Человек без собаки
Шрифт:
— Ты так считаешь? — спросил Карл-Эрик. — Ну да, надо же чем-то заполнить двенадцать — пятнадцать кубических метров…
— Значит, никто не ждет никаких объяснений? — спросил Роберт, оглядывая присутствующих. — А я все равно чувствую, что на меня что-то давит.
Кристина встала, опершись рукой на колено Хенрика:
— Роберт, очень прошу тебя — пойдем поговорим.
— С удовольствием. Очень хочется покурить.
Они вышли из гостиной, и туда, воспользовавшись открытой дверью, залетел ангел иного рода: Карл-Эрик опять зевнул, на этот раз еще более явно, а Лейф
— Думаю, всем пора спать, — оценил ситуацию Якоб. — Пойду проверю Кельвина. Завтра ведь тоже день.
— И как сейчас в отеле? — неожиданно спросила Эбба. — Прилично? Я помню, как было раньше.
— Ты же никогда не останавливалась в Чимлинге в отеле! — заметила Розмари, входя в гостиную. — Может быть, кто-то хочет бутерброд? Или фрукты?
— На оба предложения ответ отрицательный, мамочка. — Эбба улыбнулась. — В мое время у отеля была репутация очень сомнительная.
— Нам показалось, что там вполне респектабельно, — сказал Якоб, — ни проституток, ни тараканов я не заметил. Впрочем, все может измениться, когда закроются рестораны.
— Фрукты? — безнадежно повторила Розмари. — Бутерброды? Что-нибудь еще?
— Ты что, голубка моя, не слышала? Все наелись до отвала, — сказал ее муж. — И, если ни у кого нет возражений, потерянному поколению пора на боковую.
— А куда делись Роберт и Кристина?
— Пошли покурить и поговорить на темы общественной морали, — сообщил Лейф. — Слушай, Эбба-Бебба, не пора ли и нам в коечку? Хочу встать пораньше и спеть моей красавице любовную песенку.
— А что, разве Кристина курит? — удивилась Розмари.
— Нет, курит Роберт, а Кристина отвечает за общественную мораль, — сострил Лейф Грундт. — Всем спокойной ночи.
— Нет, Якоб. Я хочу еще немного поговорить со своей семьей, что здесь странного?
Она ждала, что он хотя бы жестом выкажет свое несогласие, но не дождалась. Наверное, даже рад случаю получить очки и оправдать свой поспешный отъезд в среду ночью на завтрак с этим американским магнатом. Ее каприз ему только на руку. Это ее разозлило. Сама кую ему оружие, подумала она.
— О'кей, — только и сказал муж. — Я вызову такси, и мы поедем с Кельвином. Когда придешь, тогда придешь.
— Час, не больше. Пройдусь пешком, здесь десять минут ходьбы.
— Ты не должна недооценивать опасности провинциальных городов, — произнес он загадочную фразу.
Я ничего никогда не недооцениваю, подумала Кристина. В том-то вся и беда.
В четверть первого принадлежащая к потерянному поколению родительская пара уже спала. Во всяком случае, двери в спальню были закрыты и оттуда не доносилось ни звука. Ушли спать и Эбба Германссон Грундт с заведующим отделом «Консума» Лейфом Грундтом. Им была приготовлена старая девичья спальня Эббы.
Якоб и Кельвин Вильниусы уехали в отель в Чимлинге на такси.
На первом этаже виллы на Альведерсгатан, 4 остались только брат и сестра, Роберт и Кристина, и их племянники, Хенрик и Кристофер. Кристина посмотрела на часы.
— Еще полчасика, — сказала она. — Иначе мне будет нагоняй от старшей сестры.
— Ужас какой, — сказал Хенрик.
— Точно будет, — подтвердил Кристофер. — Мама без нагоняев не может. Надо научиться с этим жить.
— По-моему, в погребце полно вина, — сказал Роберт. — Пойду достану еще бутылочку.
Он, не дожидаясь ответа, исчез за кухонной дверью и вернулся через десять секунд с бутылкой «Вальполичеллы».
— Расскажи про Упсалу, — попросила Кристина и пододвинулась поближе к Хенрику.
Совершенно невинная просьба, но, к своему удивлению, она заметила, что юноша прикусил губу и глаза его наполнились слезами. Похоже, ни младший брат, ни Роберт ничего не заметили. Но она была совершенно уверена, что не ошиблась.
Ее племянник чем-то был сильно огорчен.
Глава 8
Кристофер сунул руку под подушку брата и нашел спрятанный мобильник.
— Ха! — сказал он вслух.
С чего бы мне говорить «ха», тут же подумал он.
Виски ныли. Было уже полпервого ночи, он выпил два бокала вина. Кристофер надеялся, что никто этого не заметил, но одно несомненно: он слегка пьян. И конечно, никогда у него не выскочило бы это дурацкое «ха», если бы он был совершенно трезв.
Посиделки продолжались — в гостиной остались Кристина, Хенрик и Роберт. Кристина замечательная. Она его крестная: если мать умрет — если ей, что называется, не повезет, — Кристина заступит на ее место. Вау, подумал он (еще одно идиотское словцо), вау — подумать только, Кристина — его мать!
О чем я думаю! Нельзя желать смерти родителям! Если Бог есть, такая мысль будет навсегда занесена на мой счет в графе «Преступления».
Впрочем, Кристофер не верил, что Бог есть. И потом, они же родные сестры, Кристина и его мать. У них одинаковые гены, аминокислоты и что там еще… могли бы и снаружи быть более похожими.
И у Роберта те же гены. Если задуматься, он чем-то похож на Кристину, но, конечно… жалкая личность. Типичный лузер. Подумать только — дрочить перед камерой!
Но об этом за весь вечер никто не сказал ни слова. Замок повесили. И все равно, скандал незримо присутствовал, все ходили вокруг да около, как кот у блюдца с горячими сливками. Кристофер, ясное дело, программу не видел — в их доме на Стокрусвеген в Сундсвале такого не смотрели. Но он видел репортаж в «Афтонбладете», об этом говорили в школе — слава богу, он внял совету матери и ни словом и ни звуком не проговорился, что это его родной дядя так отличился на Fucking Island. Что ж, нельзя не признать — иногда и мать бывает права.
Мобильник был включен, никакого пин-кода — звони, сколько хочешь. Отлично, подумал Кристофер. Я слегка поддатый, мне ничего не страшно… кто бы мог подумать, что все так повернется в этой тоскливой дыре? Сейчас пошлю Линде такую эсэмэску, что ей не устоять!
Он сформулировал послание в голове — текст полился мгновенно, легко и элегантно, как вода из крана.
Линда, очень тебя хочу. Предлагаю обменяться рождественскими подарками. Киоск Биргера, в девять часов вечера в четверг.