Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим
Шрифт:
8) Битва при Тразименском озере
В начале весны консул Гай Фламиний принял под свое командование зимовавшие в Плацентии легионы и повел войско по горным тропинкам Апеннин в Этрурию. Ганнибал, узнав, что Фламиний прибыл в Арретий (Ареццо), тоже снялся с зимних лагерей. К Арретию вели две дороги: одна дальняя, но более легкая, и другая, ближайшая, через болота, затопленные вышедшим из берегов Арно. Ганнибал пошел через болота; испанцев, африканцев и весь цвет своего старого войска он отправил вперед вместе с обозом; за ними – в середине отряда – шли галлы, а замыкали его всадники.
Три дня и три ночи солдаты не видели суши. Чтобы хоть немного отдохнуть усталые люди ненадолго ложились на торчавшие из воды груды поклажи, или на валявшиеся повсюду трупы вьючных животных. Сам Ганнибал ехал на последнем оставшемся слоне – единственном, которому удалось пережить зиму. С весны у него болели глаза. Лечиться не было ни места, ни времени, и он ослеп на один глаз.
Потеряв множество людей и животных, Ганнибал выбрался, наконец, из болот и разбил лагерь на первом сухом месте; через заранее высланных разведчиков он уже знал, что римское войско стоит под стенами Арретия, и начал подробно осведомляться о нраве и замыслах консула, о свойствах этой местности, ее дорогах, возможностях иметь продовольствие и вообще обо всем, что следовало знать. Вскоре ему удалось выяснить, что консул Фламиний человек дерзкий, опрометчивый и безрассудный. Сенат, законы, да и сами боги были ему нипочем. Чтобы вызвать его на сражение Ганнибал стал разорять область между городом Кортоной и Тразименским озером. Он не сомневался, что Фламиний загорится гневом и кинется мстить за обиды союзников. Так оно и случилось. Фламиний Фламиний узнал, что Ганнибал находиться уже у него в тылу, и спешно начал преследование. Вскоре он добрался до Тразименского озера и оказался в месте, будто специально созданном для засады. Озеро подходило здесь к самой подошве Кортонских гор. Между горами и озером проходила очень узкая дорога. Дальше открывалось поле пошире, а там уже вставали холмы. Ганнибал разбил в широкой части ущелья свой лагерь, но остался в нем только с африканцами и с испанцами; балеарцев и прочих легковооруженных солдат он повел в обход за горами; всадников поместил у самого входа в ущелье, скрыв их за холмами.
Фламиний подошел к озеру на закате солнца. На следующий день, едва рассвело, без предварительной разведки он прошел через теснину, и лишь когда войско стало разворачиваться на равнине, увидел перед собой врага, стоявшего напротив; засаду с тыла и сверху он не заметил. Все вышло так, как и рассчитывал Ганнибал. Римляне, стесненные горами и озером, были окружены вражеским войском. Когда был подан сигнал, карфагеняне обрушились на них со всех окружающих холмов. Бой начался сразу во многих местах, раньше, чем солдаты успели, как следует, построиться, вооружиться и выхватить мечи.
Консул был потрясен общим смятением, но держался бесстрашно. Он восстановил, насколько это допускали время и место, расстроенные ряды воинов, оборачивавшихся на всякий крик, и обратился к тем, кто мог подойти и его услышать, с приказом стойко сражаться. Впрочем, бежать и спасаться все равно было некуда: справа и слева тянулись горы и озеро, спереди и сзади надвигался вражеский строй. Римляне дрались почти три часа. Особенно жестокий бой шел вокруг консула. С ним были лучшие воины, и он бесстрашно устремлялся туда, где его солдатам приходилось туго. Наконец Фламиний пал, пронзенный копьем одного из галлов, сражавшихся на стороне карфагенян. После этого началось повальное бегство: ни озеро, ни горы не были препятствием для потерявших от страха голову; люди, словно ослепнув, неслись по крутизнам и обрывам и стремглав скатывались вниз друг на друга вместе с оружием. Некоторых безрассудный страх толкнул искать спасения вплавь; но плыть надо было долго, люди падали духом, их поглощала пучина, или, зря истомившись, они с трудом возвращались на отмели, где их избивала вражеская конница. Шесть тысяч римлян из передового отряда сумели прорваться через вражеский строй и вышли из ущелья. Всю ночь они старались ускользнуть от вражеской конницы, однако на следующий день сдались на честное слово карфагенскому полководцу Магарбалу.
15 тысяч римлян было убито в бою; 10 тысяч, рассеявшись по всей Этрурии, разными дорогами добрались до Рима. Ганнибал потерял две с половиной тысячи. Он отпустил без выкупа римских союзников-латинов, а римлян велел заковать.
9) Диктатура Квинта Фабия Максима
Потерпев в войне с Ганнибалом три сокрушительных поражения, римляне решили прибегнуть к средству, которое уже давно не применяли, так как в том не было нужды: назначить диктатора. По закону это мог сделать только консул Сервилий, но послать к нему гонца с письмом через всю Италию, занятую карфагенскими войсками, было затруднительно. Поэтому – случай дотоле небывалый – диктатор Квинт Фабий Максим был избран народом. (К этому времени Квинту Фабию было около 63 лет; в 233 и 228 гг. до Р. Х. он избирался консулом, в 230 – цензором). Начальником конницы стал Марк Минуций Руф (консул 221 г. до Р.Х.).
Было постановлено: передать диктатору войско от консула Гнея Сервилия – пусть он наберет из граждан и союзников столько людей в пехоту и конницу, сколько сочтет нужным, и вообще пусть действует, как считает нужным для блага государства. Другим указом было предложено всем жителям неукрепленных городов и местечек, не имеющих стен, переселиться в места безопасные, но прежде на пути Ганнибала сжечь свои усадьбы и уничтожить весь урожай.
В Риме набрали великое множество людей; приводили к присяге даже отпущенников призывного возраста, имевших детей. Тех, кому было меньше тридцати пяти лет, посадили на корабли, остальных оставили охранять город.
Между тем Ганнибал дошел прямым путем через Умбрию до Сполетия. Опустошив окрестности, он осадил этот город, но был отброшен с большими потерями. Прикинув, во что обошлась неудачная попытка взять небольшой городок и какая твердыня по сравнению с ним Рим, он повернул в Пиценскую область, изобиловавшую всеми плодами земными и богатую разнообразной добычей, на которую жадно кидались его обнищавшие воины. Ганнибал стоял там лагерем несколько дней, пока солдаты набирались сил после зимних походов по болотам и после битвы, по исходу удачной, но трудной и утомительной. Когда карфагеняне достаточно отдохнули, Ганнибал двинулся дальше. Он опустошил область претутиев, Адриатическое побережье, земли марсов, марруцинов, пелигнов, и ближайший округ Апулии – окрестности Арп и Луцерии.
Диктатор, приняв консульское войско, пришел через Сабинскую область к Тибуру, оттуда двинулся к Пренесте и окольными дорогами вышел на Латинскую. Очень внимательно разобравшись во всех перепутьях, он направился к неприятелю, нигде не полагаясь на судьбу, разве что при крайней необходимости. В тот же день, как он близ Арпина стал лагерем в виду врага, Ганнибал немедленно вывел войско в боевом порядке, предлагая сражение, но в римском лагере все было спокойно и безмятежно, и он вернулся к себе, ворча, что прославленный Марсов дух у римлян угас и что война окончена. В глубине души, однако, он был встревожен, так как понял: ему предстоит иметь дело с полководцем, который не чета Фламинию или Семпронию. Еще не зная, сколь тот упорен, Ганнибал попытался вывести Фабия из себя: часто переходил с лагерем с места на место, на глазах у диктатора опустошал поля союзников; двинув быстрым маршем войско, скрывался и вдруг появлялся где-нибудь на повороте дороги; прятался, рассчитывая перехватить противника, когда тот спустится на равнину. Но все было тщетно. Фабий вел войско по высотам, на небольшом расстоянии от неприятеля, не упускал его из виду, но и не вступал в сражение. Солдат он держал в лагере и выпускал только за фуражом и за дровами, без которых не обойтись, но за ними выходили не поодиночке и не вразброд; отряд конницы и легковооруженных стоял на случай внезапной тревоги наготове, так что римские солдаты могли чувствовать себя в безопасности, а неприятельским грабителям, разбредшимся кто куда, приходилось бояться всего. Фабий не хотел подвергать опасности все войско и решительного сражения не давал; незначительные легкие стычки вблизи лагеря, куда можно было в любую минуту укрыться, приучали солдат, напуганных прежними поражениями, не отчаиваться в своей доблести и удачливости.
Ганнибал между тем перешел в Самний, опустошил окрестности Беневента и взял город Телезию. Бедствие было велико, люди бежали с насиженных мест, нумидийцы наводили страх на всю округу; всюду хозяйничали огонь и меч. На глазах у римлян неприятель жег фалернские поля, дома жителей Синуэссы.
Ганнибал сознательно дразнил Фабия, надеясь, что возмущенного бедствиями и притеснением союзников, его удастся выманить на равнину. Фабий, впрочем, не поддавался на провокации и спокойно следовал своим планам. Не Ганнибал был главным противником диктатора в его здравых намерений, но собственный начальник конницы, который, по словам Тита Ливия, только по недостатку власти не погубил немедленно государство. Минуций вообще был человеком неистовым, скорым на решения, необузданным на язык. Сначала в небольшом кругу, а потом открыто в толпе он стал бранить Фабия, который будто бы не медлителен, а ленив, не осторожен, а трус; истолковывая доблести диктатора как пороки, он унижал высшего и превозносил себя. «Ужели, – вопрошал Минуций, – мы пришли сюда наслаждаться приятнейшим зрелищем – смотреть, как убивают союзников и жгут их жилища? Мы не сыновья наших отцов: мы выродки! Они считали для себя позором, если пунийский флот проходил мимо их земли; мы еще увидим, как тут будет полным полно нумидийцев и мавров. Когда был осажден Сагунт, мы негодовали, взывали не только к людям, но к святости договоров, к богам – теперь спокойно смотрим, как Ганнибал поднимается на стены римской колонии».
Фабий оставался непоколебим: он прекрасно знал, что его бранят не только в собственном лагере, что уже и в Риме, но провел остаток лета 217 г. до Р.Х., не отступая от своих замыслов. Ганнибал, отчаявшись в решительном сражении, которого желал всеми силами души, уже выискивал места для зимней стоянки, так как область, где он находился, была богата виноградом и вообще только тем, чем дарит лето, но не тем, что поддерживает жизнь. Все это Фабию сообщили разведчики. И он, прекрасно зная, что Ганнибал пойдет обратно по тем же теснинам, какими прошел в Фалернский округ, поставил небольшие отряды на горе Калликуле и в Казилине (этот город, который пересекает река Вултурн, отделяет Фалернскую землю от Кампании).