Человек в стене
Шрифт:
Нужно было уходить отсюда, и у него имелись три варианта. Ему пришло в голову, что тот, кто здесь живет, кем бы он ни был, должен знать тут все ходы и переходы. Раз он все это построил, значит, уже давным-давно обитает в стенах. Наверняка ему известен каждый угол, каждый лючок и дорогу он может найти даже в темноте.
Тут Хенри услышал странный звук и встал как вкопанный. Это был непонятный скрежет, как будто по полу внизу что-то волокли. Потом уши уловили два глухих удара. Сердце забилось часто-часто.
Он побежал к лестнице, ведущей на пятый этаж, но вспомнил,
Он миновал три лючка и подошел к следующей развилке. Дважды он свернул не туда, и ему пришлось возвращаться. Его вдруг накрыл страх заблудиться. Он остановился на миг и подождал, пока паника уляжется. Надо было взять ручку или что-нибудь в этом роде и делать пометки, чтобы найти потом дорогу обратно на чердак.
Лестницу Хенри отыскал не сразу и запыхался, когда наконец добрался до нее. Вцепившись в ступеньки, он постарался представить себе путь, который ему предстоит пройти. Если повезет, проход внизу окажется идентичным тому, в котором он находится сейчас. Тогда можно будет свернуть направо, потом налево, и он на месте. Хенри надеялся, что застанет создателя лабиринта там, откуда донесся странный звук. Будто что-то со скрежетом протащили по полу, а потом — два глухих удара. Он понятия не имел, что там могло происходить.
Теперь Хенри спускался чуть медленнее. Он до сих пор не знал, что станет делать, когда обнаружит таинственного создателя лабиринта. Может, есть смысл просто попросить его уйти, объяснив, что использовать дом таким образом совершенно недопустимо. А может, Хенри не получит возможности изложить свои резоны. Человек между стенами, видимо, сумасшедший. Никто в здравом уме не додумается построить тайные ходы, опутывающие весь многоквартирный дом.
Вероятность того, что создатель лабиринта опасен, очень высока — ведь, скорее всего, именно он убил Лили. Хенри проигрывал в голове всевозможные сценарии развития событий. Если обитатель лабиринта нападет, он вынужден будет защищаться.
Ему следовало бы просто позвонить в полицию. Если там согласятся сохранить все в тайне, никто ничего не узнает. Жильцы не съедут с квартир, а по лестницам не станут бегать газетные репортеры.
Но нет, он не может так поступить. Рано или поздно пресса непременно все разнюхает. Хенри подумал обо всем, чем рискует, и о том, как разулыбаются Катрин и Лина, когда он вручит им билеты на круиз по Средиземноморью или Карибам.
Хенри должен найти этого человека, причем в одиночку. Так, чтобы никто ничего даже не заподозрил.
Спустившись на следующий этаж, он обнаружил, что тут все устроено не так, как наверху. Значит, ему придется импровизировать, но он все равно достигнет своей цели. Он оказался в темном тихом углу, где не было ничего, что сошло бы за ориентиры. Сюда не просачивался дневной свет. Здесь не было ни окон, через которые он мог бы увидеть, как садится солнце, чтобы узнать, где запад, ни мхов и муравейников, которые помогали ему разобраться со сторонами света во времена скаутского детства и армейской юности. Кругом лишь темнота. И тишина. Скрежетание давно смолкло.
Пятый этаж был пуст, и Хенри спустился по следующей лестнице. В движении прошло еще несколько минут, а потом он понял, что больше не имеет ни малейшего представления, откуда доносился звук. Он заблудился. Хенри остановился, и внутри у него поднялась волна паники.
Он попытался подумать о чем-нибудь отвлеченном, например как он впервые прогуливался с Маргаретой по пирсу и тростник качался на ветру. О матери и о запахе подгоревшего масла, когда она забыла вынуть из духовки булочки, потому что заигралась с ним на полу. О дочерях и внуках и об их единственной совместной вечерней прогулке по парку позапрошлым летом. Он постарался припомнить все прекрасные, счастливые, безопасные мгновения своей жизни, чтобы создать из них преграду между собой и ужасным миром тьмы, где оказался заперт.
Когда дыхание стало выравниваться, он снова пустился в путь. По дороге ему никто не попался, кроме двух жирных, величиной с кота крыс. Он набросился на них с монтировкой, но они испарились.
Он начал уже смиряться с неудачей, когда, свернув за угол, набрел на место, где коридор расширялся. Оно казалось почти таким же, как то, где находились кровать, туалет и подобие кухоньки, но тут ничего не было, кроме карты на стене.
Приглядевшись, он понял, что обнаружил планы всех этажей. К оригинальным чертежам из городского реестра кто-то там и тут пририсовал фальшивые стены. Проходы отмечала синяя штриховка. Некоторые места на плане закрасили красным и зеленым. Хенри посветил туда фонариком.
Если бы он положил поэтажные планы друг на друга, красные области совпали бы. Красным, судя по всему, обозначались лестницы. Зеленые участки были лишь на планах подвала и чердака и, вероятно, отмечали выходы из лабиринта.
К номерам квартир детским почерком были подписаны фамилии жильцов. Некоторые из них перечеркнуты, рядом ручкой другого цвета приписаны новые фамилии. Кое-где рядом с именами блестели золотом приклеенные звезды. Одна квартира удостоилась трех звезд. Хенри требовалось больше света, чтобы разобрать фамилию, небрежно нацарапанную карандашом.
Он прислушался, не зашумит ли что-нибудь поблизости. Но все было тихо, и Хенри аккуратно снял план со стены. Судя по всему, сейчас он находился на четвертом этаже. Он поискал на плане расширение коридора, похожее на это. И нашел.
Теперь у него появилась возможность точно определять, где он в тот или иной момент. Вокруг по-прежнему стояла тишина. Он никого не увидел, и нигде в коридорах не было никаких человеческих следов.
Хенри продолжал поиски, пока не устал и не проголодался. Он вскарабкался по последней лестнице обратно на чердак и поставил панель на место так, что не осталось зазора. Между ней и стеной виднелась лишь тонюсенькая щель, в которую он в первый раз засунул монтировку, но она была практически незаметной.