Человек в стене
Шрифт:
Вэ прошел в кухню и открыл холодильник. Оттуда полился свет. Звякнули друг о друга стеклянные бутылки на дверной полочке. Он прислушался, не раздадутся ли из спальни какие-то новые звуки, но по-прежнему слышал лишь все то же размеренное дыхание.
В холодильнике нашлась коробочка йогурта. Вэ взял ложку, лежавшую на шкафчике у плиты, потом отодрал крышку и лизнул фольгу. Вкус клубники и малины. Он погрузил в йогурт ложку.
Потом Вэ стоял у окна и смотрел на улицу. Он думал об Альве и о том, каким стало ее лицо, когда он постучал по стене. Ему не показалось, что оно выглядело испуганным. Скорее радостным или изумленным.
До рассвета оставалось несколько часов. По тротуару в свете уличных фонарей брели два парковочных инспектора. Они остановились у машины, обошли вокруг нее, записали номера. Потом задержались, чтобы выписать квитанцию и сунуть ее под дворники.
Йогурт был съеден. Вэ вытер ложку кухонным полотенцем и положил ее обратно на шкафчик, опустевшую коробочку сунул в мусорное ведро. Крадясь к спальне, он снова изо всех сил прислушивался. Но все было тихо, если не считать посапывания той, что спала за этой дверью.
Вообще-то, там, как правило, ночевали двое, но сейчас он слышал только женщину. Мужчина, который обычно спал рядом с ней, часто разговаривал во сне. Иногда женщина просыпалась от этого и не сразу засыпала опять. Он слышал, как она смеется, реагируя на реплики мужчины.
Когда его огромные ноги снова переступили порог прихожей, раздался скрип. Он заметил, что ни на коврике, ни на обувной полочке под вешалкой нет мужских ботинок. Ничего необычного, иногда он уезжает. Тогда она спит в одиночестве, но это не имеет значения, ему хватит и одной женщины.
Он открыл дверь спальни. Кровать стояла слева, и занавески были закрыты. Он видел очертания цветов на ткани.
По улице проехала машина, и Вэ подошел к кровати. Он смотрел на лицо Сесилии. Она была совсем не похожа на Лили, грубее сложена и далеко не так красива. Ее голова была повернута в сторону, шея обнажена.
Пальцы Вэ задрожали. Его обуяло желание положить ладони на эту шею и сдавить ее, пережав дыхательное горло. Закрывая глаза, он видел тело Лили, которое трепетало и билось под его телом. Возбужденный как-то по-новому, как никогда прежде, он подошел поближе к спящей женщине.
Это было бы так легко! Просто опустить свои огромные руки ей на горло и подождать, когда она вскрикнет. Этот крик навсегда останется с ним… Когда он чувствовал тело Лили под своим на полу, ее глаза были открыты, и она тоже кричала.
Его пульс участился, кулаки в карманах сжались. Потом он зевнул. Он устал, его ноги ослабли, а комната кружилась перед глазами. Потолок неожиданно поменялся местами с полом и стенами.
Вэ осел на колени и забрался под кровать. Закрыв глаза, он почувствовал себя лучше, и комната перестала вращаться. Он лежал смирно, прислушиваясь к дыханию женщины. Казалось, будто она поет; дыхание с легким свистом вырывалось у нее изо рта — похожий звук получается, когда летом засовываешь между губами травинки и дуешь в них.
Он помнил это. Две плоские травинки, которые его отец сложил вместе и большими пальцами прижал ко рту. Потом он дунул, и раздался свист, и их грело солнце, и на столе в миске стояла клубника. Он и сейчас ощущал во рту вкус клубники из йогурта. Это было, когда озеро прогревалось сильнее всего, и тело горело, когда мать растирала ему спину полотенцем. Потом смеркалось, и ласточки летали ниже. А потом ночь окрашивала небо в темные цвета.
* * *
Усевшись смотреть телевизор, Ванья взяла с собой открытую бутылку вина. С экрана сияли улыбками гости музыкального шоу, только-только доиграла музыка, сопровождающая заставку. Теперь она не выйдет из гостиной по меньшей мере час.
Альва закрыла дверь в свою комнату и зажгла свечу. Потом принесла бумагу с кружочками, которую сделала, когда у нее в гостях была Фрида. Требовалось завершить дело, узнать, какое слово пытались сказать духи, когда Фрида испугалась и прервала связь. Альва очень надеялась, что ей удастся снова вступить с ними в контакт, хотя она и одна. Если повезет, возможно, во второй раз это будет легче.
Она села у листа бумаги и держала над свечой перевернутый стакан, пока воздух внутри его не нагрелся. Она читала, что теплый воздух важен, потому что с ним стакану легче перемещаться по бумаге. Альва поставила стакан на пустой кружок, положив сверху указательный палец, и стала ждать.
Прошло несколько минут. Сосредоточиться было сложно. Интересно, думала Альва, может, в прошлый раз стакан пришел в движение из-за Фриды? Но Фрида тогда смотрела на нее так, как будто думала, что это она толкает стакан по полу. Вначале она была спокойна и настроена явно скептически. А вот когда раздался стук, она перестала смотреть на Альву.
Рука устала, палец начал дрожать. Альва не хотела так сильно давить на стакан и задалась вопросом, не двигала ли она его в прошлый раз, сама того не сознавая. Хотя уж постучать-то она точно не могла.
«К». «Е». «Р»… Вдруг это чьи-то инициалы? Или начало слова, которое дух не смог закончить, когда Фрида отшатнулась? Не исчез ли он вообще, когда Фрида прервала связь?
В комнату потянуло холодным воздухом. Альва позволила своим мыслям блуждать, где им захочется. Скоро придут домой Эбба и Санна, вот уж чему она совсем не рада. Все куда проще, когда она тут одна.
Неужели стакан только что сдвинулся? Альва не была в этом уверена. Она так долго смотрела на стакан, что тот, казалось, начал вибрировать в воздухе, и в глазах у нее стало двоиться. Она несколько раз моргнула, и два стакана снова слились в один. Интересно, можно ли поменять палец?
Стакан медленно пополз по полу. Он двигался вперед, и бумага распрямлялась, а ее складки разглаживались. Он миновал «Б», потом «В», притормозил между «У» и «Ф» и опять двинулся дальше. Когда он наконец остановился, это была буква «Н». И все, больше ничего не происходило.