Чемпионат
Шрифт:
Ситуация в стране, точнее, в бывшей уже стране постепенно устаканивалась – народ в очередной раз притерпелся и обустраивался. Новоявленные государства признавались и упрочняли свои границы, статусы и политические институты. Китай доминировал на Востоке, США на Западе. Лишь Сибирь сохраняла действительную независимость. А жители рядовые, как всегда, тихо страдали, били кулаком на кухне и ностальгировали по раннему и юному.
Футбольная организация тоже стремительно эволюционировала – во внутренних чемпионатах проводился отбор команд к стартующему уже через два с половиной года Чемпионату. Сборные команды стран больше не собирались, институты молодёжных и юношеских команд остались исключительно
Окунувшись в профессиональный футбол, Бобров совсем не изменил своего отношения к этой игре в современном её проявлении, но вот о будущем своём задумался по-новому.
Март сырел в продавленных сугробах, грязной кромкой свисающих на тропинки и дороги. Солнце перебивало капелью, а деревья темнели почками. Юра шёл с Лерой по набережной. На ноздреватом льду нахохлились рыбаки.
– Смотри, чего я подумал, - нашёл родные глаза, увидел, что внимательно слушает, - а если мне пробиваться в верхние команды, если через игру насаждать идеи, как мы примерно год назад этого хотели делать в студлиге?
– Милый, тебя увлекла слава, девочки и почёт? – Лера была неревнива, а ещё больше она была в своём муже уверена, но вот подколоть – случая не упускала. – А куда же подевался тот русый юноша с романтическим взором, который радел за справедливость и чурался богатых дядек, который вскружил мне голову год назад?
Он лишь слегка хлопнул её по круглой попе.
– Я тоже тебя люблю, - он клюнул её в холодный нос. – Так вот, смотри – буду засланным казачком на этом, уже совсем другом уровне. Т.е., вот есть знаменитость, которая руку дающую кусает, а ей ничего не будет за это, потом что на звезде этой деньги делают.
– Гениально, - выдохнула Лера и, не выдержав, звонко рассмеялась, - а звезда, стало быть, это ты? И кого ты кусать собрался?
– Вредина ты! – он сграбастал её в охапку и завертел. Их молодость и взаимная любовь толкала их вперёд, не взирая на липкую шелуху сложного бытия.
После окончания сезона молодая пара, отпущенная «джигитами» вернулась домой. Наступивший июль накатил жарой. Пух тополей прилипал к потным лицам, щекотал ноздри и изводил аллергиков. Москва раскалялась асфальтом и сохла газонами. Жители вытекали из душного города на пригородные фазенды, ограждаясь там от смрада, копоти и липких политических событий.
Родители тоже были в сборах – они привычно отчаливали в Сибирь. Ганжа был где-то на сборищах на Валдае (что-то там с отработкой рукопашного боя и восстания в городских условиях). Для ребят всплывала некоторая неопределённость в действиях на предстоящие два месяца – гонорар «джигиты» всё же отвалили, предложения Юре о новых контрактах сыпались со всех сторон, а желание отдохнуть от всего и ещё раз подумать о будущем наваливалось неотвратимой волной.
Байкал бы поделен вполне предсказуемо: северо-западную часть в прежних границах Иркутской области отхватила Сибирская республика, юго-западная осталась в Бурятии. И с тем и с другим новоявленным государством, не смотря на вполне понятный антагонизм (не зря же отделялись и обособлялись) у Москвы контакты были, и граждане могли свободно перемещаться из одного государства в другое, достаточно было загранпаспортного чипа.
Мечта была давнишняя, поэтому маршрут быстро проложили, билеты купили и стали собираться. К имевшимся двум неплохим велосипедам накупили всякой разнокалиберной снаряги. Особенную ценность представляла палатка – при весе в один килограмм и объёме с небольшой спальный мешок, она была просторна, крепка, непромокаема и быстро собиралась в умелых руках.
Аэропорт Домодедово выглядел вполне
– Смотри, народ снуёт туда-сюда. Деловые, туристы, отдыхающие – лица, в худшем случае, озабочены, а несчастных и вовсе нет. Собственно, меня тоже можно торшером ставить – так я лучусь от удовольствия, - Юрина голова вечно искала беспокойства в беззаботности, - Здесь, в аэропорту, не пойму – отбросы или сливки? И правильно, что меня совесть грызёт?
– Мне лестно, конечно, что ты видишь во мне гуру и властителя чужих дум, но поговорка указывает, что там потёмки и глаз коли. Вот, прости уж, любимый, я бы тебя, при всем моей субъективности, отбросом, ну никак не назвала. То, что мы сейчас едем отдыхать – может, это и есть отход от принципов борьбы непрерывной, смирения с нынешними условия или, того хуже, встраивание в систему с откусывание куска пожирнее – но я-то так не думаю. Перед собой мы честны (прости, что примазала себя к твоему непорочному лику), - она, даже говоря о серьёзном, иронию не оставляла, - Ганжа написал, чтобы ты пока не лез, а твоё потенциальный переход в сильный клуб - неплохая идея, написал. И что? Ты хочешь у него перехватить бразды правления? Или тухнуть в огнедышащей столице? По-поему, очень даже неплохо, что мы едем впитывать нашу Родину, пусть осколками она сейчас усеяна.
Юра задумался, разглядывая пассажиров вокруг.
– Ну, хорошо, себя мы похвалил, обелили и обособили. Но где скорбь на лицах вот этих?
– кивком тыкнул в людей, - если вот они могут летать, какие-то дела творить - то что за вальяжность и сибаритство печатью на их лицах? Что-то говорит мне о том, что большинство здешних «хозяев жизни» никчёмные людишки, хавающие ближнего, чтоб свой бок нарастить. Нет силы ни в них, ни за ними.
Лера обежала его глазами, поигрывая лямкой от рюкзака:
– Пойдём, философ мой, посадка уж скоро закончится.
Иркутск был мглист и пы'хал смолой. Китайцы многочисленно желтели лицами в городе, заполняя бесчисленные рынки. Китайское доминирование в регионе пыжилось пока лишь как раз возле Байкала. Сибирская независимость несильно сказалась на приграничном городе.
Бобров с Лерой погрузились на свои велы и, затарившись съестным, покрутили педали к берегу Байкала. В Листвянке Озеро оглушило и огорошило, но не первозданной прозрачностью и ледяной вечностью, а совершеннейшей загаженностью берега, богатством замков и высотой заборов. Заляпанная набережная ощетинилась ворохом сувенирных лотков, магазинчиков и зазывал. Как можно быстрее миновав зажравшийся омулем и богатым туристом посёлок, они юркнули на просёлочную дорожку, что пёрла вверх и в сторону от берега узкой лентой. Вскоре приткнулись на пристреленной пешеходами, конниками и велосипедным туристами в былое время бивачное место. Вода в прозрачном ручье журчала, и площадка для палатки имелась. Походная жизнь понеслась.
Дальше путешествие потянулось упорной и равномерной нитью. Нынешний туристический люд не уезжал сильно далеко от своих комфортабельных автобусов, джипов и вертолётов, поэтому одинокие горы и рамашистые кедры радовали ребят своим естеством. Периодически дорога или тропа выталкивали их к Байкалу и, если было жарко, они кунались в кристальные воды. Лера смеялась и брызгалась, идеально вписываясь своей почти наготой в окружающий дикий мир. Костёр оранжевым хвостом укрывал их от ночной темноты, а тёплая палатка от зябкой сырости. Ребята почернели лицами, а их глаза стали ещё пронзительнее. Юра выгорел пепельными перьями, а Лерина шатенистость ударилась в рыжину. Их ладони огрубели, а мышцы наполнились упругой силой.