Человек с Золотым Торком

Грин Саймон

И тут Сержант-ат-Армс - Сенешаль вышел из своего закутка, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, и я вспомнил, почему я был так рад уехать в первый раз. Твёрдо, он стоял передо мной, преграждая мне путь, строгий и формальный, как всегда, в своём старомодном костюме дворецкого.

Человек, который всегда был намного больше, чем просто дворецкий. Я стоял очень спокойно. На мне всё ещё был доспех. Я выглядел как любой другой Друд. Был шанс…

– Я знаю, что это ты, Эдвин, - сказал сержант.
– Я знаю, как ты двигаешься. Ты всегда был небрежным, недисциплинированным. Когда оборона на земле не смогла никого зацепить, я знал, что это должен быть ты. Ты всегда был латеральным мыслителем, тихоней, скрывающимся

в тени. И твоя спутница - печально известная Молли Меткалф? Тебе не потребовалось много времени, чтобы попасть в дурную компанию. Я всегда знал, что ты головотяп, Эдвин. Даже когда ты был ещё мальчишкой.

Я опустил броню, чтобы встретиться с ним взглядом. Я хотел, чтобы он мог видеть моё лицо.
– Я уже давно не мальчик, Сержант-ат-Армс.
– Я больше не боюсь тебя. Видишь этого человека, Молли? Он сделал мою жизнь несчастной, когда я был ребёнком. Он сделал несчастными всех нас. Ничто из того, что мы делали в детстве, не было для него чем-то стоящим. Видишь ли, все взрослые члены семьи могут отменять команды детей. Так что они могут дисциплинировать нас, контролировать нас… Наказывать нас. Мы древняя, старомодная семья и мы никогда не верили в то, что розга будет к нам милосердна. А этот человек… любил наказывать детей. По любой причине, или вообще без причины. Просто потому, что он мог. В детстве мы все жили в страхе перед Сержант-ат-Армсом.

– Это было для вашего же блага, - спокойно возразил Сержант-ат-Армс.
– Ты должен был учиться. А ты всегда были необычайно туп, Эдвин.

Я снова вооружился и поднял кулак. Из тяжёлых костяшек выросли золотые шипы.
– Отойди, Сержант-ат-Армс. На этот раз меня не остановить.

– Ещё не поздно, - сказал сержант.
– Ты ещё можешь сдаться. Подчиниться семейной дисциплине. Искупить свои преступления.

– Я никогда не совершал никаких преступлений! Никогда! Но семья совершала.

Сержант-ат-Армс вздохнул.
– Ты никогда не слушаешь и никогда не учишься. Сбрось свой доспех, Эдвин. Или я заставлю страдать твою спутницу.

Он извлёк оружие из воздуха. Его необыкновенный талант, данный ему, чтобы он мог защищать Холл. В одной руке появился пистолет, в другой - огнемёт. Он нацелил их на Молли, и я бросился вперёд, чтобы защитить её. Пули ударялись о мою бронированную грудь и рикошетили от неё, но пламя проносилось мимо меня, угрожая Молли… только чтобы отклониться в последний момент, отражённое магией Молли. Она ткнула рукой в Сержант-ат-Армса, и он отшатнулся назад от невидимого удара. Молли рассмеялась над ним.

– Моя спутница может сама о себе позаботиться, - сообщил я Сержанту.

– В точку, - сказала Молли.

Сержант-ат-Армс начал произносить слова, которые должны были вызвать его броню. Он должен был сделать это сразу, как только узнал меня, но в своей гордости он всё ещё видел во мне ребёнка, которого нужно наказать. Но как только он начал Говорить, Молли обрушила на него ливень из крыс.

Они обрушились на него из ниоткуда, потоки больших чёрных крыс облепили его, царапая и кусая. Он закричал от шока и боли, шлёпая по крысам и пытаясь стряхнуть их с себя, не в силах сосредоточиться, чтобы произнести слова, которые могли бы вызвать его доспех и защитить. Он шатался из стороны в сторону, избивая крыс голыми руками. Одна глубоко вонзила зубы в его ладонь и повисла на ней, брыкаясь и извиваясь, пока он тщетно пытался её стряхнуть. Другая рвала ему ухо. Кровь текла по его лицу, они рвали его скальп. Я бы с удовольствием постоял немного и посмотрел, как он мучается, но у меня не было времени. Поэтому я шагнул вперёд и ударил его кулаком. Сила золотого кулака чуть не оторвала ему голову, и он рухнул на пол, едва заметно дёрнувшись.

Молли жестом отогнала крыс. Я стоял над Сержант-ат-Армсом, глядя на него сверху вниз, и мне было хорошо, так хорошо, что я наконец-то отомстил

за годы боли и презрения. Теперь он не выглядел таким огромным, каким я его помнил. Он всё ещё был в сознании…

– Скольких детей вы выпороли за то, что они бегали по коридорам?
– Скольких вы выпороли за опоздание, или за то, что их не было там, где они должны были быть? Потому что они давали дерзкие ответы? За то, что они осмелились иметь свои собственные мысли, надежды и мечты?

Сержант-ат-Армс болезненно зашевелился, кровь потекла из уголка его перекошенного рта, когда он улыбнулся.
– Это суровый мир, парень. Пришлось закалить тебя, чтобы ты смог выжить. Ты хорошо усвоил уроки, Эдвин. Горжусь тобой, парень!

– Мы были всего лишь детьми!
– сказал я, но он был без сознания и уже не слышал меня.

– Твоя семья любит свои игры разума, не так ли?
– сказала Молли.

– Не сейчас, - сказал я.
– Пожалуйста.

Я вошёл на пост Сержанта и открыл шкафчик аварийной сигнализации. Он был настроен на доступ для всех, кто носит Торк. Я посмотрел на все переключатели, передо мной, усмехнулся, а затем нажал на каждый из них. Внутренняя сигнализация, внешняя сигнализация, пожар, наводнение, колдовство и луддиты… (Некоторые из наших тревожных оповещений уходят корнями в далёкое прошлое).

Колокола и сирены грянули по всему Холлу, звеня, завывая и лязгая в безбожной какофонии.

Вспыхивали и гасли огни, хлопали двери, падали стальные решётки, члены семьи как наскипедаренные бегали туда-сюда, сведённые с ума визгом сигнализации. Я всегда говорил, что нам нужно больше аварийных учений.

Я уверенно шёл по коридорам и коридорчикам с Молли под руку. Люди проносились мимо, кричали и жестикулировали, но никто из них не обращал на меня внимания. Для них я был просто ещё одним Друдом, безымянным в своём доспехе. И если Молли была со мной, то, должно быть, она просто ещё один уполномоченный гость. В чрезвычайной ситуации у людей есть время увидеть только то, что они ожидают увидеть. Я повёл Молли вглубь Холла, а она охала и ахала, рассматривая всю роскошную обстановку, портреты и картины, статуи и произведения искусства, а также все прочие чудесные вещи, которые моя семья добыла на протяжении веков. Я вырос среди всего этого, поэтому до сих пор воспринимал всё это как должное, и мне приходилось улыбаться, когда Молли приходила в восторг от того или иного редкого экспоната. Мне пришлось оттащить её от нескольких вещей, которые она хотела рассмотреть поближе. Мы должны были идти дальше; время было не на нашей стороне. Молли бунтовала, но она всё понимала.

– Я под большим впечатлением, - сказала она.
– Я слышала истории об этом месте, но… я даже не представляла. Здесь есть вещи, которых нет даже в музеях! Картины знаменитых художников, которых нет ни в одном каталоге! Столько красивых вещей… а тебе, наверное, всё равно, обыватель..! Неудивительно, что у Себастьяна был такой прекрасный вкус… Я не уйду отсюда, не запихнув несколько вещей в сумку.

– Позже, - сказал я.
– Нам нужно попасть в Оружейную Палату.

– Зачем?

– Потому что там есть кое-что, что мне нужно. Что-то, что я могу использовать, чтобы разрушить дом.

Арсенал должен был быть закрыт, заперт, изолирован и под охраной; по крайней мере, так гласили аварийные протоколы. С вероятностью фифти-фифти, я ожидал, что мне придётся пробиваться через вооруженных охранников и силой своей брони открывать взрывоустойчивые двери. Или Молли придётся использовать свою магию. Но в итоге тяжёлые двери стояли широко распахнутыми, совершенно без охраны, что было… неслыханно. Я подошел к взрывоустойчивым дверям и осторожно заглянул в оружейную. Всё свидетельствовало о том, что она пуста. Я настоял на том, чтобы войти первым, и Молли дала понять, что не одобряет этого, пристроившись сзади и почти наступая мне на пятки.