Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим

Рыжов Константин Владиславович

Славной и памятной эта битва стала потому, что был захвачен командующий Газдрубал и знатные карфагеняне – Ганнон и Магон. Магон из рода Барки был связан с Ганнибалом близким родством; Ганнон подстрекал сардов к восстанию, и, несомненно, развязал всю эту войну. Вожди сардов прославили эту битву своими бедствиями: сын Гампсикоры пал в бою; сам Гампсикора, бежавший с несколькими всадниками, услышав еще и о гибели сына, покончил с собой – ночью, чтобы никто не помешал. Убежищем для остальных беглецов был, как и раньше, город Корн. Манлий, подойдя с победоносным войском, взял его через несколько дней.

24) Попытка Ганнибала захватить Кумы

Воевали в Италии после Канн вяло: силы одной стороны были сломлены, другая ослабела духом. Кампанцы решили действовать самостоятельно и подчинить себе Кумы; сначала они убеждали их отпасть от Рима, но втуне и тогда решили прибегнуть к хитрости. У всех кампанцев было заведено ежегодно приносить сообща жертву в Гамах. Куманцев уведомили, что туда прибудет кампанский сенат, и пригласили туда же сенат куманцев посовещаться о том, чтобы иметь общих друзей и врагов. Куманцы подозревали ловушку, но прийти не отказались, рассчитывая скрыть собственный хитрый умысел.

Тем временем римский консул Тиберий Семпроний стоял лагерем около Литерна. Свободного времени было много и Семпроний часто заставлял солдат упражняться, чтобы новобранцы – в большинстве добровольцы из рабов – привыкли ходить под знаменами и знали свое место в строю. Полководец был особенно озабочен (того же он требовал от легатов и трибунов) тем, чтобы никакие попреки позорным прошлым не поселяли вражды в солдатской среде; старый солдат и новобранец, свободный и раб-доброволец пусть знают – сейчас они уравнены между собой; все, кому римский народ вверил оружие свое и знамена, пусть считают себя достаточно почтенными и благородными. Этого потребовали и требуют обстоятельства. Наставления консула одинаково строго соблюдались и начальниками, и воинами, и такое единодушие вскоре спаяло всех так, что почти забылось, из какого звания кто стал солдатом.

Гракх был занят этим, когда послы из Кум сообщили ему, какое от кампанцев посольство пришло к ним за несколько дней до того и как они кампанцам ответили: через три дня праздник – не только весь сенат будет там, но и лагерь кампанского войска. Гракх велел куманцам свезти весь урожай с полей в город и оставаться в его стенах; сам он накануне установленного у кампанцев жертвоприношения двинулся к Кумам. Гамы отстояли от них на три мили. Как и было условлено, там собралось множество кампанцев; неподалеку разбил лагерь Марий Алфий, медикс тутикус (это главное должностное лицо у кампанцев), с войском в четырнадцать тысяч человек. Он был больше занят подготовкой к жертвоприношению и задуманной ловушке, чем укреплением лагеря и вообще каким-либо воинским делом. Жертвоприношение совершали ночью; все заканчивалось до полуночи. Гракх счел, что это как раз подходящее время устроить засаду. Так как лагерь после ночного священнодействия не охранялся, консул ворвался в него через все ворота, перебил и спавших, и безоружных, возвращавшихся после жертвоприношения. После этого он быстро вернулся в Кумы, опасаясь Ганнибала, стоявшего лагерем над Капуей на Тифатах. Предусмотрительность оправдала себя: как только в Капую пришло известие о ночном поражении, Ганнибал, решив, что победители, новобранцы из рабов, безудержно ликуя, грабят побежденных и собирают добычу, спешно прошел мимо Капуи к Гамам. Там он нашел пустой лагерь: только следы недавней бойни и повсюду лежавшие трупы союзников.

Кампанцы, не давая покоя, молили Ганнибала об отмщении, и он на следующий день вернулся к Кумам со всем снаряжением для осады, полностью опустошил окрестности города и расположился лагерем в миле от него. Гракх не двинулся с места: не то чтобы он был уверен в своем войске, но считал бессовестным оставить в беде союзников, взывавших к нему, к римскому народу и к их обещаниям.

Началась осада Кум; по городу били из катапульт. Против огромной деревянной башни, подвезенной к городским укреплениям, римский консул воздвиг на стене башню, более высокую: под нее подложены были мощные опоры, да и сама по себе стена была высока. Оттуда воины, защищавшие городские стены, бросали сначала камни, колья и прочее; увидев же, что осаждающие придвинули башню вплотную к стене, они забросали ее пылающими факелами и зажгли. Толпа солдат, испугавшись пожара, стремительно кинулась из башни, римляне же, вырвавшись одновременно из двух городских ворот, опрокинули стоянки врагов и прогнали их в лагерь. В тот день карфагеняне напоминали скорее осажденных, чем осаждающих; с тысячу триста их перебили, пятьдесят девять попали живыми в плен. Гракх, пока враг еще не опомнился от страха и неожиданности, велел дать знак к отступлению и впустил своих в город. На следующий день Ганнибал выстроил свое войско между лагерем и городскими стенами, полагая, что консул, обрадованный удачной битвой, захочет сразиться в открытом бою. Но видя, что в городе все остаются на привычных постах и никто не собирается действовать очертя голову, он вернулся, ничего не достигнув, к Тифатам.

25) Вторая попытка Ганнибала взять Нолу

Марцелл, укрепившись в Ноле, совершал из этого города частые набеги на земли самнитов и так опустошил их огнем и мечом, что оживил память о старых Самнитских войнах. Откликаясь на мольбы и жалобы самнитов, Ганнибал вновь подступил к Ноле.

Марцелл бесстрашно вывел против него свои легионы. Римляне ударили на врага, стали повсюду теснить его и загнали в лагерь. Штурмовать его Марцелл не рискнул. Возвратившихся в город римлян радостно поздравляла даже чернь, склонявшаяся раньше к Ганнибалу. В этот день было перебито больше 5 тысяч врагов, в плен взято 600, захвачено 2 слона; 4 слона убиты в бою; римлян было убито меньше тысячи.

26) Сражения под Илитургисом и Интибилисом

После прибытия подкреплений карфагеняне в Испании вновь ободрились. Здесь действовали теперь три полководца: браться Газдрубал и Магон, а также Ганнибал, сын Бомилькара. Втроем они осадили испанский город Илитургис, перешедший на сторону римлян. Сципионы, перебив много неприятелей, подошли к городу союзников и подвезли хлеб, в котором те нуждались. Затем Сципионы повели свое войско брать приступом большой лагерь, где командовал Газдрубал. Туда же пришли еще два карфагенских вождя, и два войска – понятно было, что предстоит решительное сражение. Оно началось вылазкой из лагеря; врагов сражалось в тот день 60 тысяч, римлян – тысяч 16. Однако победа последних была несомненной: перебили больше врагов, чем было самих римлян, в плен взяли больше 3 тысяч, лошадей захватили немного меньше тысячи, знамен – 59, слонов – 7 (5 было убито в сражении), завладели тремя лагерями.

С Илитургиса осада была снята; карфагеняне, пополнив свое войско жителями провинции, двинулись на располагавшийся по соседству город Интибилис. Произошло новое сражение, окончившееся для обеих сторон так же, как предыдущее. Врагов было убито больше 13 тысяч, больше 2 тысяч взято в плен. (Ливий; XXIII; 1-49).

27) Демократический переворот в Сиракузах

Сиракузы почти полвека оставались верны союзу с Римом. Все изменилось, когда в 215 г. умер старый царь Гиерон II, и власть перешла к его внуку Гиерониму. Враги Рима взяли верх. К Ганнибалу отправлены были послы, а от него прибыли вместе со знатным юношей Ганнибалом Гиппократ и Эпикид, родившиеся в Карфагене, но происходившие из Сиракуз: дед их был изгнанником, а по матери они были пунийцами. При их посредничестве заключен был союз между Ганнибалом и сиракузским царем. Договорились: по изгнании римлян из Сицилии (а это случится вскоре, если Карфаген пришлет флот и войско) река Гимера, которая делит остров почти пополам, будет границей между царством сиракузян и Карфагена. Послы после этого остались у царя и приобрели большое влияние на дела.

Тотчас была начата война. Гиероним с войском (15 тысяч пехоты и конницы) отправился в Леонтины. Сторонники демократии, уже давно готовившиеся к перевороту, устроили в этом городе заговор. Юный царь был убит. На словах в Сиракузах восстановили демократию, но на деле процветающее прежде государство погрузилось в пучину анархии. Первой жертвой смуты стал род Гиерона – все его родственники (дочери, зятья и юные внучки) был истреблены.

28) Битва на реке Калор

В конце года в Риме прошли консульские выборы, на которых победили Квинт Фабий Максим (в четвертый раз) и Марк Марцелл (в третий раз). Были переизбраны все должностные лица. В преторы повторно избрали только Квинта Фульвия Флакка.

Для продолжения войны решено было набрать шесть новых легионов, доведя таким образом их общее число до восемнадцати (не считая Испании).

В эти дни к Беневенту подошли с одной стороны Ганнон из Бруттия с большим отрядом конницы и пехоты, а с другой – проконсул Тиберий Гракх от Луцерии. Он вошел в город и, услышав, что Ганнон расположился лагерем у реки Калор, милях в трех от города, и занят грабежом, сам вышел за городскую стену и стал лагерем примерно в одной миле от врага. Там он созвал солдат. Легионы его состояли в значительной части из рабов-добровольцев, которые громко не требовали свободы, но уже второй год молчаливо старались ее заслужить. Накануне сражения Гракх объявил им, что пришел наконец день, когда они могут получить то, чего давно ждали. Завтра они будут сражаться на открытой голой равнине, где бояться засад нечего, где все решит истинная доблесть. Кто принесет голову врага, того он немедленно прикажет освободить; оставивший свой пост будет казнен как раб. Судьба каждого в его руках. Поднялся дружный громкий крик: воины грозно и настоятельно требовали дать сигнал к бою.