Человек. Образ и сущность 2016. Гуманитарные аспекты. Информационный универсум и самосознание современного человека
Шрифт:
Таким образом, для дальнейшего движения, в особенности движения вверх, нужен прежде всего четко осознаваемый (мысленно постулируемый) вертикальный вектор движения. В свое время подобный вектор восстановил Платон. Он как бы ответил и на утверждение Протагора: «Человек есть мера всех вещей» 8 – и на замечание по этому поводу Сократа, добавившего: «Человек как мыслящий есть мера всех вещей» – своей формулой: «Бог есть мера всех вещей, и мера наивысшая», предложив тем самым истинный масштаб и ориентир для оценки и вещей, и человека. Всё-таки не человек и даже не сверхчеловек, а Бог мыслится как та высшая форма, которая традиционно сообщает истинную меру и смысл человеческого и то реальное место, которое занимают в этой системе и человек, и сверхчеловек – каков бы ни был и каким бы ни мыслился иногда в разных традициях этот второй (мессия, полубог…). При этом Бог выступает как некое условно-конкретное представление о высшем Бытии, недостижимом для человека, которому, однако, Он уделяет нечто от Своей природы (создав человека по Образу и подобию Своему…). Сын Божий «соделался сыном человеческим, чтобы сыны человеческие соделались сынами Божиими (по Благодати)».
8
Более полный перевод: «Человек есть мера
Это – принципиальное и намеренное введение некоей абсолютной точки отсчета, необходимой для построения и оценки системы, которая не хочет оказаться ложной или мнимой. Если же, как говорил Н.А. Бердяев (Бердяев, 1989, с. 169), человек сам себя признает венцом творения и образцом для подражания, он неизбежно будет в известном смысле деградировать, утратив существующую истинную меру. Как говорит в «Воле к власти» Ф. Ницше (Ницше, 2005, с. 131), нравственное сознание маленьких (как бы мы добавили сегодня – массовых) людей, взятое за меру всех вещей, есть самое отвратительное вырождение. Например, человеко-бог Ницше в принципе не оппозиционен подобной перспективе, просто, в отсутствие вертикали, они находятся на разных полюсах, но – одной и той же горизонтали. Истинная же линия другая. Это предлагаемая В.С. Соловьевым (Соловьев, 1989, с. 273) линия гипотетического Богочеловечества как человечества, достигшего высшей точки своего развития, воплотив идею цельного человека в полноте своего исторического осуществления. В.С. Соловьев преодолевает существующий ограниченный духовно-этический антропоцентризм человека без Бога во имя синархии, синергийной иерархии, объединяющей человека и Бога на общей основе подлинной духовности и полноты творческого осуществления; при этом развитие мира на чисто человеческом основании даст, по его мнению, в результате человекобога (ницшеанского типа), но не Богочеловека, а это, по мнению Соловьева, разные типы бытия. При этом универсальность такого сверхчеловека вполне осуществима лишь при единстве духовно-религиозных взглядов людей, что весьма проблематично ввиду существования и разных религиозных систем, и разных представлений – в разных культурах – о «наборе» необходимых для этого идеальных качеств. Кроме того, при этом неявно подразумевается возможность достижения окончательного (пусть и вполне идеального) состояния. А что дальше? К сожалению, известно, что вечная (застоявшаяся) гармония чревата болотом.
Кроме того, нет ясности относительно того содержания, которое подразумевается сторонниками воссоздания гармонии в определениях «безусловная», «восстановленная» гармония. Может ли гармония остаться прежней гармонией, если и мир, и человек изменились, и современного человека, при всем уважении к культуре древней Греции, невозможно представить «в контексте» известных из истории реалий; и как мир не возвращается к пройденным фазам своего развития, так и современный человек не встанет на котурны в искусственно воссозданной гармонии античной системы отношений с миром. Изменившийся мир и человек, ставший во многом совершенно другой личностью, в особенности после того как Р. Декарт известным образом отделил его от остального мира, в определенном смысле закрепив это отделение особой свободой человека-субъекта по отношению к миру-объекту, в свое время потребовали оформления соответствующих реальной действительности отношений. Современный человек творчески осваивает свое мобильно изменяющееся положение в мире и возможности своего человеческого проявления в нем. Сам же феномен сверхчеловека не есть принадлежность исключительно исторического будущего. Кроме того, отмечает, например, П.Д. Успенский (Успенский, 1993, с. 135–137), сама по себе природа отнюдь не гарантирует сверхчеловека; так, человек не может быть произведен в сверхчеловеки за выслугу лет или за пережитые страдания… И в целом идея эта не совсем ясна, не совсем понятна, и потому часто ее искажают и превратно толкуют. Этим объясняется неприятие данной идеи – от простого непонимания вплоть до весьма сурового ее осуждения (Федоров, 2003) или даже умышленного искажения.
Итак, в конечном счете и в решающем смысле, путь к новому обществу, новой культуре, новому состоянию мира лежит через решение проблемы человека – который создает и нормы своего бытия, и содержание своей культуры, через создание некоей движущейся модели совершенства. Сам гуманизм нашей современности отличен от прежнего, традиционного гуманизма своим стремлением найти основания и возможности оправдания стремления стать сверхчеловеком, поскольку человек (оправданно или нет – другой вопрос, требующий рассмотрения) хочет сам себя вести, оценивать, судить… При этом сверхчеловек может пониматься и как некая высшая фаза, высший этап общей жизни развивающегося и совершенствующегося человечества, и как достижение индивидуальным человеком высшей стадии своего развития и осуществления в себе высших способностей и возможностей. Как известно, на нашей планете сменился целый ряд цивилизаций, гибель которых могла быть обусловлена как космическими катаклизмами (имеющими место в ходе движения и развития Космоса), так и порочной человеческой практикой. Спасение человека, спасение человечества (при известной проблематичности наличия жизни, тем более ее развитых форм, на других планетах) – грандиозная цель, для достижения которой каждая цивилизация искала и ищет свой путь и стремится реализовать свои возможности для этого. Развитие человека так или иначе, в той или иной трактовке связывают с возможностью спасения мира («попеременно то разгорающегося, то затухающего»… 9 ), начиная с древнейших времен, такие разные мыслители, представители разных направлений, разных сфер культуры и разных способов понимания проблемы и ее содержания, как Федоров и Франк, Лосев и Чижевский, Бердяев и Вернадский, Тейяр де Шарден и Достоевский, Циолковский и Флоренский, которые – каждый по-своему – рассматривают проблему как возможно зависимую от наличия и деятельности самого человека, проявления жизни и деятельность антиципирующего сознания которого стали неотъемлемым фактором жизни и движения всего Космоса…
9
Или, возможно, в современной трактовке, – расширяющейся (после Большого взрыва) или уже сужающейся Вселенной.
В то же время современный нам контекст не может (опять и опять) не возвращать исследователей к мысли: о каком вообще сверхчеловеке можно говорить в постсовременной (пост) действительности, когда и просто человек оказывается сознательно (и окружающим контекстом, и им самим) редуцируем к своим простейшим функциям и основным инстинктам, хотя и приукрашенным современным гламуром стараниями многоликой системы информационной обработки, однако по сути своей не изменившимся и грамотно и направленно эксплуатируемым идеологами «прекрасного нового мира». Главное, внушают они человеку, – комфорт, расширение потребностей и потребления, разнообразие удовольствий и наслаждений; поэтому на ТВ обилие программ, посвященных рецептам и процессу приготовления еды, модным диетам, рекламе, безвкусному обсуждению частностей личной жизни знаменитостей и т.п., что и выдается за «внимание к человеку как он есть». Мы помним, как и самой целью нашей системы образования не столь давно было провозглашено «формирование квалифицированного потребителя» 10 , своего рода жизнерадостного пластичного планктона, который мог бы, как уже говорилось, использоваться элитой системы «глобального управления» (или кем-либо еще) по своему усмотрению. Идеал человека в полноте его человеческих качеств и проявлений подвергается насмешкам, он посрамлен и заменен идеалом прибыли (умения извлечь ее), когда выносятся за скобки интеллект, воля, совесть и т.д., ибо дело всегда, в любом случае можно поправить удачным пиаром, ибо предмет в его бытии и информация о нем – суть разные вещи…
10
Это вместо прежней установки на формирование всесторонне развитого человека. Как говорится, почувствуем разницу…
Но так недалеко и до конца истории, который в свое время поспешил возвестить американский историк Ф. Фукуяма. Вместо живой некогда жизни, говорит он, всюду воцарился искусственно сконструированный порядок: экономический расчет, бесконечные технические проблемы, удовлетворение изощренных запросов потребителей, сведение понимания мира и жизни к удобству их восприятия… Ни искусства, ни философии – никакого живого движения, «лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории» (Фукуяма, 1990, с. 143). Перспектива скуки и объясняемое ею стремление к всевозможным видам экстремальных эмоций (на грани все возрастающего пространства отклонений от существующих и как бы санкционированных самой жизнью биологических, социальных и др. норм) все более скучающего, лишенного реальной жизненной перспективы населения…
Именно потому и ощущается потребность вернуть в поле осознания истинный масштаб и смысл бытия человека, обратившись к проблеме сверхчеловека – но в действительном, аутентичном смысле этого слова, не искаженном его непониманием или недобросовестным употреблением, а обозначающем возможность мотивированного направления усилий человека на восхождение к более высокому уровню своего существования, самого понимания себя как человека в отнюдь не до конца осознанных и тем более реализованных своих потенциях. Чтобы достичь возможного, как уже становится ясно человеку из опыта, следует пожелать невозможного: рассчитав силы на завышенную задачу и на более высокую цель, можно надеяться на достижение желаемого. Нужна и уверенность в себе, своих силах, нужно верить в свои возможности, в способность мобилизации всех человеческих ресурсов. Следует сказать, что Ницше, создавая образ своего сверхчеловека, заострял проблему: он как бы вырывал человека из приспособленческого его состояния в ограничивающем его буржуазном контексте, противопоставляя его обществу, что требовало от человека максимальной мобилизации, для того чтобы подняться над собой «наличным» на ступень более высокого уровня реализации ресурсов своей человеческой природы, ее напряжения в стремлении «покорить высоту» этой более высокой ступени реализации. В то же время его сверхчеловек исходно и непоправимо одинок, его покинутость не может не настораживать. Многие из исследователей в той или иной форме согласны в том, что сама идея Ницше о сверхчеловеке была своего рода побуждением к реализации своеобразной мобилизационной программы развития человека на ближайшие 200–300 лет…
Человек, взятый как род (в совокупности следующих друг за другом поколений, имеющих внутреннее единство и объединяемых общей спецификой адаптации и общими принципами функционирования в среде, некий сверхорганизм, идентичный себе), конечно, в самом общем смысле выбирает норму и порядок. Но человек как отдельный индивид по необходимости есть своего рода испытатель и первопроходец, он может спокойному, но банально привычному способу существования предпочесть попытку испробовать новую норму, отступление от принятого порядка, поиск новых парадигм и т.п. В конце концов поиском и творчеством отдельных индивидов находятся, создаются и испытываются новые образцы человеческого поведения и вообще новые способы самого присутствия в мире этого особого рода живых существ, идентичность которых составляет их особая сложная природа, противопоставившая их всему миру, но, в свою очередь, обязавшая – как бы по праву старшинства (обеспечиваемого умом и способностью к творческому поиску) – отвечать за ход событий на Земле.
В то же время по умолчанию часто предполагается, что человек из двух наличных аттракторов – порядка и хаоса – делает свой выбор в пользу порядка. Кроме того, что поддержание порядка требует постоянных позитивных усилий, хаос по-своему может быть привлекателен для тех или иных (иногда неординарных) индивидов; хаос привлекает иллюзиями бескрайних возможностей, посулами безграничной свободы, здесь все позволено, и инерция увлекающего вниз движения соблазняет, обволакивает и «успокаивает»… И это также составляет проблему для человека, ибо он не всегда в состоянии отличить игру с хаосом, действительно способную обогатить – особенно художественные натуры в их поиске – специфическими оттенками и переживаниями, с одной стороны, от безвольного следования настроению вседозволенности и неразличения реальности и ее миражей – с другой. Духовный инфантилизм, потребительская психология, наличие разрушительных импульсов, подавляемых комплексов и т.п., иногда с очевидностью выступающих в подобных явлениях, способны вызвать страх перед неизвестными (не поддающимися программированию) методами возможного раскрепощения человека и понимание того, что изменение его может не только быть эволюцией вверх, но и грозить падением, нисхождением, деградацией, обозначающими путь вырождения… Человек в определенном смысле может быть истолкован как форма (выступания), которая может изменяться, вмещая новое содержание; сверхчеловек выступает как результат движения вверх по отношению к исходному человеку.
Остротой всех этих (и множества других) проблем, таящих в себе как опасность редукции целостной природы человека, так и возможную (притом с разных и порою неожиданных сторон) угрозу самому существованию мира, объясняется в определенной степени несколько алармистское звучание данной проблемы. И принятие той или иной «идеи человека» в аутентичности его природы означает и столь же определенный подход к пониманию мира и к оценке путей его возможного развития. Бытие разворачивается как диалог человека с миром, они взаимно создают друг друга. Поэтому мир творится человеком, и человек должен осознавать свою ответственность за становление содержания и формы мыслимого и выстраиваемого им мира. Сознание человека, ставшее планетарным явлением и выступающее неотъемлемым ингредиентом мирового бытия с помощью создания человеческой культуры, сообщившей развитию необратимый (в принципе) характер, позволяет человеку активно и направленно воздействовать на мир, а возрастающие научно-технические его возможности переводят эту способность в план непосредственно практический, что реально может определить то будущее, которое ожидает планету, определить судьбу мира.