Чехов. Книга 3
Шрифт:
— И что?
Призрак развела руками:
— Оставил папку и сразу не ушел. Постоял немного, а потом и впрямь полез шариться по столу.
— Вот как? — неприятно удивился я.
— Я обрадовалась, решив, что мне попался воришка, которого можно наказать. Но он оказался не пройдохой, — женщина тяжело вздохнула. — Нашел листок бумаги и карандаш и нацарапал записку.
— И где она?
— Убрала, чтобы ее не унесло сквозняком, — спокойно ответила Любовь Федоровна.
— Каким сквозняком?
— Я иногда открываю окна или форточки, когда
— Зачем? — не понял я.
Любовь Федоровна насупилась и весь ее вид словно бы говорил, что она разговаривает с неразумным:
— Потому что свежий воздух полезен.
— Кому? Призракам?
— Вот какое тебе дело, Павел Филиппович, — разозлилась собеседница. — Я слежу, чтобы в дом не проникли всякие жулики. И не украли твою заначку в ящике стола твоей комнаты. Вернее, то, что от этой заначки осталось. К слову, не так много, как ты думаешь.
— Откуда вы знаете, что я думаю?
— Тратишь ты весьма охотно. Будто там мильоны лежат.
— Лазить по чужим ящикам и трогать чужие вещи неприлично, — сделал замечание я.
— Ну. подай на меня в суд, — фыркнула призрак и развела в стороны руки. — К тому же стол мой. Ящик в нем тоже. А значит…
Я поморщился: Любовь Федоровна села на своего любимого конька, намекая мне, что я живу в этом доме на птичьих правах.
— И где записка? — я решил не спорить с Виноградовой.
Она растерянно оглянулась и взволнованно сказала:
— Не помню. Главное, точно хотела, чтобы ее не сдуло ветром. И…
— Вы же наверняка читали эту записку? — вкрадчиво уточнил я у призрака.
— Не специально, — призналась Любовь Федоровна и смущенно потупилась. — Оно само так получилось.
— И что там было написано? — хитро прищурился я.
Призрак нахмурилась:
— Документы для адвоката Чехова от мастера Васильева, — ответила она. — За точность не ручаюсь, но смысл такой.
Я с сомнением посмотрел на лежавшую на столе папку:
— А в папку не заглядывали?
— Что я там забыла? — возмущенно фыркнула призрак. — Документы же это не амурная записка. И не журнал «Сплетни недели». Что там интересного?
Я осторожно взял папку в руки. На сургуче виднелся оттиск печати главы адвокатской палаты.
— Ох и параноик ты, Павел Филиппович, — произнесла стоявшая за моим плечом призрак.
Я ощутил холод, который сковал все внутри. Призрачная дама прошла сквозь меня, чтобы заглянуть в папку.
— Бомб и порошков нет, — ответила она после недолгой паузы. — Как и всяческих проклятый предметов. Только бумаги.
— Спасибо, — поблагодарил я призрака.
— Не за что, — буркнула призрак и поправила волосы на лбу. — Больше вам ничего не требуется?
— Ничего. И еще раз извините за беспокойство.
— Я запишу себе дополнительные часы к графику.
— А у вас есть график? — удивился я. — Хотелось бы ознакомиться с этой бумагой. Я ведь должен его одобрить. И контролировать ваше нахождение на рабочем месте…
— Ой, все, — отмахнулась Виноградова. — Лишь бы сэкономить на сотрудниках.
Напоминать Любовь Федоровне, что в нашем соглашении не оговорена сумма зарплаты, я не стал. Еще расстроиться на ночь глядя и будет полночи рассказывать мне о несправедливости бытия и посмертия.
— Я ухожу по своим делам. И прошу меня более не беспокоить, — гордо сообщила мне Виноградова и негромко добавила, — если что — зови.
Я взял папку и прошел в кабинет. Свежий воздух и впрямь был приятнее спертого. Задернув шторы, я включил лампу, сел за стол и вскрыл печать канцелярским ножом. Вынул листы.
Осмотр места преступления, перечень улик, протоколы допроса свидетелей, стопка копий фотографий. Я прочел описания, оценил найденные улики.
И довольно улыбнулся.
С точки зрения доказательной базы, дело было шатким. А суть была проста: трое людей в черной одежде и масках ворвались днем в отделение Императорского банка. Угрожая оружием, они заставили всех лечь на пол. Затем оглушили охранника, который даже тотемы призвать не успел. И захватив в заложники администратора, открыли хранилище. После чего забрали все деньги в мусорном мешке и скрылись на автомобиле без номеров. При этом ячейки с ценностями вскрывать не пытались. И не тронули драгоценности посетителей и сотрудников. Хотя судя по снимкам, которые были сделаны на месте, я заметил довольно дорогие украшения на некоторых дамах.
Действовали ребята профессионально. Никто из них не активировал боевую стойку, чтобы не засветить тотемы. Охранника один из разбойников оглушил прикладом автомата. Всех присутствовавших они уложили лицом в пол и связали за спиной руки стяжками. На пластике нашелся токсин неизвестного происхождения, парализующий человека и вводящий его в измененное состояние. И как следствие, ни один из свидетелей не смог точно описать ни одного из налётчиков. Отпечатков пальцев тоже обнаружено не было.
Через несколько дней в квартире, где проживал Степан, сын Дамира, провели обыск. Как указано в протоколе «по доносу небезразличного гражданина, пожелавшего остаться неизвестным». В небольшом тайнике нашли часть денег. Парень взял вину на себя и отправился в острог. А на допросе сказал, что не знает имён подельников. И описать их не может. К тому же он путался в показаниях и хорошо ориентировался в них только, когда звучали прямые вопросы.
Я задумчиво откинулся на спинку кресла. Картинка, в общем-то, вырисовывалась достаточно яркая.
Полагаю, Степана не было даже на пороге банка в тот день. А одним из разбойников был или его отчим, или кто-то из приятелей. А сам отчим, вероятно, принял деньги на сохранение или отмыв. Он же и уговорил наивного парня взять все на себя, рассказав, что за разбой отчим получит рецидив и уедет на каторгу скорее всего надолго. А паренёк по первости отделается малым сроком. Тем более что отягчающих обстоятельств нет. Наверняка приемный родственник окажет ему всяческую поддержку в остроге и на каторге.