Чем черт не шутит
Шрифт:
– И это у меня еще ретро-вечеринка, – пробормотала Вика, приподнимая белое платье, чтобы то не запачкалось в придорожной слякоти. – К кому мы вообще едем?
Родя засмеялся:
– День рождения у двух сестер. Им три и шесть лет, а родились в один день. Папаша ювелир, блин.
– Зачем маленьким девочкам Дарт Вейдер на празднике? Девочки любят принцесс.
– Поэтому ты – принцесса Лея, – Родя довольно щелкнул ее по корзиночке из фальшивых кос. – Залазь давай.
– Привет, Виталя, – поздоровалась Вика с Чубаккой, сидевшим
– Да какой из Витали Чубакка, он же до пупа ему только достает! – хохотнул Родя. – Сначала договорились на Оби-Вана, но в последний момент «ювелир» затребовал эту псину с винтовкой. Я костюм вчера всю ночь проветривал, он непопулярный, завонялся весь. Так что Виталя оказался в пролете. Фактура у него не та.
Таинственный Чубакка так и не представился. Вика хмыкнула и стала смотреть в окно. Таксист не мигая пялился на всю компанию.
– Я один раз вез Спанч Боба с Патриком, – сказал он, – но вы, конечно, круче. На Звезду Смерти поедем?
– Начнем с ресторана «Пеликан», – бодро отозвался Родя и ткнул Вику в бок, – а там посмотрим.
Праздник был странный. Младшая именинница испугалась и сидела у мамы на руках. Старшая в ужасе смотрела на арбалет Чубакки, перекинутый через плечо. Папаша-ювелир был пьян в дрова и без конца фотографировался со всеми артистами по очереди.
– А ты кто? – шепотом спросила у Вики в середине представления младшая девочка и потрогала ее прическу.
– Принцесса Лея.
– Папа обещал нам Анну и Эльзу, – сказала старшая, глядя, как счастливый папа лупит Дарта Вейдера по спине световым мечом.
– А собака не кусается? – снова спросила младшая, показывая пальцем на Чубакку, лихо крутящего фигурки из воздушных шаров. Движения его рук показались Вике смутно знакомыми, но она только сказала:
– Не бойся, это добрая собака.
– Заморозь ее на всякий случай, – посоветовала девочка, но сестра сердито поправила:
– Это принцесса Пея, а не Эльза, она никого не морозит.
И обе девочки обреченно пошли участвовать в новом конкурсе. На Родю тем временем снова пер «ювелир»:
– Я хочу померить шлем!
– Шлем дорогой, – пытался отстоять головной убор Родя.
– Ваши дети даже не знают, кто мы такие, – прошептала Вика «ювелиру», аккуратно отодвигая его от Роди.
– Они хотели каких–то баб и снеговика. У меня вот в детстве не было аниматоров, только видюхи «Звездных войн» с говенным переводом, – сказал тот. – И вообще, я здесь банкую, я что, не заслужил праздника?
Родя сдался и отдал банкующему родителю шлем.
– А я еще думал, почему он требовал, чтоб Лея была в золотом купальнике, как в «Возвращении Джедая», – прошептал он Вике, когда «ювелир» отошел.
– Нормально так.
– Да ладно тебе. Видишь, я отстоял платье. У меня и купальника-то не было. Не злись. Сейчас мы с Чуи покажем химическое шоу и все.
– Шерсть ему не подпали, – вздохнула Вика.
Но все прошло как
– Ну и семейка, – впервые пробасил человеческим голосом вошедший Чубакка.
Вика замерла с банкой мыльных пузырей в руках. Этот голос она бы узнала из тысячи.
– Привет, – сказал Дима Троян и снял чубачью голову.
Краска хлынула Вике в лицо.
– Ты обещал, что его никогда и ни за что не будет! – закричала она Роде и бросила в него пузыри. Их с Димой год вместе каруселью пронесся у нее перед глазами, а потом вспомнилось, как все кончилось, и захотелось бежать прочь из прокуренной каморки, дурацкого лицедейства, прошлой жизни.
– Вик, ну ты же знаешь, я бы никогда, – начал оправдываться Родя, – но Димка только что приехал, а где я еще найду двухметрового Чубакку?
Вика всхлипнула и вышла из комнатки.
– Куртку хоть возьми! – крикнул Родя ей вслед.
Вика ускорила шаг, но от расстройства перепутала черный ход с белым и снова оказалась в зале, где еще продолжался праздник. Дима бросился за ней, натыкаясь арбалетом на косяки.
– Пея, собака идет за тобой! – закричала Вике младшая именинница. – Беги от нее, Пея!
И Вика побежала.
На улице уже начало темнеть, зажглись фонари. В парке через дорогу праздновали Масленицу. Вика бросилась туда. Холодный воздух кусал лицо, обжигал горло. Ноги то и дело проваливались в снег, пачкался подол платья.
– Да подожди ты! – кричал догонявший Дима.
Вика припустила. Над парком глыбой возвышалось колесо обозрения с застывшими в высоте кабинками, и Вика невольно вспомнила Волка, а в голове сразу запело:
И од-но сло-во я кричу…
– Дура! – орал Дима.
Вот они летом купаются в речке и любят друг друга до темноты в глазах.
Кричу: «Люблю» – и лечу я к звездам…
Вот они хотят подать заявление в ЗАГС.
Кричу и вновь лечу…
А вот доброжелатели говорят Вике, что Дима с ней только из-за жилплощади и ему удобно жениться на россиянке. Вот Вика его выгоняет, тайно желая простых объяснений, а Дима собирает вещи и пропадает на год.
Най-на-на-на-на-на…
Танцуют дети и выбрасывают коленца, а Славик Кузнецов танцует лучше всех, а вечера такие одинокие, что хочется утопиться.
Най-на–на-на-на-на…
А вот Дима вернулся и как ни в чем не бывало отыгрывает Чубакку, и Родя тоже молчит, покрывальщик чертов, а мама Славика называет Вику крохоборкой и тут же давит на жалость грядущим концертом, а Роде надо гладить плащ, и шея сейчас сломается под вселенским весом…