Через двадцать лет

Nat K. Watson

– Расскажи мне, - Эрика подняла глаза на Луизу, отчаянно желая большего, - не закрывайся снова, расскажи всё.

Где-то в примолкшем телевизоре начали стремительно разворачиваться неважные теперь события. Старшая Рубинштейн улыбнулась в своей особенной манере – легчайшей, как свежий летний ветерок.

– Давай сперва поедим, а?

– Ма-ам!

– Мы будем есть, а я стану рассказывать. На сей раз обещаю.

Что-то в её голосе заставило послушаться и доверительно улыбнуться в ответ. Эрика положила снимок рядом с бокалом и перевела взгляд на сиротливую куриную ножку в тарелке. Интуиция, уже отличившаяся сегодня, твердила, что впервые отсутствие бабушки и вправду к лучшему.

* * *

– Ему был двадцать один год, как и мне, и звали его Джеймс Роджерс, - начала Луиза, - по-настоящему он всё же не был Джеймсом – я считала, что полное имя для него слишком тяжеловесно. Джим или скорее Джимми – это куда больше соответствовало его летящей ветреной натуре и характеру. Даже познакомил нас, можно сказать, ветер…

Эрика, жуя микроскопические кусочки курицы, смотрела на мать и боялась любым вмешательством сбить настрой. Но теперь, когда начало было положено, а обещание – дано, Луиза закрываться не собиралась.

– Семьи Шоу и Роджерсов никогда не соседствовали и вообще не знали друг о друге. Единственное объединяющее звено – местный университет, где учились их дети: сын и дочь. Джимми занимался экономикой и неплохо считал, как я позднее узнала – впрочем, он вряд ли делал из этого событие. Что касается меня, то я планировала преподавать, с самого начала, хотя и не в школе. Как видишь, интересы были разные, и недаром говорят про сближение противоположностей.

– Тогда вмешался ветер? – спросила Эрика, перед чьим внутренним взором лента времени начинала раскручиваться, восстанавливая прошлое.

– Вмешался, - подтвердила Луиза, - в Центральном парке Эйвери-маунтин – довольно популярном и красивом местечке, куда я заглядывала после учёбы или по выходным – собралась однажды целая компания. Группа детей и несколько взрослых стояли возле дерева, громко переговариваясь и глядя вверх. Заинтригованная, я подошла ближе, сперва не видя причины их интереса. Но причина сама заметила меня, окликнув из густой кроны:

– Осторожней, леди, иначе на вас что-нибудь спикирует!

Я подняла голову, щурясь от яркого солнца. Когда глаза немного привыкли, удалось разглядеть парня, сидевшего высоко на ветках. Точнее, висевшего, ибо держался он, в основном, ногами, пока руки распутывали застрявшие ленты пёстрого воздушного змея.

– Спасибо за предупреждение, - я с улыбкой повиновалась, шагнув назад, туда, где стояли остальные.

Видимо, малыши, играя со змеем, лишились его из-за ветра и возлагали теперь надежды на родителей. Родители, как на подбор, были представлены полноватыми приземистыми отцами и одной беременной женщиной, чей животик составлял им конкуренцию. Лазать по деревьям никто не мог, поэтому взрослые надеялись на незнакомого добровольца, выполнявшего трюки на ветке. Пожав плечами, я направилась дальше, планируя какие-то дела и отойдя достаточно далеко, но в тот момент, если вновь прибегнуть к романтическому языку, высшие силы заставили меня вернуться обратно. Галдящая беспомощная толпа ждала, что

же будет, но я решила не ждать.

– Вы ещё тут, э-эй? – удивляясь себе, я задрала голову и посмотрела на парня.
– Могу помочь, я неплохо умею карабкаться!

Изящно выгнувшись и едва не отпустив при этом спасительную ветку, незнакомец уставился на меня сверху вниз.

– Помочь? – кажется, я была первой, от кого он услышал предложение.
– Ну давайте, если получится.

Компания под деревом оживилась, приветствуя меня как новую участницу супер-шоу. Радуясь, что именно сегодня надела бриджи, а не юбку или платье, я быстренько взобралась на ближайшую скамейку, служившую стартовой точкой, затем на её спинку и, прижавшись к стволу, зацепилась за нижние ветви. Позднее я со стороны пыталась представить, как, наверное, глупо и абсурдно всё это выглядело – не помощь детям, а именно моё спонтанное вмешательство. Но тогда у меня никаких особенных мыслей не имелось: я была лёгкой на подъём авантюристкой. А ещё в школе мне неплохо давались спортивные занятия, и проблем с канатами и деревьями на самом деле не предвиделось.

Поравнявшись со спасателем воздушных змеев, я пригляделась к ленте, с которой шла борьба. То ли от ветра всё обмоталось вокруг ветки, то ли мой знакомый, перестаравшись, запутал материю ещё больше. Легонько похлопав его по ноге, я предложила меняться местами.

– А? Вы серьёзно? – вряд ли он вообще ожидал, что я действительно заберусь следом. И, тем более, что попробую командовать.

– Серьёзно, - кивнула я, - мой вес меньше, а руки тоньше, чем у вас, так что должно выйти ловчее.

Оценив, что нас ждут, и ситуация не располагает к разборкам и препирательствам, парень сдался.

– Хорошо, но я буду подстраховывать.

Следующие минут пять или десять трюки выполнялись уже дуэтом. Меня держали за ноги, а я висела на ветке, чувствуя себя смешно, глупо и весело от того, что делаю. От того, что родители не видят, как я тут изображаю цирковую мартышку, и не возмущаются по этому поводу. Трудный узел поддался пальцам – здоровенный змей с шуршанием рухнул вниз, вызывая аплодисменты и восторги. Смеясь, я с помощью моего ассистента подтянулась и села на ветку – лохматая, в испачканной блузке, от которой оторвалась пуговица. И совершенно довольная жизнью и своим безрассудством.

– А ты молодец, - прокомментировал парень, стряхивая труху и листья с моих волос, - не думал, что девчонка решится на такое. Кстати, я Джеймс.

– Очень приятно, Луиза, - представилась я, поправив воротник его рубашки, - и спасибо за комплимент.

– Тебе спасибо, за помощь, - фыркнул Джеймс, указав на людей внизу, - одному для ребят ещё долго бы возиться пришлось.

Затем он повернулся ко мне – смешливый, взлохмаченный, не менее безрассудный, чем я. Мы смотрели друг на друга, не прислушиваясь к аплодисментам и не следя за моей сумкой, брошенной на траву. Мы просто сидели на ветке, улыбаясь и ловя ту искру, что проскочила где-то в воздухе…