и скользкими. Если он поскользнется, если водосточная труба не выдержит его тяжести, он полетит вниз головой. Но мысль о смертельной опасности не остановила его; он проста не думал об этом. Керриден хотел добраться до кирпичной стены соседнего дома — оттуда будет видна вся улица.

Водосточная труба угрожающе затрещала, но он уже достиг цели. Взглянув вниз, Керриден убедился в правильности своего предположения: Фрит–стрит была, как на ладони, и он стал

методично осматривать каждую дверь, каждый закоулок, надеясь заметить какое–нибудь движение или огонек сигареты, которые могли бы выдать затаившихся преследователей.

Он долго оставался неподвижным, забыв про дождь и холод, но ничего не обнаружил. Ноги его окоченели, руки с трудом держались за трубу. Глаза Керридена привыкли к темноте, и, наконец, его терпение было вознаграждено: в глубине одного из дверных проемов колыхнулся едва уловимый силуэт человека. Проехавшее мимо такси на секунду осветило невысокого мужчину в застегнутом до самого подбородка плаще и в черном берете военного образца, сдвинутом набок.

Керриден ни минуты не сомневался, что это один из тех, кто целый день ходил за ним по пятам. Он никогда не видел этого человека и не знал, что заставляет его, несмотря на холод и дождь, часами караулить на улице. И был совершенно уверен, что преследует его не одиночка. Скорее всего, девушка, которую Крю приводил в клуб, тоже член этой шайки.

Возвращаясь в комнату Эффи, Керриден решил не обращать больше внимания на типа в черном берете. Объяснения загадки он добьется у Крю.

Глава 2

1.

На следующий день, около девяти часов утра, Керриден стоял перед дверью квартиры Крю.

Он провел ночь в “Аметисте”, устроившись в кресле и задрав ноги на стол, глухой к протестам Зани, который уговаривал его вернуться к себе домой. На заре он вновь вылез на крышу, но человека в черном береге не обнаружил. Из соображений безопасности Керриден покинул клуб, перемахнув через заднюю стену на боковую улочку. Он доехал на такси до Чаринг—Кросс-Роуд, зашел в парикмахерскую и побрился. Потом позавтракал в маленьком кафе, где просидел довольно долго, попивая кофе и перелистывая газеты. Мужчина в черном берете не появлялся. Наконец, Керриден решил покинуть кафе и с час плутал по переулкам. Убедившись, что слежки нет, он направился к цели. Четырехкомнатная квартира Крю находилась этажом выше табачной лавки на маленькой грязной улочке возле “Друри—Лейн” [11] . Чтобы попасть к нему, нужно было пройти мимо двух вонючих мусорных ящиков, загораживающих вход, и подняться по лестнице до тускло освещенной площадки.

11

“Друри—Лейн” — лондонский музыкальный театр.

По тому, как Крю вел себя в лучших домах Уэст—Энда [12] и как он одевался, его можно было принять за дипломата или за светило с Харли–стрит [13] — конечно, специалиста по женским болезням. У него был изысканный респектабельный вид, а разговаривал он с уверенностью светского льва, чем всех вводил в заблуждение. Его считали состоятельным человеком, однако все его богатство заключалось в располагающей внешности, аристократических манерах да в ловкости пальцев.

12

Уэст—Энд — западная фешенебельная часть Лондона.

13

Харли–стрит — улица в Лондоне, где находятся приемные ведущих частных врачей–консультантов.

Крю специализировался на карманных кражах, о чем не подозревал даже Керриден, знавший Уэст—Энд, как собственный кошелек. Крю безумно боялся полиции и возможного ареста, поэтому выбирал свои жертвы очень тщательно, удостоверившись сперва, что риск того стоит. Он мог украсть часы с руки собеседника, вытащить толстый бумажник, засунутый в карман пиджака под плащом, извлечь запонки из манжет, — а его жертве и в голову бы не пришло, что это сделал он. Снять колье или брошку, открыть женскую сумочку и поживиться деньгами было для него детской забавой.