Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим
Шрифт:
День с его сменами успехов и неудач склонялся к вечеру; войска возвратились в свои лагеря; Минуций созвал солдат и сказал: «Я часто слышал, воины, что на первом месте стоит человек, который сам может подать дельный совет; на втором – тот, кто этого совета послушается; а тот, кто сам совета не даст и не подчинится другому, тот – последний дурак. Судьба отказала нам в первом даре, будем же хранить второй и, учась приказывать, станем повиноваться разумному. Соединим же свой лагерь с Фабиевым, поставим знамена перед его палаткой, и я назову его отцом: он достоин этого имени: наш благодетель – человек высокой души; вы же, воины, приветствуйте как патронов тех, чья рука и чье оружие вызволили вас. Этот день оставит нам, по крайней мере, честь людей, умеющих быть благодарными».
Тут солдаты по команде собрали свое снаряжение и строем вошли в лагерь диктатора, повергнув в изумление и его и всех окружающих. Перед трибуналом солдаты остановились, начальник конницы выступил вперед, назвал Фабия отцом и сказал: «Я первый отвергаю решение народа, которое мне в тягость, не в честь, и – да будет это к счастью тебе и мне и этим твоим войскам, сохраненному и сохранившему – возвращаюсь под твою власть и возвращаю тебе эти легионы. Прошу тебя, будь милостив, оставь мне должность начальника конницы и каждому – его место и звание». После этого Фабий и Минуций пожали друг другу руки
12) Консульские выборы 217 г. до Р. Х
Подошло время консульских выборов, и в Риме развернулась острая политическая борьба. Соискателем на эту высшую должность выступил Гай Теренций Варрон. Как уже говорилось, это был человек без роду и племени, но своими нападками на знать и простонародными ухватками он ловко подладился к плебеям. Особенного расположения народа Теренций добился травлей Фабия и старанием ограничить его диктаторскую власть. Чернь старалась вытащить его в консулы, а сенаторы всячески этому противились. Сильную поддержку соискателю оказал Квинт Бебий Геренний, народный трибун и родственник Гая Теренция. Он говорил, что знать много лет искала войны, что она привела в Италию Ганнибала и коварно затягивает войну, хотя закончить ее возможно. Налицо сговор всей знати. Войне не будет конца, пока граждане не проведут в консулы истинного плебея, то есть нового человека; ведь знатные плебеи уже приобщены к тем же священнодействиям, что вся знать, а народ они презирают с тех пор, как их перестали презирать сенаторы.
Народ был подогрет этими речами, и хотя искали консульства три известных патриция, избран был единственный консул – Гай Теренций. Тогда знать, убедившаяся, что соперники Теренция оказались недостаточно сильными, уговорила выставить свою кандидатуру Луция Эмилия Павла, который уже был консулом в 219 г. до Р. Х. На ближайшем народном собрании все прежние Варроновы соперники отступились, и не столько в товарищи, сколько в противники ему выбран был Луций Эмилий Павел. Затем состоялись выборы преторов. Кроме основных, дополнительно были выбраны еще два претора: Марк Клавдий Марцелл (уже избиравшийся консулом в 222 г. до Р.Х., когда он прославил себя победой над галлами) и Луций Постумий Альбин (дважды бывший консулом – в 234 и 229 гг. до Р.Х.).
13) Битва при Каннах
Готовясь к борьбе с Ганнибалом, римляне значительно увеличили набор. Численность только консульского войска была доведена до 87 тысяч человек (80 тысяч пехоты и 7 тысяч конницы).
Пока войско еще не ушло из города, консул Варрон часто созывал народ на сходки и произносил перед ним яростные речи: обвинял знать в том, что она пригласила неприятеля в Италию, говорил, что государству не стряхнуть войну со своей шеи, если полководцами будут Фабии, а он, Варрон, как увидит врага, так и закончит войну.
Консулы выступили из Рима в Апулию. Встреча с карфагенянами произошла возле городка Канны на берегу реки Авфид. Своей численностью армия Ганнибала почти вдвое уступала римской (40 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы). Варрон полагал, что победа римлянам обеспечена. Он рвался в бой, однако осторожный и более опытный в военном деле Павел как мог сдерживал своего сотоварища. Ганнибала был прекрасно осведомлен об этих противоречиях и без колебаний готовился к битве. Численного превосходства римлян он не боялся. Ведь в предыдущих сражениях погибло много опытных воинов, и теперь римское войско почти на две трети состояло из новобранцев. Ганнибал надеялся, что ему удастся навязать сражение в месте, самой природой предназначенном для конных битв, и как мог старался раздразнить врага. Нумидийские всадники напали на римских водоносов и, преследуя их, доскакали до передовых постов, почти что до самых ворот лагеря. Римлян возмутило, что какой-то вспомогательный отряд пытается навести страх на их лагерь. И если они тут же не перешли реку и не вступили в бой то, потому лишь, что командование в тот день принадлежало Павлу (консулы руководили объединенной армией по очереди).
Однако, на следующий день, когда командование перешло к Варрону, тот, не посовещавшись с товарищем, подал сигнал к выступлению и перевел войско через реку. Павел шел с ним: он мог не одобрить решение второго консула, но не мог отказать ему в помощи. На правом фланге римского строя (он был ближе к реке) они расположили римскую конницу, а за ней – пехоту; крайними на левом фланге были конные отряды союзников, а за ними стояла их пехота, в середине строя примыкавшая к легионам. На передней линии консулы поставили копейщиков и других легковооруженных из вспомогательных войск. Консулы находились на флангах: Теренций на левом, Эмилий на правом, серединой строя командовал Гемин Сервилий, консул прошлого года.
Ганнибал на рассвете, выслав вперед балеарцев и других легковооруженных, перешел реку; переводя каждую часть, он тут же указывал ей место в строю: конных испанцев и галлов поставил он ближе к реке на левом фланге против римской конницы; нумидийских конников – на правом; в середине строя стояла пехота; по краям африканцы, а между ними испанцы и галлы. Последние были выдвинуты вперед; их строй, подобно очертаниям полумесяца, образовывал дугу, Левым крылом командовал Газдрубал, правым – Магарбал, центром – сам Ганнибал с братом Магоном.
Сражение завязали легковооруженные из вспомогательных войск, выбежавшие вперед, затем испанские и галльские конники, стоявшие на левом фланге, сшиблись с конниками римского правого фланга. Бились ожесточенно, но недолго – римских конников оттеснили, и они обратились в бегство. К концу конного боя в сражение вступила пехота, вначале, пока ряды испанцев и галлов не были расстроены, противники и силами, и духом были друг другу равны, наконец, римляне после многократных усилий потеснили врагов, наступая ровным плотным строем на выдвинутую вперед середину их строя, своего рода клин, который был недостаточно крепок, так как строй здесь был неглубок. Затем, тесня и преследуя побежавших в страхе врагов, римляне разорвали середину строя, ворвались в расположение неприятеля и, наконец, не встречая сопротивления, дошли до африканцев, которые были поставлены на отведенных назад флангах того самого выступа в середине строя, где были испанцы и галлы. Когда их потеснили, вражеская линия сначала выровнялась, а затем, прогибаясь, образовала посередине мешок, по краям которого и оказались африканцы. Когда римляне неосторожно туда бросились, африканцы двинулись с обеих сторон, окружая римлян. Тем временем Газдрубал, предоставив нумидийцам преследовать бегущую италийскую конницу, бросился на римскую пехоту с тыла, и битва была решена. Римляне, окруженные со всех сторон, держались некоторое время; но передние ряды их падали один за другим в отчаянной обороне, круг нападающих сжимался; и все эти римляне умерли геройской смертью.
Консул Павел, раненный в самом начале сражения камнем из пращи, в нескольких местах заставил солдат вновь и вновь идти в бой. Но все было бесполезно. Он пал вместе с другими, сраженный вражеским дротиком. Консул Варрон, напротив, благополучно избег смерти. С 50 всадниками он добрался до Венузии
По свидетельству Ливия, было убито 45 тысяч римских пехотинцев и 3 тысячи конников – граждан и союзников почти поровну. В числе убитых были 29 военных трибунов, несколько прежних консулов (среди них Гней Сервилий Гемин и Марк Минуций, бывший в предыдущем году начальником конницы, а несколько лет назад – консулом). Убито было 80 сенаторов и бывших должностных лиц, которые должны были быть включены в сенат. Взято в плен в этом сражении было 3 тысячи пехотинцев и 1500 всадников (вскоре к ним прибавилось еще несколько тысяч, захваченных после сдачи римских лагерей). Карфагеняне потеряли в этой битве только 8 тысяч человек (две трети из них были галлы).